шарф. Дорогой, из натуральной шерсти, мягкий, однотонный, темно-зеленого цвета. Приличных денег должно быть стоит и купить такой просто так в магазине явно не получится. Явно взято из-под полы.

Я взял шарф, накинул его на шею. Теплый и совсем не колется. Я невольно подумал о том, что с таким подарком в самый раз будет подниматься на Пик Победы — он отлично сохранит тепло. И тут же тряхнул головой, отгоняя такие мысли. До Пика Победы еще очень много испытаний нужно пройти. И не факт, что все их удастся преодолеть.

Я спрятал шарф под подушку, лег в кровать и тут же заснул.

* * *

Наступила пятница, которую я ждал с тяжелым сердцем. Помня про разговор с Костаревым, я ожидал, что в этот день будет горячо и обязательно прольется кровь. Только вот чья?

Но день тек как мед и ничего не происходило. Отработав утром в гастрономе, я пошел в школу. Там кое-как отсидел уроки и двинул на тренировку.

В секции был народ, но ничего, что предвещало бы беды, не наблюдалось.

Дубинин по-прежнему был хмур, но немного отошел после нашей последней встречи и даже разговаривал, подсказывая ребятам как правильно преодолевать ту или иную преграду.

— Рывок, Сибиряков! Рывок! Резче! Вот, правильно! А теперь подтянись! А ты, Мазуров, что висишь как сопля из носа? Ногу закидывай. Что значит, не можешь? Все ты можешь, я знаю. Растяжку забыл, что ли сделать? Тогда тяни ногу. Выше! Еще выше! Вот так!

Мы с парнями переоделись и принялись разминаться, попутно поглядывая на черную фигуру, стоящую в дальнем конце зала. Это был Кайрат Айдынович. Он наблюдал за всеми и делал иногда какие-то пометки в блокнотике. Увидев меня, он хищно ухмыльнулся, и его улыбка мне не понравилась.

— Вы знакомы? — спросил Костя, увидев реакцию наблюдателя на меня.

— В больнице вместе лежали.

— Ты ему в кашу плюнул что ли? Или судно у него забрал из-под кровати в самый ответственный для него момент?

— Нет.

— А чего он недобро на тебя так смотрит? Даже у меня морозец по спине пробежался. Как крокодил, ей-богу!

Я пожал плечами. Я действительно не знал, почему между нами проскочила черная кошка. Просто личная неприязнь? Большим объяснить я его поведение не мог.

— Ну, чего встали? — подошел к нам Дубинин. — Давайте на стенку.

Мы принялись карабкаться на верх.

— Вот что непонятно, — произнес Володька, подтягиваясь чуть выше меня. — Любой маршрут на Победу имеет категорию минимум 5Б. Опыт у альпиниста должен быть в запасе 5А, и нужно закрыть первый разряд. А среди нас мало кого даже с 4А найдешь. И за один сезон до конца этого года мы не успеем пройти что-то выше 4Б. Да и высотного опыта ни у кого из нас нет вообще…

Я мало разбирался в этих категориях, потому лишь кивнул, благоразумно решив молчать, чтобы не выдать себя и свое незнание.

— Тот, кто подпишет допуск нас с теми разрядами, которые у нас сейчас есть, параллельно подпишет себе и уголовную статью, причем весьма приличную по сроку. Как они собираются решать этот вопрос?

— Думаешь, тот, кто решил отправить школьников на Пик Победы, знает вообще о этих самых разрядах? — шепнул Костя. — Ему главное отчитаться перед начальством, что очередной подвиг совершен и звезду на погоны получить.

Теперь гнев Дубинина становился мне более понятен.

— Разговорчики! — внезапно раздался строгий голос.

Это был Кайрат Айдынович, он появился неожиданно и бесшумно, словно почувствовал, что мы говорим о чем-то запретном.

Мы оглянулись, Кайрат Айдынович уже делал какие-то пометки в блокноте.

— Что он там пишет? — шепнул испуганно Генка.

Я не знал.

— Наверняка баллы снимает, — предположил парень.

— Твою мать! — тихо выругался Володька. — Все, я молчок! Некогда болтать, не хочу на ровном месте очки терять!

И начал взбираться наверх живее.

Я тоже полез вверх под пристальным приглядом Кайрата Айдыновича. И даже когда к нему подошел Дубинин и попросил не мешать тренировке, тот проигнорировал его и остался на месте.

— А это там кто? — спросил вдруг Костя, подбираясь ближе к нам.

Свой основной подход он уже выполнил и сейчас зашел на второй круг, но делал его уже без спешки, больше играя.

Мы оглянулись. В дверях спортивной секции стояла знакомая фигура.

— Костарев… — выдохнул Генка.

Это действительно был он.

— Явился! Он что, действительно записываться в секцию пришел⁈ — удивился Генка.

Костарев тем временем внимательно изучил зал, людей, без ошибочно определил главного и двинул к нему.

Дубинин встретил новичка сдержано, начал о чем-то расспрашивать. Костарев отвечал лениво, потом и вовсе прервал тренера на полуслове и беспардонно отошел в сторону. Дубинин окликнул его, но тот даже не повернулся.

— Кайрат Айдынович? — воскликнул Костарев, чем удивил не только Дубинина, но и нас. — Это вы?

Кайрат Айдынович оглянулся, подозрительно присмотрелся. Потом вдруг просиял, улыбнулся.

— Роман Николаевич!

Они двинули друг к другу, тепло поздоровались.

— Какого черта… — только и смог вымолвить Генка.

Я тоже был в немом шоке, язык прилип к небу.

Кайрат Айдынович и Костарев начали разговорить, но слышно их не было, они отошли в сторону. Потом Кайрат Айдынович подозвал жестом Дубинина. Тот нехотя подошел.

— Запишите его в секцию, — громко приказным тоном произнес Кайрат Айдынович.

Дубинин оценивающим взглядом смерил парня, ответил:

— В качестве новичка без проблем. Без разряда и без отбора на предстоящее восхождение.

— Вы главное запишите, — сказал Кайрат Айдынович, хитро улыбнувшись Костареву.

Тот ухмыльнулся в ответ. Казалось, что это два хищника что-то затеяли и подают друг другу одобрительные знаки.

— Он не шутил, — произнес Костя. — И в самом деле пришел. И записался! Во дела!

— А еще он этого змея знает!

— Кайрат Айдынович, а это правда, что сейчас готовят группу на восхождение на Пик Победы? — отчетливо спросил Костарев.

Тот кивнул.

— Я бы тоже хотел попробовать.

Дубинин от таких слов отрывисто засмеялся. Кайрат Айдынович же воспринял эти слова серьезно, кивнул:

— Все в твоих руках.

— Это невозможно! — воскликнул Дубинин, весь полыхая от возмущения. — Это…

Но собеседник его жестко прервал.

— Занимайтесь своим делом, — сказал Кайрат Айдынович. — А я буду заниматься своим.

И ушел, не дав Дубинину что-то сказать еще.

Остаток тренировки тренер просидел у себя в каморке и не выходил к нам.

А вот Костарев, едва нас заприметив, подошел.

— Гляжу, во всю занимаетесь?

— Занимаемся, — ответил Генка.

— Вот и правильно, — кивнул Костарев. — Вам нужно будет себя еще показать, когда отбор подойдет. В отличие от меня.

И он кивнул на фигуру Кайрата Айдыновича.

— Думаешь, он тебе поможет, когда ты на горе задыхаться будешь от недостатка кислорода? — язвительно ответил Володька. — Или когда ты криво узел завяжешь на страховке и вниз полетишь?

— Злитесь-злитесь, это, говорят, помогает нервную систему в тонусе держать, — улыбнулся Костарев. — А я пойду пока разомнусь.

— Козел! — процедил сквозь зубы Генка, когда Роман ушел.

— Не обращай внимания, — посоветовал я. — он специально тебя провоцирует.

— Зачем⁈

— Чтобы отсеять. Он уже все прекрасно понял. К тому же у него есть хороший покровитель. Вот он и расчищает себе путь. Вон тот, — я кивнул на Кайрата Айдыновича, — с радостью зарубит пару десятков человек при отборе. Так что будьте готовы к новым провокациям.

— Главное, чтобы ты был готов, — тихо сказал Володька, угрюмо провожая взглядом Костарева.

* * *

— Андрей, ты же отлично играешь на гитаре? — спросила Марина, подходя ко мне.

Тренировка была закончена, и мы вышли на улицу, готовые распрощаться и пойти по домам.

— Ну, не то, чтобы отлично, но умею.

— Слушай, я хотела тебя пригласить в одном место — бард-клуб «Орфей». Тебе понравиться! Там такие песни поют, на гитарах играют. И ты бы мог заодно что-нибудь сыграть. Вина бы могли выпить.

Девушка игриво подмигнула мне.

— Конечно мы пойдем! — тут же подключился Генка, подходя к нам.

— И я с вами! — подскочил Артем.

— А я — пас, — отмахнулся Володька. — Устал с тренировки, поспать хочу.

— Ну так что, придешь? — кисло спросила девушка, явно не ожидая такого наплыва посторонних.

Я задумался. Идти домой не хотелось, а вот послушать хорошую музыку почему бы и нет? Тем более такая компания собралась.

— Пойду, — кивнул я.

И мы прямиком с тренировки пошли в клуб. Затея, конечно, была так себе — потные, уставшие, вымотанные, — но юношеский азарт вносил коррективы в поведение. К тому же фраза «бард-клуб 'Орфей» вызывала определённые теплые