который был оформлен временно исполняющим обязанности. В качестве постоянного заведующего его кандидатура не рассматривалась, и ректор института снова предложил эту должность мне. После очередного моего отказа поиск нового руководителя шёл около года. Все кандидаты на эту должность не устраивали руководство института, и предложение занять её мне возобновилось. На этот раз я согласилась, считая, что так будет лучше и для меня, и 1996 г. Подпись дипломных проектов для кафедры.

Первое время приходилось очень многое приводить в порядок, А.А. Гусаков отлично осуществляя общее руководство, но в подробности особенно не вникал, а его заместитель не имел опыта работы в вузах, контактов со всеми необходимыми людьми и службами института. На налаживание чёткой и слаженной работы потребовался примерно год. Состав кафедры был частично изменён, привлечены сильные специалисты из других организаций и кафедр, которых я знала по предыдущей работе: В.П. Игнатов, Б.С.Истомин, В.Ф. Яковлев — будущие ведущие профессора кафедры. Кардинально переделан учебный план подготовки специалистов, изменен набор преподаваемых дисциплин, их содержание и т. п.

Лаборатория кафедры быстро оснащалась компьютерами и другим оборудованием, не в последнюю очередь, благодаря моим хорошим отношениям с руководством института. На кафедре, впервые в институте, большая часть документации (учебные планы, распределение нагрузки и др.) была перенесена на компьютер, что очень облегчало контроль и составление расписаний занятий и отчётов.

Отношения со всеми сотрудниками у меня были нормальными, а с большинством даже очень хорошими, не считая упомянутой выше историей с Ириной Ц. Между тем, коллектив был не маленький, вместе со штатными сотрудниками, совместителями, инженерами лаборатории и аспирантами не менее 40–45 человек. В дальнейшем он пополнялся нашими выпускниками.

В начале Перестройки активно создавались новые структуры, реорганизовывались и переименовывались существующие. На этой волне была создана Академия Информатизации, возглавляемая известным академиком РАН Ю.Б. Харитоном, одним из руководителей атомного проекта. Я поехала в центральный офис, чтобы узнать, какова область её деятельности и можно ли извлечь что-то полезное для кафедры. Секретарь меня пропустила в кабинет к руководству без всяких препятствий, и я там встретила двух почтенных учёных старца. До сих пор не знаю, был ли один их нх академиком Ю.Б.Харионом или поразительно на него похожим, потому что я это впоследствии не уточнила. Они внимательно выслушали мой рассказ об области наших исследований и предложили создать Строительное отделение Академии. Я согласовала предложение с руководством института и, получив одобрение, активно этим занялась. Была сформирована группа из 7 человек и документы на их представление к званиям поданы в Академию. Через какое-то время пятеро из группы, в том числе и я, получили звание академиков Академии Информатизации, а двое — членов-корреспондентов. Среди академиков был и мой берлинский коллега Э,Кернхен. Президентом Отделения стал проректор нашего института А.А.Забегаев, а я была назначена вице-президентом. Наша активная работа продолжалась недолго — собиралась покинуть не только кафедру, но и страну.

Весной 1996 года я ещё слетала в Западный Берлин и попробовала передать сотрудничество своим коллегам. Было жалко прекращать хорошо налаженную работу, которая восемь лет оно держалась на моих личных связях с Э.Кернхеном. Но это сделать не удалось

Практически никто, кроме ректора и нескольких близких мне людей, не знал о моём отъезде в Израиль. Объявление об этом я сделала на заседании кафедры, и оно прозвучало, как гром среди ясного неба. Заседание состоялось в день моего рождения, стол был празднично накрыт и меня проводили очень сердечно, высказали много хороших слов и сожалений. Одна ассистентка, бывшая моя студентка, девушка строгая и сдержанная даже заплакала. На этом трогательном моменте мой трудовой путь завершился. Лучшего в жизни я бы и не пожелала.

13.5. Отъезд из страны

В 1995 году у нас появились основания подумать об эмиграции. Рассмотрев возможные варианты и поняв, что реально мы можем рассчитывать только на Израиль, мы отправились туда на разведку. Тогда ещё для посещения требовалось приглашение на въезд, и нам прислала давняя знакомая Фаина Долгин, сама недавно туда переехавшая. У неё же мы и остановились. Стояла июльская жара, а их с мужем небольшой квартире не было кондиционера, но мы от этого не очень страдали. Правда, в первую же ночь мы буквально прилипли к раздвижному дивану. Он был новым и хозяева не сняли целлофан с покрытия выдвижного матраца, забыли, а мы подумали, что в целях сохранности. Над этим потом много смеялись, вообще жили мы весело, ходили вместе на море, Фаина организовывала в нашу честь вечеринки, созывала гостей, чтобы мы послушали о здешней жизни.

В течение двух недель мы почти каждый день ездили по Израилю с экскурсиями по многим местам Севера, Центра и Юга страны. Очень нам здесь понравилось: солнце, море, цветы, дивные виды, красивые

посёлки, изобилие фруктов, овощей и всего остального. После этой поездки было принято окончательное решение покинуть свою страну.

И мы постепенно стали готовиться к отъезду: продавать движимое и недвижимое имущество, наиболее ценные вещи, мои украшения, везти их с собой было запрещено, оформлять документы на провоз картин т. д. Старых картин у нас не было, все картины современных художников и друзей-архитекторов, но хотелось сохранить их как память, хотя морока с 1996 г. В своём домашнем кабинете этим была большая. Из старых книг у меня было только мамино Евангелие, 1904 года, его разрешили вывезти.

Без проблем продали всё, буквально хватали из под рук в день объявления, а мне ничего не было жалко. По мере опустошения дома укреплялось чувство свободы, освобождения от всего материального. Я любила свою работу и свою кафедру, но в тот момент желала освободиться от всякой ответственности и обязательств. Когда возникало чувство утраты, вспоминала, как ходила по горячему песку пляжа и кромке тёплого моря в Нетании. Машинами отвозил Олег (отец бывшей Мишиной жены) наши вещи и книги к себе домой и на дачу, раздавали кое-что знакомым, что-то оставлялось для родных в Новосибирске.

С продажей квартиры получилось не так быстро: рынок жилья был перенасыщен и цены постоянно снижались. И всё же за несколько недель до отъезда продалась и наша квартира. Какое-то время мы ещё продолжали в ней оставаться, а потом перешли доживать последние дни в Москве к нашей знакомой Алле Степановне. Багаж был отправлен заранее, причём в контейнере перебрали каждую вещь и украли при досмотре ценные детали для яхтенного спорта.

Когда самолёт взлетал над Москвой, я услышала, как сидевший сзади меня умный мальчик, глядя на город, сказал:

— «Как микросхэма»,

а я подумала: