Сара же рассказывала о беременности, обо мне, о холодной погоде, о том, что недавно прочла или увидела по телевизору.

Они никогда не задавали друг другу вопросы. Они не чувствовали связи между собой.

Так женщины говорили примерно минут двадцать, а потом прощались, как будто время для разговора было ограничено именно этими двадцатью минутами.

В тот день Милли позвонила, как раз когда мы собирались ложиться спать. Как только я понял, кто звонит, я шепотом сказал Саре, что пойду вниз что-нибудь перекусить. Я не любил находиться в комнате, когда она разговаривала по телефону, потому что мне начинало казаться, что я подслушиваю.

Я спустился на кухню, налил себе молока и сделал сэндвич. Я ел в темноте, стоя у стола. В окне был виден соседский дом, который был примерно в десяти ярдах от нашего. По планировке он был точной копией нашего дома. В спальне соседа работал телевизор – я видел разноцветные блики в окне.

Я простоял в темноте несколько минут. Доедая сэндвич, я думал о нашем последнем разговоре с Сарой. Я был очень доволен ее реакцией на мое признание. Я боялся, что ее напугает правда, что она будет считать меня каким-то моральным уродом и монстром, а все оказалось совсем не так страшно. Теперь мое восприятие происшедшего и отношение к себе совпадали с мнением жены. Связь, которая соединяла нас, понимание и доверие не были разрушены. Мы по-прежнему были вместе и поддерживали друг друга. Да, конечно, Сара испытала шок, но он, к счастью, прошел без последствий, и она поняла меня. В ней снова проявился ее прагматизм. Вопросы, которые волновали ее, были основаны на все том же прагматизме – она спрашивала о том, знал ли Джекоб правду об убийстве, ее волновало, как это повлияет на отношения между мною, Луи и Джекобом. Оправившись от шока, Сара уже была абсолютно невозмутима и спокойна. И это не могло не радовать меня. Она сказала, что надо двигаться дальше, думать о будущем, а не о прошлом. И теперь я знал, что если что-то пойдет не так, если наш план провалится, Сара поддержит меня и поможет довести дело до конца.

В соседнем доме все еще работал телевизор. Я допил молоко и поставил пустой стакан в раковину.

Поднимаясь наверх, я заметил, что дверь в столовую была приоткрыта. Я включил свет и заглянул в комнату. На деревянном столе были разбросаны какие-то брошюры.

Я слышал, как наверху Сара еще говорила по телефону. У нее был тихий и спокойный голос, как будто она говорила сама с собой.

Я полностью открыл дверь, зашел в столовую и тихо подошел к столу, как будто боялся, что Сара услышит, что я был там.

Брошюр казалось очень много, по крайней мере точно не меньше тридцати. Это были туристические рекламные листовки с картинками и фотографиями женщин в ярких бикини; семей, катающихся на лыжах и лошадях; мужчин, играющих в теннис и гольф; столов, полных экзотической пищи. «Добро пожаловать в Белиз!» – читал я. «Весенний Париж!», «Крит, остров Богов!», «Путешествуйте по Тихому океану вместе с нами!», «Непал, земля, потерянная во времени!»

Все брошюры были очень яркими и привлекательными. С каждой фотографии на меня смотрели счастливые, улыбающиеся лица. Все предложения заканчивались восклицательными знаками.

Кроме брошюр на столе лежали еще журналы – Conde Nast Traveler, Islands, The Caribbian, The Clobetrotter's Companion. Они содержали ту же информацию, только были больше форматом.

На краю стола я увидел блокнот. Он был открыт на страничке, исписанной почерком Сары. На верхней строчке было написано «Путешествия». Ниже были перечислены города и страны со всего света. Все они были пронумерованы, как я понял, номер зависел от предпочтения того или иного места. Под номером один был Рим, под вторым – Австралия. Следующая страничка имела заголовок: «Научиться». Здесь были перечислены такие вещи, как плавание, катание на лыжах, плавание с аквалангом, езда на лошади. Список был длинный и занимал целую страницу.

Вдруг с какой-то болью, я понял, что это списки желаний Сары, это то, на что она хотела потратить деньги. Я еще раз пробежал глазами по странице: Швейцария, Мексика, Антигуа, Москва, Нью-Йорк, Чили, Лондон, Индия, Гебриды… Теннис, французский язык, виндсерфинг, водные лыжи, немецкий язык, история искусств, гольф… В списках были даже такие названия, о которых я никогда раньше не слышал от Сары, я даже и не подозревал, что у нее были подобные мечты и планы.

С того самого момента, когда я впервые встретил Сару, я был уверен, что она даже больше рассудительна и реалистична, чем я. Она всегда действовала первой, всегда четко знала цель, к которой идет. Она была инициатором нашего знакомства, первой сексуальной близости, она первой предложила пожениться. Она назначила день свадьбы (17 апреля), она спланировала медовый месяц (десятидневное путешествие в Неаполь, Флорида) и она же решила, когда мы заведем ребенка. У меня создавалось такое впечатление, что Сара всегда получала то, что хотела. И эти брошюры и журналы показались мне чем-то странным и непохожим на жену, ведь она не могла быть уверена в том, что ее планы осуществятся… да она никогда ничего и не планировала. Сара не любила разочаровываться.

Сара получила ученую степень по специальности нефтяных разработок в Университете Толедо. Когда я встретил ее в первый раз, она как раз собиралась переезжать в Техас и устраиваться на высокооплачиваемую работу в области нефтеразработок. Она хотела заработать денег на ранчо, где бы она держала лошадей, домашний скот и у нее было бы свое клеймо – буква С, заключенная в сердце. Но вместо всего этого Сара вышла за меня замуж. Я устроился на работу в продуктовый магазин в Ашенвилле, и Сара, сама того не заметив, вдруг оказалась в Дельфии. К сожалению, у человека с дипломом специалиста по нефтяным разработкам не так много перспектив в северо-западном Огайо. Так что Сара остановилась на том, что некоторое время проработала в местной библиотеке. Кроме работы, она еще играла в театре, и, надо признать, это у нее довольно хорошо получалось. Тем не менее в ней все еще жило разочарование… единственное, которое она допустила в своей жизни… Она часто вспоминала о планах, которые были у нее в студенчестве, и грустила, что ее жизнь сложилась по-другому. Тогда она принесла свои мечты в жертву нашим отношениям. Да, Сара никогда не говорила об этом, никогда не акцентировала на этом внимание. А я, конечно, понимал это, но почему-то мне казалось, все абсолютно естественным… я думал так, я был уверен в этом до того момента, когда увидел все эти записи… только в ту ночь я понял, как Саре было тяжело…

Теперь у нас появились деньги, и она могла осуществить свои мечты. Теперь у нее наконец-то появилась возможность не просто мечтать, а строить планы и составлять списки. У нее появилась надежда на то, что все это осуществится, но тем страшнее было все потерять…

А я знал, что мы в ловушке. Я знал, что мы переступили грань, и теперь у нас не было пути назад. Деньги не только давали нам шанс осуществить наши мечты – одновременно с этим приводили нас к тому, что мы начинали ненавидеть нашу настоящую жизнь, нашу жизнь до их появления. Все: моя работа, наш дом, город – все это уже казалось частью нашего прошлого, а не настоящего и тем более будущего. Теперь в будущем мы видели себя только миллионерами, и все остальное по сравнению с этим стало каким-то серым, тусклым и блеклым. И если случилось бы так, что мы сейчас вдруг лишились бы денег, мы бы уже никогда не смогли спокойно вернуться к нашей прошлой жизни… это было бы очень больно… и слишком тяжело.