этого Мирка окончательно уверилась в мысли, что кто-то планомерно отгоняет от неё мужчин, о чём и поведала Лёве. Тот заинтересовался и дальнейшее расследование они вели уже вдвоём. К концу вечера, после посещения трёх клубов и двух баров, ребята уже не сомневались, кто стоит за всем этим цирком. Все стрелки указывали только на одного человека – Лиса, а он, как известно, являлся близким другом Максима.

И кто бы знал, как Мира мечтала в этот момент придушить своего надсмотрщика. Ведь за один лишь вечер она узнала о себе столько «хорошего», сколько не слышала за всю предыдущую жизнь. Кем её только не выставляли: и проституткой, и обладательницей «букета венерических заболеваний», и маньячкой, и охотницей за женихами, и аферисткой, и женой криминального авторитета, и даже трансвеститом!

Оказалось, что работала эта схема следующим образом. Если кто-то из несметной армии приятелей Лиса встречал Мирославу в одном из ночных заведений в компании какого-нибудь молодого человека, то сразу же сообщал об этом самому Дмитрию. Далее срабатывала его явно больная фантазия, и «добрые люди» сообщали Миркиному кавалеру «страшную правду». Естественно, после этого мало кто желал продолжать с ней общение. Кстати не последнюю роль в этом играл и её довольно нестандартный внешний вид. Главным образом – яркая радужная прядь в светлых волосах.

Наверно, если бы не рассудительный Лёва, Макс в тот же вечер оказался бы растерзан этой злобной фурией. Она кусалась, вырывалась, и обещала «порвать» своего надсмотрщика «как Тузик тряпку». Кричала, что завтра же сообщит обо всём отцу или, того хуже, распустит о Максе самые страшные слухи. Ей в голову даже пришла абсурдная мысль – подать на него в суд, и именно на этом моменте Лёва расхохотался и попросил её перестать нести чушь.

Когда Мира немного остыла, её находчивый братец предложил ей более интересный способ проучить Максима. Ведь всё-таки знакомые Лиса не вездесущи. А значит впредь стоит тщательней выбирать места отдыха.

И вот сегодня как раз должна была состояться одна из закрытых вечеринок, куда таким простым смертным, как Лис и его компания, вход воспрещён. Да что говорить, самой Мире приглашение досталось по чистой случайности, от каких-то старых приятельниц. И вот там девушка собиралась оторваться по полной программе.

Она как раз заканчивала опустошать второй стакан с водой, когда услышала за спиной признаки чьего-то присутствия. Приближающиеся шаги были негромкими, лёгкими и слишком уж аккуратными. Так передвигался по дому только один человек – именно тот, кого Мира желала видеть меньше всего.

С той самой их памятной ночной встречи у бассейна девушка упрямо делала вид, что никакого Макса не существует. Она не разговаривала ним и даже не смотрела в его сторону. Не отвечала на его вопросы и вообще предпочитала обходить стороной все места, где их дорожки могли бы пересечься. Поначалу Макс пытался извиниться, как-то объяснить, что был не прав, но не так-то легко это сделать, когда твой собеседник упрямо изображает глухонемой кактус. В итоге он просто принял правила начатой Мирой игры, потому что другого выхода просто не видел.

Мирослава же продолжала днём вести себя как примерная девочка, всё больше времени проводя вместе с Машей. Но стоило солнцу отправиться на покой, а небу потемнеть, и Мира покидала стены родного дома, с головой погружаясь в разгульную жизнь летнего побережья. И каждую ночь Макс покорно ждал её на шезлонге у бассейна, периодически получая от Лиса СМС отчёты о поведении собственной подопечной.

И глядя на тёмную спокойную воду, он часто возвращался к воспоминаниям своего детства. В те далёкие времена, когда понял, что его ожидание – бессмысленно. Что мама не одумается… и не придёт, чтобы забрать их. Именно тогда Макс разучился верить в чудеса. Именно тогда он осознал, что в этой жизни им с Машей не на кого надеяться, кроме самих себя.

И вот теперь Макс снова ждал. И снова в его жизни была легкомысленная особа, которой на него наплевать. Вот только теперь он взрослый человек, а значит в его силах сделать так, чтобы эти бесконечные часы ожидания прекратились. У него даже было несколько продуманных планов действия, но пока ни один из них не казался подходящим.

Мира появлялась ближе к рассвету, как всегда пьяная и с зажатой в пальцах сигаретой. Обычно она просто проходила мимо, бросая в сторону Макса гневные взгляды. А вот вчера почему-то решила подойти, чем даже умудрилась обнадёжить своего Цербера. Но он довольно быстро понял, что слишком рано обрадовался.

– Сидишь? – начала она, останавливаясь в нескольких метрах от него. – Вот и сиди. Верный пёс! Охраняй! Блюди! Сторожи! – и рассмеялась, каким-то истерическим смехом, который оборвался так же резко, как и начался. – Я ненавижу тебя! Ублюдок!

После чего гордо удалилась, оставляя Макса тихо переваривать услышанное.

И вот теперь она очень явно чувствовала его присутствие за своей спиной. Мира знала, что он сморит на неё. Понимала, что лучше всего ей сейчас встать и уйти, но какая-то неведомая сила заставляла её упрямо делать вид, что ничего не происходит.

Окружающая тишина изрядно давила на нервы и, казалось, вот-вот зазвенит от витающего в ней напряжения. Было слышно, как на старых антикварных часах в соседней комнате спешно бежит по кругу секундная стрелка, и этот звук ещё больше нагнетал обстановку

– Извини меня, за то, что произошло тогда у бассейна, – наконец, проговорил Макс, сверля взглядом напряжённую спину девушки. – Наши отношения и так иначе как ужасными не назовёшь. Давай не будем ещё больше всё усложнять, – он устало вздохнул и прошёл по комнате. – Мира, мы с тобой взрослые люди, и давно вышли из того возраста, когда было уместно играть в молчанку. Ненавидишь меня? Хорошо. Мне кажется, я уже успел с этим смириться. Но прошу тебя, будь благоразумна. Не стоит бросаться во все тяжкие, только для того, чтобы насолить мне. Ты ведь не маленькая девочка и должна понимать, что твои бездумные «загулы» обязательно рано или поздно приведут тебя к неприятностям, из которых ты не сможешь так легко выпутаться. Это неизбежно…

– Тебя это волновать не должно, – твёрдым тоном, перебила она. – Я сама решаю, как мне жить!

– Ты же знаешь, что на время отсутствия в стране твоего отца, я несу за тебя ответственность, – ровным тоном отозвался Макс.

Она резко обернулась и гневно посмотрела на Макса.

– Мне двадцать один год, – проговорила, повышая голос. – Я совершеннолетняя, и могу сама за себя постоять. Так что буду тебе очень благодарна, если ты перестанешь лезть