Пришлось приглашать боярина за стол в трапезной. Впервые лицо высокого ранга собралось вести со мной переговоры. Отца не беру в расчёт. Между своими церемонии излишни. Как сейчас положено вести общение? Сначала вроде как нужно обсудить обстоятельно и неспешно нейтральные темы — здоровье там, погоду… Потом, если останется время, можно перейти к сути разговора.

Я приказал слуге принести хмельного мёду со сладкими заедками. Подождав, когда он уйдёт, боярин Семён обратил ко мне своё хитрое лицо и начал вещать. Возможно, моё малолетство послужило причиной того, что он решил не следовать традициям:

— Рад вельми, иже ты выправился и к родичу возвернулся здрав. Буди опорой и надёжей отичу сваму. Младёшенек ты летами и незрел разумением, поне тужися порядья вящие изрекать. В теи лета сам по заветам старших бытияху и пряния не сотворяху. Споручествую государю и отичу тваму с младых лет, справой и дельным советом…

— Чем смогу быть тебе полезным, боярин? — подвинул собеседника ближе к сути.

— Рек отичу сваму, дабы он оставил боярина Единца и в стареи палаты тайны возвернул. Пособи ми, и я те пособлю. Постольником содею.

Ага, сначала яростно бился грудью об амбразуру на думе, чтобы мне, младенцу неразумному, не позволить стать постольником. А сейчас непринуждённо выруливает на все сто восемьдесят градусов. Из того, что я успел узнать об этом человеке, потенциал зловредности у него зашкаливает, как и у его рыжебородого соперника. Неплохо бы понаблюдать с удобных мест в партере на паучьи бои в банке. А пока пусть принимает меня за простачка и думает, что я ничего не знаю про его внука. И постольничество это мне нужно, мягко говоря, как зайцу эспандер. Как бы мне намекнуть этому толстобрюхому извращенцу насчёт денежного интереса.

— Я и так стану постольником после Чухломы, — решил возразить, — А зачем тебе, боярин Семён, нужен этот Кирияк? Отец на него очень зол из-за плохой работы.

Дворецкий пока не знал истинной причины падения своего приятеля. Вот и славно. Пусть подёргается.

— Вресноту, кроме боярина Единца овы мужи верны суть. Он требен ми днесь в детелях противу боярина Жеховского. Чую, и те такожде нелюб сей вятшец. Сам ведаешь, иже сей злокоман жаждет сверзити державу нашу в брань тужну с Москвой, на пособь Новуграда и Твери надеяху. Блядит княже Борис несусветно зде, — разговорился вдруг боярин.

— Почему боярин Кирияк не извещал своего государя о своих подозрениях? Это ведь было его обязанностью. И тебя бы он послушал, — перебил его резонным вопросом.

Дворецкий изучающе посмотрел на меня и даже вздохнул тяжко:

— Верит княже наш Юрие лжи Жеховского, понеже очеса его защены грёзами о великом княжении.

Знал бы он, как мне на всё это наплевать.

— Молва ходит про тебя, Семён Фёдорович, что ты сметлив разумом. Сообрази сам, сколько должна стоить свобода твоему другу? — открытым текстом определил свой интерес.

Сообразил моментально, заулыбался, кивнул своим мыслям и высказался:

— Библы чтяху, житейны разум не взымешь. Держись мя, княжич и лихву сбудешь.

Он поднялся тяжело, поклонился и молча вышел с довольным видом.

Почти сразу после ухода вельможи слуга Устин доложил, что со мной желает встретиться некий рядец. По сути, мне было всё равно как убивать время до обеда. Оставалось примерно час с четвертью.

Как здесь узнавали время? До очень просто. В эту эпоху активно пользовались водяными часами — клепсидрами. Большие стояли в княжеском дворе, видел их также на торжище. Малые во множестве располагались в палатах богатых людей и у меня естественно. В княжеских палатах стояла изящно сделанная клепсидра, подарок из Царьграда. Правда, подарок тот предназначался князю Московскому Дмитрию Донскому, а уже от него вещица досталась моему отцу.

Представляли часы, называемые галичанами просто часомерами, систему из двух резервуаров. Из верхней ёмкости вода через воронку с песком, предназначенной для гашения скорости, поступала в нижнюю, цилиндрическую. На поверхности накопленной жидкости располагался поплавок, который поднимался и через зубчатую рейку передавал движение зубчатому колесу с прикреплённой к нему одной стрелкой циферблата. Минуты можно было угадывать только по расположению между отметками часов, которых было ровно двенадцать.

Однако, точность времени, измеренного подобным способом, вызывала во мне определённые подозрения. Вода в верхний резервуар заливалась на восходе солнца. Вряд ли момент заполнения синхронизировался между всеми часами точно. Часы работали только днём. Ночью надобность в них отсутствовала.

Остробородый пришёл по мою душу от нашего министра иностранных дел с предложением посетить своего шефа. Я на этот раз не стал вставать в позу и пообещал в самое ближайшее время зайти в посольскую палату. Буквально через минуту слуга сообщил о новом визитёре. Им оказался посыльный от тысяцкого. И злобный викинг вдруг тоже возжелал встречи со мной. Этот внезапный интерес ко мне начал слегка раздражать. Наелся рандеву с дворецким вдоволь. Если ещё кто сегодня ко мне подкатит с подобным предложением, пошлю далеко и надолго. Отказался, сославшись на сильную занятость. Увидимся ведь ещё не раз на междусобойчиках в княжеской трапезной.

И что же вы думаете? Пешит ко мне ещё один дьяк, гордо выставив перед собой клиновидную бороду. На этот раз меня звал к себе отец. Странно, для обеда пока было ещё рановато. Может быть, ещё чего-то стряслось?

Сразу за гардеробной и перед тронным залом дворца располагался государев кабинет. Небольшой по размеру, больше похожий на комнату отдыха, чем на рабочее помещение. С коврами, гобеленами и шкурами животных. С чирикающими птицами в клетке. Тут находились полки не только с книгами, но и с различными занимательными вещицами. Вызывали восхищение украшения, фигурки животных и поделки из обсидиана, малахита, агата и аметиста. Впечатляюще выглядели ножи и шкатулки из моржового клыка, посуда из стекла и серебра. Скорее всего, эти предметы являлись подарками государю. Там же лежал невероятной красоты кожаный пояс, вышитый позолотой и украшенный драгоценными камнями. Чуть ниже на полке расположилась расшитая жемчугами бархатная тафья, опушённая по краю соболиным мехом. Через верх посередине тафьи пролегала вшитая серебряная полоска с прикреплёнными к ней драгоценными камнями. Это своеобразная корона Звенигородского княжества и пояс с каменьями украшали государя на прошлой думе.

Важным элементом обстановки кабинета являлся прекрасно исполненный шахматный столик, на лакированной поверхности которого были нанесены квадратики для игры из разных пород деревьев. Опирался столик на ножки, стилизованные под звериные лапы. По обе стороны от него располагались два дивана, вернее, скамьи с мягкими сиденьями и спинками. Правитель и главный дипломат сидели на этих диванах напротив друг друга в рубахах по жаркой поре и резались в пресловутые таврели. Возле них тёрлась туша дворецкого и сыпала прибаутками. Отец увидел меня и подмигнул: