Почти до полудня артельный староста торговался с капитаном, сквалыжничая из-за каждого медяка — с воды это было слышно великолепно. Наконец договаривающиеся стороны пришли к обоюдному соглашению

— Подходи за выручкой! — радостно гаркнул дед, спускаясь по трапу вниз.

Немного денег, к ее удивлению, досталось и Рэн. Впрочем, это было как нельзя кстати — теперь не надо было уговаривать капитана. Чего доброго, пришлось бы наниматься в кочегары. Или невесть сколько ждать орденского корабля — орденские возят странников бесплатно. Но это только если капитану по пути. И если ему вздумается проверить, впадает ли по-прежнему Ксорева во Внутреннее море. А вольные торговцы возить бесплатных пассажиров не обязаны.

— Эх, жалко, — искренне вздохнул староста, — расплачиваясь с Рэн. — Хороший был повар.

Она улыбнулась, распрощалась со всеми и взялась за свой заплечный мешок, в который не заглядывала с того самого дня, когда пришла в артель.

Странно… Почему он такой тяжелый? Плотогоны, что ли, туда подарков на дорогу тайком насовали? Или смеху ради камень подложили?

Решив выяснить это позже и без свидетелей, она отчаянным усилием подняла свое имущество на плечи и направилась к пароходу.

Капитан пребывал в весьма мрачном настроении. Похоже, сделка оказалась для него не слишком выгодной.

— Чего надо? — буркнул он.

— Капитана, — ответила Рэн.

— Ну, я капитан. Чего надо-то?

— Куда судно идет?

— В Киралонг. С грузом леса, чтоб его! — капитан обидно выругался.

— Пассажира возьмешь?

— Тебя, что ли?

— Да. И еще вот зверь.

— Плати деньги и ступай со своей кошкой в кормовую каюту. Обед — в два часа. И, будь любезен, не мельтеши на палубе. У нас сейчас будет самая работа: плот этот проклятый разбирать и на борт грузить.

Поблагодарив, Рэн прошла к себе. Закрыв дверь на задвижку, она опустила заплечный мешок на пол и осторожно развязала стягивающую горловину веревку.

— Тсс… — из мешка высунулась всклокоченная голова с прижатым к губам пальцем. — Ты здесь одна?

— Одна, — машинально призналась Рэн.

— Рябинка, вылезай, — лохматое существо выбралось из мешка, ведя за собой еще одно, почему-то сильно смутившееся. Оба они были ростом не больше трех стоп.

— Я ужасно страшная, да? — поинтересовалась Рябинка.

— На, причешись, — Рэн протянула ей свою гребенку. — Ведь вы оба — фиги? Лесной народ, да? Тогда что же вы здесь делаете?

— Наш дом лесорубы разрушили, — горько вздохнув, признался тот, что выглянул первым. — Жить нам больше негде. Мы забрались в твой мешок, потому что ты — эльна, а эльнар почитают все живое и никогда не срубят для костра зеленеющее дерево.

— О боги! — ужаснулась Рэн. — Так вы от самого Алансолона в моем мешке живете? Давайте я вам с обеда хоть хлеба принесу… Зовут-то вас как?

— Я — Дубовик, — представился фиг. — А это вот Рябинка.

— Ну что мне с вами делать? — грустно улыбнулась Рэн. — Я ведь в Киралонг иду. А Желтая провинция — край безлесный. Ладно, что-нибудь придумаем.

Однако ничего путного придумать она так и не смогла. Ведь лесному народу нужна не крыша над головой, а листва. Да еще не всякая листва подошла бы Дубовику и Рябинке. Ни к чему им вэдонгские буки, грабы и каштаны. А дуб и рябина растут на Севере, от которого пароход каждую минуту удалялся все больше и больше.

Несколько дней прошло без всяких приключений. Но однажды утром, выйдя на палубу, Рэн улыбнулась и приветственным жестом протянула руку к видимой ей одной точке на горизонте.

— Эль-Нат, Звездный Пик, — прозвучал сзади голос капитана. — Самая высокая вершина Вэдонга. Я вижу, ты уже здесь постранствовал?

Она кивнула, не вдаваясь в подробности. Капитану ни к чему было знать, что рядом с ним стоит Рэн из Тильта — легендарный водитель кораблей, давным-давно исчезнувший в море и теперь зовущийся Рэном из Карса.

Поэтому она просто стояла и смотрела, пока на горизонте не показались башни неприступной Киралонгской крепости. Лишь тогда она прошла в свою каюту и сказала Дубовику и Рябинке:

— Полезайте обратно в мешок.

С этим мешком она вскоре вновь появилась на палубе — когда пароход уже подходил к берегу, почти сплошь утыканному плотами с двусмысленной надписью: «Не приставать! Продано».

Рэн сошла по трапу и, помахав капитану рукой, зашагала по улице, ведущей прочь от цитадели. Показываться в ней она, конечно же, не собиралась. Слишком мало времени — всего восемь лет — прошло с тех пор, как она звалась Рэном из Киралонга.

Отойдя от города на почтительное расстояние, она выпустила лесовичков, и дальше они пошли уже вчетвером. До тех пор, пока дорога не свернула вправо, а впереди не показались две огромные скалы — Гхойские ворота, о которых ходили самые мрачные слухи. Говорили, что они захлопываются за каждым входящим, и никому еще не удавалось вернуться обратно…

Но дорога, прихотливо извиваясь, уходила наверх, на самый край ущелья. Шесть раз она поворачивала то к городу, то опять к перевалу, пока, наконец, не вывела на ровную площадку над сорокасаженным обрывом. И, поглядев через левое плечо, Рэн еще успела увидеть последний луч заката, гаснущего в голубовато-серебристой глади Внутреннего моря.

— Привал, — скомандовала она.

Спала она плохо. Всю ночь ее мучили кошмары. А, открыв глаза, она увидела над собой плоскую чешуйчатую голову с раздвоенным высунутым языком и узкими вертикальными зрачками.

«Это сон, — подумала она. — Сейчас я проснусь, и все будет хорошо».

Но через несколько мгновений пришло страшное понимание: это не сон.

Великий Червь!

«Ну сколько можно выслушивать одно и то же? — раздался внезапно в ее сознании незнакомый голос. — Сколько еще раз нас будут позорить сравнением с этим отродьем тухлого яйца?»

— Кто ты? — спросила Рэн, все еще дрожа от страха. — Как тебя зовут?

«Я — шихх, а по-вашему — змей, — ответило существо. — Имя мне — Авши. И не бойся меня, — добавил он. — Меня не интересует добыча, если она крупнее крысы».

— Он живет там? — спросила Рэн, указывая ан Гхойские ворота.

«Там. И еще в одном ущелье на Севере, хотя в тайне вещей и это, и то — едины. Но ты, кажется, думаешь, что мы ненавидим его лишь за то, что он схож с нами? Поверь, это не так. Здесь невдалеке обитает некто, принадлежащий к твоему роду, и он проклинает Червя ежеутренне. Мне неведомо его имя, но лицо его так изуродовано огнем, что ты воистину придешь в ужас».

— Роллон?! — ахнула Рэн. — Он жив? Веди меня к нему!

У подножия Звездного Пика

— Ищи Рэн. Помнишь ее? Ищи.

Волк добросовестно обнюхивал камни. Внезапно он