«Царь иудейский» — глава пятнадцатая — начинается со слов, приписанных Иисусу Иоанном (Ин. 18, 36): «Царство Мое не от мира сего; если бы от мира сего было Царство Мое, то служители Мои подвизались бы за Меня, чтобы я не был предан Иудеям; но ныне Царство Мое не отсюда». Аргументация Амбелена построена на слове «ныне»: то есть до своего ареста Иисус якобы верил, что станет царем иудейским.

В «Мессианской десятине» — главе шестнадцатой — автор подчеркивает тот факт, что за Иисусом якобы в первую очередь следовали бедняки и маргиналы общества, особенно блудницы. Он приписывает Симону-Петру кражу, за счет которой он собирался заплатить налоги.

Вспоминая бегство в Египет в главе семнадцать, Ро-бер Амбелен говорит о сходстве между словами Иисуса и ритуалом митраизма.

В главе восемнадцать автор разбирает «Загадки последнего дня». Он показывает, что составители канонических Евангелий полностью игнорировали некоторые иудейские ритуалы.

В обвинительном акте Иисуса, который Амбелен тщательно разбирает в главе девятнадцать, ему инкриминируется попытка провозгласить себя царем, взимать налоги и десятину в качестве царя, совершение разбоя и применение колдовских ритуалов. Автор приходит к выводу, что Иисус был казнен как вождь зелотов.

В «Проклятии Иерусалима» — главе двадцатой — Амбелен заявляет, что на кресте Иисус проклял Иерусалим. Он приводит несколько фраз, которые Иисус якобы произнес перед смертью. Автор разыскал эти слова в «Ключах Соломона»: «Заклинаю и проклинаю! Именем Ламы, Астаньи и Тани». Первые два духа повелевают мертвыми, третий властвует над часами дня и ночи.

Изучая обстоятельства казни Иисуса Робер Амбелен проводит четкую параллель между преступлениями, в которых его обвиняли, и видом казни. Распятие было нередким видом казни в то время. Если, как это утверждают канонические Евангелия, Иисус и был распят головой кверху, то потому, что его считали преступником, приговоренным в рамках общего права. Если бы его распяли головой вниз, то это означало бы, что он казнен как мятежник. В этом случае лично нам кажется, что Амбе-лен противоречит сам себе: разве Иисус, как утверждает автор, не был вождем восстания? Его должны были бы распять головой вниз.

Воскресение — для Робера Амбелена лжевоскресение — стало темой двадцать второй главы. Сначала автор показывает, что согласно Талмуду душа еще три дня после смерти остается возле тела, стремясь в него вернуться: затем она удаляется прочь, так как тело умершего начинает разлагаться. Это подтверждает воскресение Лазаря; он был объявлен мертвым, поскольку не дышал в течение четырех дней. Что же касается воскресения Иисуса, то три дня и три ночи, прошедших со дня воскресения до дня вознесения, по мнению автора, были выдуманы писцами, чтобы придать больше достоверности чуду. Основное внимание в статье уделяется изменению внешности — прежде всего лица — Иисуса. Его близкие и ученики сначала даже не узнали учителя. Он старался держаться в тени. По мнению Амбелена, то был живой человек, который сознательно выдавал себя за распятого Иисуса. Автор выдвигает аргументы в пользу теории о брате-близнеце, стараясь одновременно разрушить концепцию о единородном сыне Божием и воскресении. В главе также содержатся размышления о мифе об Ионе во чреве кита и различных средствах, позволяющих живому человеку притвориться мертвым, в данном случае наркотических веществах. По правде сказать, нам кажется, что последний пункт несколько не вяжется с логикой повествования самого Амбелена.

Робер Амбелен отмечает, что христиане, пришедшие в 362 году поклониться телу Иисуса, рассчитывали увидеть его тело; верование о телесном вознесении еще тогда не сформировалось. Верующие думали, что дух и душа Иисуса воспарили в Плерому, что не исключало возможности поклониться его плотским останкам. Автор полагает, что догмат о телесном вознесении на небеса был выработан после разорения гробницы по приказу императора Юлиана Отступника и осквернения останков Иисуса. Если автор прав, то получается, что канонические тексты подверглись серьезной доработке после Никейского собора в 325 году. Факт несомненный: во II веке христиане праздновали Пасху и Троицу, а Вознесение — нет. Автор сожалеет о том, что Юлиан Отступник якобы приказал уничтожить останки Иисуса; в противном случае Церковь не осмелилась бы зайти так далеко в создании мифа.

В двадцать пятой главе автор отступает от строгого исследования своей темы. Он рассуждает об Искуплении и напоминает, что в свое время о нем говорил Виктор Гюго: «Искупление — это когда Бог справедливый заставляет страдать Бога невинного, чтобы успокоить Бога доброго». Так учитель, устав от шумных и непослушных учеников, наказывает единственно вежливого и внимательного слушателя, чтобы получить возможность отменить наказание смутьянам, весело хохочущим при виде этой сцены. Но, скажет верующий читатель, если Бог в своей бесконечной любви, стал бы человеком, то именно ему почтенный учитель устроил показательную порку перед глазами бунтарей, задыхающихся от смеха. Уже постановка проблемы свидетельствует о ее неправдоподобности.

Двадцать шестую главу Амбелен посвящает «Казни Иуды», а двадцать седьмую — «Иисусу и женщинам». Он заканчивает свою книгу двадцать восьмой главой, где снова возвращается к сожжению великого магистра ордена тамплиеров Жака де Моле — что оправдывает ее название «Иисус или смертельный секрет тамплиеров».

Почему мы так подробно анализировали сочинение Роберта Амбелена? Потому, что оно представляет собой своеобразный сборник всех аргументов, имеющих целью свести историю Христа в ранг простого события, которое впоследствии стало предметом колоссальной религиозной мистификации. Впрочем, возможно, что Робер Амбелен нашел и несколько новых аргументов.

Очевидно, любой человек волен по-своему оценивать проблему зарождения христианства. Христианская церковь поставила своих верующих в непростые условия: от них требовали верить во все, что было написано в Священном Писании, в буквальном смысле, под страхом отлучения. Что не могло не вызвать определенные сложности, учитывая противоречия, прекрасным примером которых служат две ранее указанные генеалогии Иисуса. Некоторые рационалисты, отдельные священники утверждают, что буквальное чтение Евангелий граничит с наивностью…

Никейское христианство даже не потрудилось бы ответить Виктору Гюго. Гностики, стоявшие на позициях дуализма, ответили бы, напомнив о необходимой уступке Добра Злу, чтобы остановить его наступление. Но разве наступление Зла было остановлено за все двадцать столетий?

Даже если не обращать внимания на наивные и неправдоподобные вещи, встречающиеся в Евангелиях, последовательную переработку текстов, нам все равно приходится учитывать два уточнения.

Первое: история Христа, в строгом историческом ее понимании, является неправдоподобной. Эпопея сына Давидова начиналась в добрый час: его сторонники справедливо надеялись на «земную» победу Иисуса над римскими захватчиками. Но эта авантюра закончилась провалом. У приверженцев вождя повстанцев и пророка оставался единственный выход для того, чтобы превратить их поражение в победу: перевести исключительно «земное» событие в сферу более высоких материй. Что и было сделано.