Лира опустила голову, и я не смог увидеть, как она отнеслась к моим словам. Она направилась в сторону спальни, потом раздался и скрип двери купальни. Возникло желание проследовать за ней. В мыслях вспыхнула картина лежащей подо мной обнажённой Лиры. Если бы не слабость от отравления, я бы сделал её своей уже тогда. Но я не стал ее тревожить и отправился распоряжаться об ужине. Сейчас Лира расстроена, и вряд ли близость будет приятной. Сначала мы поговорим, она успокоится. И я поясню ей брачные обычаи гармонтов.

* * *

Лира вышла из ванной буквально через двадцать минут. Еще влажные золотистые волосы стелились по спине. Алое платье простого кроя подчеркивало стройную фигуру. На щеках девушки играл нежный румянец. Такая милая и домашняя, что на душе потеплело. Я ведь буду видеть её такой каждый день.

Мы расположились на софе за накрытым для ужина столиком. На меня Лира смотрела с опаской и ожиданием.

— Я хочу, чтобы ты была честна со мной.

Она ничего не ответила. Кивнула и приступила к трапезе, придвинув по столу свой блокнот.

«Как ваша невеста отнесётся к нашей свадьбе?».

— Невеста? — нахмурился я.

Она что виделась с Ленарой, и та назвалась моей невестой?

— Помнишь, я тебе говорил, что за понравившуюся девушку сражаются? Так вот, если девушка — воин, то она сама может избрать спутника. Я никогда не делал Ленаре предложения. И пришла она ко мне не девственницей.

Лира вновь придвинула к себе блокнот, чтобы спросить:

«Это имеет большое значение?».

— Существует право первой крови. Можно сказать, сегодня будет первая брачная ночь, — улыбнулся я, а Лира, наоборот, помрачнела.

Нервным движением она схватила бокал с отваром, отчего жидкость расплескалась, облив её пальцы. Она взмахнула рукой, сразу схватив салфетку. А потом перегнулась через стол, чтобы написать в блокноте:

«Можно мне вина? Для храбрости».

— Гармонты плохо относятся к алкоголю. Он туманит разум…

«А я не гармонт», — сильнее необходимого надавливая грифелем на пергамент, написала она.

Карие глаза сверкнули тем же огнём, что привлёк меня в ней в первый день знакомства.

— Хорошо. Только немного.

Уж эту малость я могу ей позволить.

Я покинул покои, чтобы распорядиться о вине. Прислуга была рядом и заказанное принесли в течение десяти минут. Может, вино действительно поможет Лире расслабиться? Она упрямая, сейчас проявляется её характер. Но и она, и я помним, как она отзывалась на мои поцелуи и как чутко откликалась на мои ласки. Как бы она ни вела себя, а чувства в ней есть, она неравнодушна ко мне. Я уверен в этом, как и в том, что в ней нет ненависти. Страх, но не ненависть. А со временем пройдет и он, я сделаю все, чтобы прошел.

Лира все ещё медленно поглощала ужин, когда я вернулся с бутылкой вина. Выглядела уже успокоившейся, хотя напряжение и не ушло.

— Вино. Как ты просила.

Бокал наполнила рубиновая жидкость, в нос ударил терпкий аромат. Кажется, Лира впервые улыбнулась мне за вечер. Если подумать, она редко улыбается. И чаще всего не мне.

Я занял своё место, а Лира отпила пару глотков вина. Поморщилась. Похоже, ей был незнаком вкус алкоголя. Действительно пытается расслабиться, набраться смелости.

— Послушай, я не силён в признаниях, да и отношения не умею строить, — сжал ладонь Лиры, потянул, разворачивая её к себе лицом. — Там при нападении я впервые в жизни почувствовал страх. За тебя. Думал только о том, как спасти тебя, Лира. Я хочу оберегать тебя, защищать. Если это не любовь, тогда я не знаю, как это назвать.

Губы Лиры приоткрылись, глаза расширились от изумления. Я смотрел в них прямым взглядом. Говорил как есть. Может, сумбурно. Но глупо пасовать перед самим собой. Я надеялся, что Лира что-нибудь скажет, только она изумленно молчала. И тогда я привлек ее ближе, обвив рукой талию. Прижался губами к щеке, вдыхая цветочный аромат мыла и неповторимый запах ее кожи.

— Понимаю, что ты не испытываешь того же. Но ведь симпатия есть. Вспомни, тебе же было хорошо в палатке, — я осторожно сжал подбородок, приподняв её лицо.

Лира растерялась, а щеки запылали румянцем. Конечно же, она помнила. Пусть в полной мере и не поняла, что произошло. А она возбудилась там, в палатке, она хотела меня. И пока в ее мыслях мелькали образы того утра, я решил закрепить результат. Поцеловал мягкие губы с привкусом винной горчинки. И целовал долго, пока Лира не расслабилось в моих объятиях.

Спустился поцелуями по щеке к подбородку, припал губами к голубоватой жилке на шее. Как же быстро билось сердце Лиры. Карие глаза подернулись поволокой, губы припухли и снова притягивали взгляд ярким алым цветом.

Ладони Лиры легли на мои плечи, она заглянула в мои глаза. Прямо и как-то отчаянно, с тоской в глубине. И впервые сама прикоснулась ко мне. Я даже не дышал, боясь спугнуть её. Тонкие пальчики скользнули по щеке к подбородку, коснулись губ, спустились по шее вниз. И она сама потянулась ко мне. Я замер, ожидая этого поцелуя, первого проявления инициативы с её стороны. Звякнула цепь артефакта, когда Лира случайно задела её пальцами. Она испуганно отдёрнула руку и отпрянула от меня.

— Лира, в чём дело?

Впервые потянувшись ко мне, она вновь закрылась.

Девушка отрицательно мотнула головой, указав рукой на накрытый стол. Вновь схватила бокал с вином, но даже не пригубила его, обратив свой взгляд куда-то в сторону.

Да, ужин. Я же сегодня почти не ел. Принимал дела, общался с Бертом. Объяснился с Ленарой. Потом и Лира куда-то пропала. И нашлась в покоях Дорана. Снова в мыслях взорвалась эта сцена. Кажется, я ещё не скоро вытравлю её из головы.

Подхватив стакан, я отпил отвар, пытаясь избавиться от привкуса горечи на языке. Ведь задело, сильно задело. Я до сих пор не выяснил, что там происходило. А Лира молчит, не собирается упрощать мне жизнь.

Кровь вскипела в жилах, реагируя на яд, голова немного закружилась. Пальцы сильнее стиснули стакан в приступе глухой ярости, граничащей с болью. Я повернулся к Лире. Ожидание в её глазах сменилось испугом. Она прикусила губу, сильно, до выступившей на коже алой капли крови и появившихся в уголках глаз слёз.

— Что здесь? — собственный голос звучал чужим, безжизненным и глухим.

Она отрицательно мотнула головой.

— Ничего? Так,