Оксана, будучи весьма понятливой, кивнула, хотя и была явно разочарована.

Я между тем продолжала наблюдение за невзрачным объектом, а заодно оценивала сложившуюся обстановку. Рэпер закончил исполнять очередную композицию и, судя по всему, решил сделать небольшую передышку, переговариваясь вполголоса с музыкантами. В это время подросток в серой ветровке, окинув площадку скучающим взглядом, медленно направился по бульвару, видимо, решив поискать новых развлечений. Кто-то из музыкантов что-то крикнул ему вслед, но он лишь вяло махнул в ответ рукой. Ухожу, мол.

Я взяла Оксану под руку, и мы двинулись следом.

— Оксана, — начала я очень серьезно, — сейчас мы его догоним и возьмем в оборот. Только учти, ты не вмешиваешься. Не произноси ни единого слова, ни в коем случае, поняла?

— Ладно, — ответила Оксана взволнованным шепотом. — Уж будь спокойна, буду молчать как рыба.

Мы шли за серой ветровкой, постепенно сокращали расстояние, и наконец я решила, что наступил подходящий момент. Подросток остановился, глазея на какую-то афишу, прохожих поблизости было мало, и я решительно подлетела к нему. В одном кармане у меня было удостоверение, в другом — тот самый конверт.

— Спокойно, полиция, — заявила я, демонстрируя, разумеется, удостоверение частного детектива.

— Что вам надо?! Что я сделал?! — подросток принялся беспокойно озираться.

— Ты подозреваешься в причастности к убийству девушки, — продолжала я ледяным тоном. — И без глупостей, иначе окажешься в наручниках, а разговор продолжим в другом месте.

— Какой девушки?! — гнусавил парнишка, нелепо тараща глаза. — Никого я не убивал, вы что?!

Оксана, как и обещала, безмолвно стояла рядом, лишь ее сузившиеся серые глаза метали молнии. Я извлекла конверт.

— Девушки, которой ты в субботу передал этот конверт в здании центрального ЗАГСа, — я продемонстрировала конверт оторопевшему подростку. Судя по его реакции, он отлично помнил обстоятельства, на которые я красноречиво намекала.

— Да не знаю я ничего… — продолжал он вяло отбиваться, но я была неумолима.

— На конверте найдены твои отпечатки, они есть в нашей базе. Потому мы тебя и вычислили, — врала я напропалую. — И на фотографии в конверте тоже твои отпечатки пальцев, так что отпираться бесполезно, лучше все рассказать.

Я извлекла шедевр фотошопа и сунула парню под нос.

— Не знаю я ни про какую фотку! Я вообще думал, там открытка! — возмутился задержанный. — Я в конверт даже не заглядывал, просто сунул ей в руки и все!

— Пойдем-ка присядем, — предложила я, жестко взяв паренька за локоть и направляясь к ближайшей свободной скамейке. — И ты нам все спокойно расскажешь.

Мы с Оксаной уселись по обе стороны от пленника, тот лишь растерянно моргал, поочередно глядя на нас.

— Девушка, которой ты передал этот конверт, в этот же день была убита, — веско заявила я. — Так что имей в виду, в случае отказа сотрудничать со следствием ты будешь проходить по делу как соучастник убийства, это понятно?

Тот лишь ошеломленно кивнул.

— Хорошо, — удовлетворенно заключила я. — А теперь рассказывай все по порядку. Как у тебя оказался этот конверт и кто тебе поручил передать его девушке.

— Да что тут рассказывать-то… Ну тусил я как всегда здесь неподалеку. Потом отошел от своих пивка в ларьке купить. А телка, ну что в ларьке, значит, мне его не продала. Молодой, говорит, еще… Ну облом, в общем.

Он огорченно замолчал, видимо, вновь переживая тот самый облом.

— И что дальше? — Я сгорала от нетерпения, стараясь внешне сохранять спокойствие.

— Ну а что дальше… Смотрю, тетка в возрасте покупает в ларьке ту самую банку с пивом и мимо меня, значит, топает. Я на нее мельком поглядел, а она вдруг мне банку показывает и головой мотает. Пошли, мол. Ну ладно, пошел я с ней.

— И что она?

— Ну, усадила меня на лавку, как вы вот. На, говорит, пивка попей. Ну я и взял, что ж не взять, раз угощает. А она на меня смотрит и посмеивается.

Я тяжело перевела дыхание, поскольку парнишка вновь умолк.

— А потом говорит: «Денег хочешь заработать?» Ну я, понятное дело, хочу. А что делать-то, спрашиваю. А она достала вот этот самый конверт и говорит, что передать его надо в ЗАГСе одной телке в фате.

— Что, прямо так и сказала? — удивилась я.

— Да ну не… — парнишка покачал головой. — Она красиво так говорила, что племянница ее сегодня замуж выходит. А ее саму, тетку эту, родня не любит, на свадьбу не пригласила и с любимой племянницей видеться не дает. Так она хочет хотя бы открытку передать с поздравлениями. Пусть, говорит, Оленька знает, что тетя ее любит и желает ей всякого хорошего, в общем. Так она мне говорила и слезу выжимала.

— Она так и сказала «Оленька»? — уточнила я.

— Ну да! — тот кивнул. — Потом сказала, если передам, получу за это штуку. И пятьсот отдала мне сразу, и еще конверт этот. И фотку девки в фате показала, я ее потом сразу узнал и отдал, как тетка велела. Она еще сказала, чтобы я вернулся сразу сюда, она мне остальное отдаст. Но куда там! Пришел, а тетки уж и нет. Ну я подумал, ладно, и пятьсот нормально за такую ерунду.

— А что еще она говорила, ты можешь вспомнить? — не отставала я.

— Ну что еще… — наморщил он низкий лобик. — Сказала, чтоб улучил момент и отдал ей прямо в руки. И сразу чтобы уходил, ни с кем не разговаривал. Вот и все.

— А описать ее сможешь?

— Да тетка как тетка, — пожал он плечами. — Старая уже, явно за полтинник. В расстегнутом плаще таком… Только титьки полуголые, и цацка на них здоровенная.

Он растопырил пальцы, показав примерную величину украшения. Мне тут же вспомнился кулон, который я видела на Дубровской. Декольте там, кстати, тоже имелось. Вот только самой Дубровской в день свадьбы в Тарасове не было. Я сама видела, как Влад встречал ее в аэропорту лишь вечером следующего дня.

На всякий случай я показала парнишке фотографию Дубровской из соцсетей, но скорее на всякий случай.

— Смотри, эта тетка? — спросила я без особого энтузиазма. Каково же было мое изумление, когда он горячо закивал.

— Ну да, она. Точняк, она! — уверенно заявил парень.

— Ты уверен? — Я просто не верила собственным ушам.

— Да точно эта тетка, говорю же! И размалевана так же.

Он был прав, я уже подметила склонность Дубровской перебарщивать с макияжем. Я сделала еще один шаг наудачу.

— И ты подтвердишь это на очной ставке? — сурово спросила я.

— На какой еще очной ставке? — уставился на меня паренек, превратившись из разбитного подростка в испуганного мальчугана.

— Тебе придется опознать ее в отделении полиции, чтобы подтвердить, что тебя ввели в заблуждение, — пояснила я. — Ты ведь ничего не знал о готовящемся убийстве, верно?