содействовали как провалу объявленной забастовки, так и провалу «рекрутской кампании». Руководители партии видели, что в первом случае за социал-демократами не пошли широкие круги рабочих, во втором – за ними не пошли крестьянство и мещанство, которых они хотели направить на борьбу с правительством. Сознание, что в этой борьбе социал-демократы могут рассчитывать лишь на свои силы, действовало угнетающе как на руководителей партии, так и на организованных рабочих.

Желая поддержать упавшее настроение партии, Центральный комитет обратился к организациям с призывом устраивать по разным злободневным поводам мирные демонстрации, однодневные забастовки и митинги. Комитет надеялся, что такие «частичные выступления» разбудят пролетарские массы, выведут их из состояния пассивности, придавленности и вместе с тем подействуют возбуждающе и на прочие круги населения, что, в свою очередь, не может не отразиться на партии. Усилия Центрального комитета были напрасны. Массы уже не шли на выступления. «Давно в рядах социал-демократии, – говорил один из ее поборников, – не наблюдалось такого уныния, какое имело место осенью 1906 года. Революция кончена – нередко приходилось слышать даже от опытных и зрелых социал-демократов. В стране царил белый террор, военно-полевые суды работали вовсю. Революция забилась в тупик, и вместо анализа действительности, вместо изучения ошибок прошлого и повседневной социал-демократической работы, наша партия бросается от одной тактики к другой, внося лишь дезорганизацию и недоумение в пролетарские массы»[66].

В этот период упадка партийной работы лишь крайние левые элементы партии, большевики не теряли революционного настроения и продолжали призывать партию готовиться к вооруженному восстанию.

В статье «О вооруженном восстании», помещенной в «Пролетарии» от 10 ноября, № 7, находим такие строки:

«Вооруженное восстание – единственный путь, который может привести нас к победе. Чем успешнее будет наша избирательная кампания, чем революционнее будет вторая Дума, тем быстрее может наступить момент восстания, независимо от нашей воли… Для успеха восстания, кроме широкой пропаганды и агитации среди рабочих, крестьян и войска, необходима серьезная организационно-техническая подготовка; эту подготовку должны осуществлять военно-боевые центры». И боевые, и военные организации, состоявшие преимущественно из большевиков, продолжали заниматься подготовкой вооруженного восстания. Старания Центрального комитета о том, чтобы партийные организации разоружили и распустили боевые дружины, успеха не имели. Сторонники боевой работы даже сделали попытку объединить работу боевых и военных организаций и создать в партии специальную централизованную организацию как для подготовки вооруженного восстания, так и для непосредственного руководства им. Эта организация по мере возрастания должна была встать во главе партийных организаций и вести партию в бой с правительством и войсками.

Сторонники таких взглядов приступили в конце года к организации конференции военных и боевых организаций. Центральный комитет был против и для противодействия ей сам объявил созыв особой конференции работников военных организаций. Тем не менее конференция, объявленная Центральным комитетом, подверглась бойкоту, конференция же, созванная большевиками, состоялась в ноябре в Гельсингфорсе. На конференцию собрались представители от 11 военных организаций[67], шести боевых[68], от технического бюро при Центральном комитете, от Южного технического бюро и 9 человек с совещательными голосами[69]. Все участники, за исключением одного, принадлежали к фракции большевиков.

Конференция выслушала отчеты о работе в разных городах, много дебатировала по вопросу о взаимоотношениях боевых, военных и общих социал-демократических организаций, о создании военно-боевых центров, о технике и условиях работы. Из докладов участников конференции видно, что партийные работники в войсках не находили должной поддержки у Центрального комитета, что успеху их работы препятствовали частые аресты, недостаток партийной и специальной литературы для пропаганды в войсках, строгость в некоторых частях казарменного режима и недостаток интеллигентных сил. Там же, где эти тормозившие работу условия отсутствовали, удавалось ставить пропаганду основательно. Оживлению занятий с нижними чинами способствовали приказы по войсковым частям, с которыми обращались некоторые начальники к своим нижним чинам и в которых они пытались разбирать распространявшиеся в войсках революционные прокламации и брошюры и тем самым вступали в полемику с революционными организациями. Подобные приказы давали темы пропагандистам для лишних собеседований, являлись материалом, над которым социал-демократы упражняли остроумие по поводу авторов приказов, и тем еще больше подрывали в войсках авторитет начальства. Отмечено было и то, что солдатам не нравится литература, задевающая государя и религию.

По окончании дебатов конференция приняла несколько резолюций, из которых особенно характерной является следующая.

«Задачи военных организаций в связи с характером работ в них.

Принимая во внимание: 1) что РСДРП наиболее полно и последовательно выражает интересы не только рабочего класса, но и всех угнетенных слоев народа; 2) что революционизирование различных элементов в армии в значительной степени является результатом происходящей в России буржуазно-демократической революции; 3) что в этой революции расслоение армии на монархически-реакционную и демократически-революционную части неизбежно ставит перед военными организациями задачу выяснить перед армией цели происходящего буржуазно-демократического переворота, конференция признает, что задачей военных организаций в настоящий момент является:

а) создание прочных организационных партийных ячеек социал-демократов в каждой единице войсковых частей;

б) организация вокруг них и через них всех революционных элементов армии для активной поддержки народных требований, открытого перехода на сторону восставшего народа;

в) полное согласование своей деятельности с деятельностью общепролетарских и боевых организаций.

Кроме того, конференция считает, 1) что самый характер работы в армии должен определяться задачами, выдвигаемыми пролетариатом как авангардом борющегося народа; 2) что как эти задачи, так и самый состав элементов армии, способных к революционизированию, указывает путь к достижению наибольших результатов работы военных организаций РСДРП – идейное и организационное влияние социал-демократии, пропаганда и агитация социал-демократических идей в армии; 3) что только дружная работа всех военных организаций РСДРП в этом направлении может обеспечить переход широких демократических слоев армии на сторону восставшего народа»[70].

Конференция избрала Временное бюро военных и боевых организаций, которое являлось исполнительным органом, объединяющим и обслуживающим свои организации, и постановила издавать свой центральный литературный орган.

Выразив затем благодарность за гостеприимство Финляндской социал-демократической организации и приняв резолюцию с выражением «глубокого сожаления» по поводу отсутствия представителей от ЦК, конференция прекратила свои заседания.

В конце года у партии по инициативе Бунда состоялась Общерусская конференция, которая носила характер чисто совещательный. В ней участвовало 32 делегата[71]. Собравшиеся обсуждали вопросы об избирательной кампании в Государственную думу, о партийном и рабочем съездах. Конференция решила принять участие и в выборах, и в самой Думе, и в этом отношении споров не было. Но вопрос об избирательных соглашениях, о блоках, разрешался партиями различно. Меньшевики и бундовцы стояли за блоки с кадетами, большевики же, к которым присоединились латыши и поляки, находили такие блоки изменой революции, новым сдвигом фракции меньшевиков