– Не бойся, – сказала она ему, – сегодня я не голодна, и не буду тебя есть, а только лишь немного поиграю и развлекусь перед сном! Кстати, меня зовут Лолитой, это имя одинаково подходят и для людей, и для кошек, и ты можешь, пока жив, называть меня именно так!

Что оставалось делать Аарону? Если бы он не вышел из своей норки сам, его непременно вытащили бы оттуда силой, ведь Лолита, вне всякого сомнения, знала в своем доме все ходы и выходы! К тому же, она была кошкой и отлично умела управляться с мышами! Поэтому он покорно выполз из своего убежища, и Лолита, поддев его своей кошачьей лапой, сразу же стала перекидывать беднягу из стороны в сторону, катать по полу, засовывать себе в пасть, и даже щекотать своими кошачьими усами, отчего несчастный мышонок, насмерть перепуганный, даже потерял сознание, и кошке пришлось срочно опрыскивать его водой.

– Надо же, какой пугливый! – со смехом сказала она, – небось когда бегал за мной по иерусалимским улицам и переулкам, не был таким беспомощным и не грохался в обморок от страха! Ладно, пока ступай к себе в нору и сиди там тихо, не пищи и не грызи ничего, как делают остальные мыши, за это я, возможно, вообще не буду тебя есть, а оставлю себе для забавы. Все же ты вроде как влюбился в меня, а такие вещи ни женщинами, ни кошками, даже если они и лесбиянки, не забываются!

Так Аарон остался в тайном убежище кошки-Лолиты, которое она использовала, как и ее кошки-предки, для приема знакомых лесбиянок, с которыми она предавалась любовным утехам, а также для встреч с другими кошками, некоторые из которых были такими же, как и она, тайными ведьмами, и вели двойную, полную тайн и приключений, жизнь. Иногда Лолита, находясь в хорошем настроении, пресытившись любовными играми с лесбиянками, лежа на диване и сыто мурлыкая от удовольствия, вела с Аароном длинные беседы, и он, поскольку это входило в его обязанность домашней ручной мышки, вынужден был ей отвечать.

– Скажи, Аарон, – спрашивала она лениво у маленького мышонка, – у тебя когда-нибудь в жизни были женщины?

– Нет, – честно признавался ей Аарон, – не было ни одной, я девственник, и сначала мечтал встретить одну, единственную, которая предназначена лишь мне одному, а потом вообще решил стать геем, поскольку любовные проблемы в обществе геев решаются куда как проще, чем у одиноких девственников вроде меня!

– Ах, несчастный девственник! – радостно смеялась и мурлыкала в ответ на это Лолита-кошка. – Ах, как же ты меня насмешил! Ты отчаялся встретить свою единственную девушку, которая бы смогла сделать из тебя мужчину, и решил примкнуть к геям, а вместо этого встретил меня, и мы теперь навечно останемся вместе! Скажи, зачем ты увязался за мной на гей-параде?

– Я полюбил тебя с первого взгляда, – честно отвечал ей Аарон, – полюбил несмотря на то, что ты была лесбиянкой, и никаких шансов у меня, конечно же, не было. Но с любовью бесполезно спорить, она сильней нас, и поэтому я здесь, в твоих когтях, и ты вольна сделать со мной, что угодно!

– За то, что ты полюбил меня, – лениво и сыто отвечала кошка-Лолита, которой все же было приятно, что ее кто-то искренне полюбил, – за твою любовь ко мне я не буду тебя есть. Можешь жить здесь сколько угодно, хоть до самой старости, которая у мышей наступает в возрасте трех-четырех лет, и только лишь развлекай меня, да иногда признавайся в любви!

– Отпустила бы ты меня, Лолита, – жалобно пищал ей в ответ мышонок-Аарон.

– Отпустила бы ты меня, а я бы в ответ за эту милость всю жизнь молил Бога за твое здравие и благополучие!

– Кошки, Аарон, не верят в Бога, и, кроме того, не испытывают ни к кому никакой милости, – резонно отвечала ему Лолита. – Кошки гуляют по жизни сами по себе и являются очень жестокими и коварными существами. Не дай Бог попасть в лапы взрослой кошки хоть маленькому мышонку, вроде тебя, хоть настоящей взрослой мыши, хоть моей сопернице-кошке, которая вздумает отбивать у меня ветреного майского кота, – кошка загрызет их всех насмерть! Поэтому, Аарон, смирись со своей участью, которая, между нами, не так уж и плоха, ведь ты жив, и я тебя не загрызла, и веди жизнь тихой домашней мыши, не мечтая о том, чтобы опять стать человеком!

Горько плакал после таких бесед с безжалостной кошкой Аарон, но ничего поделать не мог: ведьма – Лолита была сильнее его. И сколько не молил он Бога освободить его от этого рабства, все было напрасно! Иегову не трогали мольбы маленького несчастного мышонка! Видимо, Лолита была права, и ему действительно до старости, которая должна была наступить через три или четыре года, придется жить в облике серой мышки, навсегда позабыв о мире людей!

Чего только не навидался Аарон, живя в тайном убежище Лолиты! У нее, между прочим, была в центре Иерусалима небольшая квартирка, в которой она проживала, как нормальная иерусалимская девушка, разве что лесбиянка, а так ничем не отличающаяся от остальные своих сверстниц, некоторые из которых тоже были лесбиянками, другие придерживались традиционных взглядов на любовь, а третьи даже успели к этому времени (Лолите было девятнадцать лет) выйти замуж. Лолита, помимо всего, работала секретаршей в одном иностранном посольстве, и даже позволяла ухаживать за собой второму секретарю этого посольства, которого раз или два приводила в свое тайное убежище и занималась с ним тем, чем обычно занимаются в таких убежищах девушки и мужчины, Но потом дипломат надоел ей, и она, превратив любовника в мышонка, на глазах у Аарона загрызла его, проглотив вместе с когтями и шкуркой.

– О несчастный город Иерусалим! – вздымал к небесам в своей норке маленькие серые лапки мышонок-Аарон. – О несчастный святой город, каких только мерзостей не происходит в твоих тайных и мрачных убежищах! Неужели все святые, которые когда-либо ходили по твоим улицам и площадям, не ужаснутся этому, не пошлют град из огня и серы если и не на весь город, то хотя бы на этот переулок и на голову этой похотливой кошки, заживо пожирающей, словно подземный демон, взрослых неосторожных людей!

Однако по-прежнему небеса были глухи к мольбам Аарона. А между тем время шло, и жить ему, суда по всему, оставалось на свете не более одного года. Лолита же по-прежнему вела двойную жизнь кошки и человека, оставаясь внутри страшной ведьмой, которая то предавалась забавами с такими же лесбиянками, как она сама, то приводила к себе мужчин, и, натешившись с ними любовью, превращала их в мышей, и тут же съедала. Иногда она съедала и своих любовных партнерш, которые чем-то не понравились ей, а иногда даже устраивала с другими кошками жестокие драки, нередко кончавшиеся смертью одной из них, Лолита была опытной кошкой, закаленной в многочисленных боях, и всегда выходила из таких драк победителем. Она потом лишь некоторое, весьма недолгое время, поскольку на ней все заживало, как на кошке, зализывала раны, да требовала от Аарона, чтобы он смазывал их йодом, или специальными мазями, которых у нее заранее было приготовлено в изрядном количестве, да дул на них своим слабым мышиным ртом. И маленький мышонок Аарон ходил вокруг огромной кошки-Лолиты с кусочком ваты, накрученным на длинную палочку, и смазывал ее раны йодом и мазью, а потом тихонько дул на них, приговаривая при этом: «У кошки боли, у собаки боли, у человека боли, а у Лолиты не боли!» Раны у Лолиты после такого лечения заживали особенно быстро.