Он подробно рассказал ей о том, что случилось в Касневиде, и передал письмо от «старого товарища». Внимательно прочитав его, Элвен сказала:

– А это уже другая крайность, противоположная позиции Монроя аб Кодвала. И очень опасная для нас. Мы подозревали, что в руководстве Конгрегации есть люди, готовые пойти на определенные уступки – вплоть до того, чтобы признать вину некоторых своих коллег, включая лорда Айвара. Теперь, благодаря вам, у нас есть ниточка, которая приведет к ним.

– Мне следовало бы допросить старшего поборника, прежде чем… чем убить его, – отозвался Кыван. – Но я просто не смог.

Элвен покачала головой:

– У вас все равно бы ничего не получилось. Он был отпетым фанатиком и не стал бы договариваться с колдуном. А вы не умеете развязывать язык таким упрямцам, не умеете по-настоящему допрашивать. Но это не беда. По почерку мы установим, кто написал письмо, а через него найдем других. Думаю, их главарей придется убить. Тихо-мирно, без лишнего шума, обставив все так, словно они умерли по естественным причинам – кто от болезни, кто от несчастного случая… А с Геридом аб Лорканом вы поступили правильно. Конечно, лорд Гарван отчитает вас для проформы, однако признает, что в тех обстоятельствах вы действовали рассудительно и хладнокровно. Ошибки допускают все, но не все умеют свести к минимуму их последствия. Вам это неплохо удалось. А немного припугнуть поборников не помешает. Тут, в Ханговане, мы их хорошенько прижали, но на остальной территории Лахлина они чувствуют себя полновластными хозяевами. Даже в моем родном Шогайрине, несмотря на то что дядя Кервал неукоснительно придерживается всех королевских распоряжений.

Кыван об этом знал. Позавчера он с Гарваном аб Малахом проводил обыск в кабинете тамошнего старшего поборника, который, хоть и был отстранен с должности канцлера княжества, вел себя как ни в чем не бывало, продолжая рассылать директивы всем местным чиновникам. Такая же ситуация сложилась и во всех остальных княжествах, куда уже пришли новые королевские указы. Начальники региональных диоцезов не отваживались объявлять их противозаконными, ожидая решения Поборнического Совета, а тем временем тихо саботировали ясно выраженную волю короля. Поборнический Совет, в свою очередь, не мог отменить эти указы по той простой причине, что Имар не подавал их на утверждение – и формально имел на это право, поскольку на них уже стояла подпись канцлера, чьи обязанности в данный момент исполнял Дывлин аб Галховар. Правда, сами поборники не признавали этого назначения и считали законным канцлером Айвара аб Фердоха.

Важнейшим из всех последних королевских решений был, несомненно, указ о создании Государственного Совета, изданный еще в первый день противостояния. В соответствии с ним Государственному Совету, состоящему из всех лахлинских князей, передавались полномочия Поборнического Совета, не связанные непосредственно с вопросами веры. Это был тот самый шаг, на который не пошел ни один из конфликтовавших с Конгрегацией предшественников Имара. До сих пор лахлинские короли лишь пытались укрепить свою власть за счет поборников, а когда им это удавалось, у них и мысли не возникало делиться своими завоеваниями с вельможами, которые, в отличие от усмиренного Поборнического Совета, не были так послушны королевской воле.

А Имар ставил перед собой совсем другую цель. Он стремился уничтожить Конгрегацию (хотя и не говорил об этом открыто) и для осуществления своего величественного замысла был готов отдать такой лакомый кусок властного пирога князьям. Понятно, при одной мысли об этом князья вожделенно облизывались, однако не были уверены в способности короля одолеть поборников, поэтому главным образом занимали позицию пассивной поддержки…

– А как там с Государственным Советом? – спросил Кыван. – Все по-старому?

Элвен легонько пожала плечами:

– Ну по-старому быть никак не может, ведь прошло только десять дней. Южные князья даже не получили об этом известия. А вчера в столицу прибыл лорд Огран, старший сын делганского князя Глына аб Майгевина. Привез от отца письмо с уверениями в абсолютной преданности Короне. О Совете там не было ни слова, но вечером я обыскала покои Ограна и нашла в тайнике официальную княжескую грамоту с полномочиями представлять Дын Делган в Государственном Совете. Они просто выжидают, куда склонится чаша весов. И наша с вами задача, лорд Кыван, – как можно быстрее склонить их в правильную сторону. Сегодня днем я встречаюсь с лордом Эйнаром, мы обсудим некоторые изменения в тактике действий повстанцев. Нужно наконец-то спровоцировать поборников на штурм.

– Если хотите знать мое мнение, госпожа, – осторожно произнес Кыван, – они не поддадутся ни на какие провокации. Эйнар немного перегнул палку со своими диверсионными рейдами, и теперь поборники боятся сунуться в ущелье. Понимают, что их ожидает сокрушительное поражение.

– Но ведь они не могут целую зиму сидеть на месте. Тем более что при таких обстоятельствах держать осаду нет никакого смысла. На их командование все больше давят из Священной Канцелярии, требуя решительных действий. Поборническому Совету нужна громкая победа, которая укрепит их позиции в противостоянии с королем.

– Они неплохо играют на том, – заметил Кыван, – что противодействие со стороны короля мешает им справиться с нашим восстанием.

– На это ведутся простые люди, но их мнение не имеет большого значения. Для нас главное – что думает дворянство, особенно высшее. А вельможи в столице и по всему северо-западу уже начинают посмеиваться над бессилием поборников – и через их слуг эти настроения понемногу передаются в народ. Слабость может вызвать сочувствие, но никак не уважение. И если вы ужалите поборников еще больнее, еще чувствительнее, чем делали до сих пор, у них просто не будет другого выбора, им придется пойти в наступление. Именно о том, как это устроить, я и собираюсь поговорить с лордом Эйнаром. А после того, что вы сделали со старшим поборником Касневида, думаю, было бы несправедливо обойти вниманием его коллег из Дын Делгана и Бланаха. Пусть Эйнар немного развлечется. Ему давно хочется пустить кровь высокопоставленным поборникам.

При последних словах Кыван зябко поежился – но вовсе не потому, что в комнате было холодно. Заметив это, Элвен кивнула:

– Понимаю, вас немного пугает жестокость Эйнара. Мне это тоже не нравится. Он убивает не только из необходимости, но и для собственного удовольствия. Однако нам придется с этим мириться. Лорд Эйнар очень полезен для нашего дела, он отважный боец и умелый командир, без него нам бы не удалось организовать восстание. А что касается его чрезмерной жестокости… Я уверена, что со временем он от нее избавится. Она у него не врожденная, это последствия тяжелого прошлого, о котором я не имею права говорить. Но поверьте – ему не позавидуешь.

– Если вы имеете в виду его прошлую службу Ан Нувину, то я и сам об этом догадался. Но ведь вы освободили его…

– Да, освободила. Не думала, что смогу это сделать, однако сделала. И теперь Эйнар постепенно возвращается к нормальной жизни.

– Тогда вы и остальных можете освободить, – заговорил юноша о том, что уже несколько дней вертелось у него в голове, с тех пор как он догадался о черном прошлом Эйнар аб Дилан. – Думаю, на Абраде найдется немало наших братьев и сестер, по молодости и безрассудству попавшихся в сети Врага и теперь горько сожалеющих о своем поступке.