Круть молчал, затем послышалось неуверенное:

— Так вы-ы-ы не боите-е-есь? Я Кру-у-уть Немере-ны-ый! Я стра-а-ашный! Я ужа-аасный!

— Бычара ты, — сообщил Черемош и как следует дернулся. Копье неуверенно поползло вверх, и тут послышался треск. Улада, резко выбросив руку, перехватила «жало» и легко переломила его пополам.

Згур был уже далеко — за деревьями. Оглянувшись, он осторожно привстал. Кажется, здесь… Ага, вот!

Все было так, как он и предполагал. Помост, распорки, на которых болтается большая белая тряпка, две свечи. А вот это и вправду интересно — две большие трубы, расходящиеся в разные стороны. Ну, придумал!

Тот, кто его интересовал, стоял под помостом. Челове-чишка, невысокий, сгорбленный, в драном плаще и лаптях.

— Готовьтесь к сме-е-ерти-и-и! — проревели трубы. — Мно-о-огих, мно-о-огих я погуби-и-ил!

Згур вскинул гочтак, но потом передумал. В конце концов, ничего такого Круть от них и не требовал. Ну, мяса принести, ну, винишка…

— Последни-и-ий раз говорю-ю-ю тебе, челове-е-ек! Твоя жена-а-а умре-е-ет, если-и-и ты не-е-е будешь… Договорить Крутю не удалось. Точный удар — прямо в

затылок, заставил человечишку кулем упасть на землю. Згур наклонился, вытащил из-за веревки, заменявшей пояс, нож и вскочил на помост. Кажется, «паутина» должна крепиться где-то здесь…

Его заметили. Сверху послышался смех:

— Ага, получил, бычара! Згур, ты меня не свали, а то тут высоко!

— Скидывай, скидывай! — вмешалась Улада. — Я тебе «жену» припомню!

Это обещание явно напугало чернявого куда больше, чем завывания «кровожадного и беспощадного», и он тут же умолк. Згур между тем возился с веревками. Узлы оказались толстыми, а главное — добросовестный Круть изрядно промазал сеть клеем. Не без труда трепыхавшегося Че-ремоша удалось спустить на землю. Згур спрыгнул с помоста, сунул чернявому нож, дабы вызволялся сам, а затем повернулся к Уладе.

— Молодец, сиятельная! Сразу сообразила? Девушка только фыркнула и отвернулась.

— А я увидел! Сверху увидел! — сообщил Черемош, возясь со скользкими веревками. — Понимаешь, я вначале пуганулся, а потом смотрю…

Згур кивнул и осторожно поднял с земли сломанное «жало». Оно действительно было тонким, а на конце тускло поблескивал стальной наконечник, от которого странно пахло…

— Яд! Не трогайте! — Згур бросил копье на землю. — Зря ты рисковала!

— А ты где был? — возмутилась Улада. — Я что, должна была стоять и ждать… А почему ты думаешь, что это яд?

Она знакомо притопнула ногой, наклонилась и подняла «жало». Палец потянулся к острию — но дотронуться не успел. Ладонь Згура резко ударила по руке. Послышалось удивленное: «Ай!»

— Я сказал — не трогать! — рявкнул Згур, отбрасывая вновь упавшее копье подальше и, чуть подумав, добавил: — Дура!

Он ждал гневного крика, но девушка только мигнула и потерла ушибленное запястье.

— Извини, Згур, — голос звучал неуверенно, виновато. — Я… Я не подумала.

Сердиться сразу же расхотелось. Дочери Палатина и прежде доводилось извиняться, но на этот раз все произошло как-то слишком быстро.

— Он, гад, бычара, копьё на веревке пристроил! — Черемош, выпутавшийся таки из сети, уже осматривал странное приспособление. — Ну, ловкая сволочь!

Згур кивнул. Сам он догадался почти сразу. Несколько тонких бечевок были протянуты на уровне лица и выше. Каждая, заботливо смазанная чем-то липким, вполне могла сойти за «паутину». Круть основательно подготовился к «охоте».

— Ну чего, — нетерпеливо заметил чернявый. — Тряхнем бычару?

«Бычара» тихо постанывал, но по дрожащим векам стало ясно — Круть уже пришел в себя и просто валяет дурака. Згур хмыкнул и слегка пнул «кровожадного и беспощадного» сапогом.

— Встать!

Допрашивать пленных еще не приходилось, но было ясно — этот запираться не станет. И действительно, Круть поспешно вскочил, суетливо отряхнул портки и угодливо кивнул бороденкой. Последнее, похоже, означало поклон.

— Имя!

Маленькие темные глазки блеснули.

— Круть я… Круть Неме…

Удар получился несильный, но все же ощутимый — прямо в нос. Человечишко сглотнул:

— Понял! Усе понял! Ичендяк я, Ичендяк! Наузник тутошний.

«Ичендяк» звучало еще похлеще «Крутя», но Згур решил не спорить.

— Так как лешак кричит?

— Пу-у! Пу-у! — послушно отозвался Ичендяк. — Только вы, люди добрые, не серчайте, однако. Ну, пошутковал малость…

Тем временем Черемош, покопавшись в куче вещей, сваленных под помостом, молча высыпал на землю несколько связанных тонкой тесьмой серебряных гривен, женские украшения, большую литую тамгу. За ними последовали три дротика с ушками для бечевок. Стальные острия знакомо поблескивали.

— Пошутковал? — Згур еле удержался от того, чтобы

вновь не приложиться к носу наузника. — И оголодал, наверно?

— Ага! Ага! — согласно закивал Ичендяк. — Мяска бы мне, добрые люди! Али рыбки… И винца…

Згур только вздохнул от такой наглости и повернулся к Черемошу, дабы призвать того в свидетели, но тут произошло что-то странное. В глаза словно ударил порыв ледяного ветра. Згур отшатнулся, зажмурился, а когда вновь смог видеть, то смотреть стало не на что. Наузник сгинул, будто и не стоял только что перед ними.

— Ой! — только и смог вымолвить Черемош, а Згур еле удержался, чтобы не помянуть Косматого. Ушел, проклятый чаклун!

— Как же! Как же это? — чернявый растерянно оглянулся, бросился к стене высоких деревьев, заглянул, покрутил головой.

— Извир с ним! — Згур махнул рукой. — Связать надо было сразу!

— Не устерег, сотник? — послышался насмешливый голос Улады. — Или страшно стало?

Згур хотел было возмутиться, но рассудил, что длинноносая права. Не устерег. И страшновато было тоже. Мать не зря учила его обходить чаклунов седьмой дорогой.

Темнота уже окутывала лес, и стало ясно, что до села не дойти. Ночевать возле чаклунской засады не хотелось, и Згур предложил пройти немного вперед по тропинке. Хотелось найти подходящую поляну, а еще лучше — ручей. Запас воды был на исходе, а пить то, что нашлось в большом кувшине Ичендяка, никто не решился.

Им повезло. Не прошло и получаса, как тропа вывела на опушку. Впереди, в серых сумерках, тянулось, на сколько хватал глаз, покрытое высокой травой поле, по полю вилась дорога, а слева темнела небольшая землянка. Ручья не оказалось, но возле дороги удалось найти выложенный камнями родник. Он почти пересох, но все же каждому досталось по нескольку глотков.

В землянке было пусто, но кто-то здесь явно бывал. Земляной пол оказался подметен, веник пристроился тут же, слева от входа, а посреди стояло невысокое деревянное ложе. Згур осмотрел все углы, но ничего подозрительного не обнаружил. И хотя ночевать в подобном месте не особо тянуло, придумать что-нибудь иное было сложно. На всякий случай Згур решил спать по очереди. Поскольку Черемош явно валился с ног от усталости, он отправил чернявого отдыхать, взявшись посторожить в первую смену. Так он обычно поступал и в Учельне: первые часы после заката проходили незаметно, зато под утро спалось особенно сладко.