– Я уже сказал. Она его девушка.

– Это значит, что он сказал ей?

– Думаю, да.

– А ты помнишь, о чем мы с тобой говорили? Ты помнишь, что ты несешь за него ответственность?

Джекоб не ответил.

– Если он провалит дело, виноват будешь ты. И я обвиню тебя.

– Это не…

– Джекоб, я сожгу деньги. Как только я почувствую, что кто-то из вас допускает ошибки или делает глупости, я сразу же сожгу их.

Джекоб молча смотрел на свой чек.

– Так что, Джекоб, – продолжал я, – лучше сам выясни все с Луи. Скажи ему, что, если он рассказал все Нэнси, тогда он будет ответствен за нее. А ты не забывай о том, что отвечаешь за него.

Брат молча посмотрел на меня. Он явно о чем-то размышлял. Джекоб водил языком по зубам, как будто чистил их. Я взглянул на его широкой лоб, он был покрыт прыщами. Кожа у него была жирная и блестела на свету.

– Это как пищевая цепь, да? – спросил он.

– Пищевая цепь?

– Ну да, – сказал Джекоб, улыбнувшись, – Луи отвечает за Нэнси, я – за Луи, ты – за меня.

Немного подумав, я кивнул.

– Так что, – добавил Джекоб, – выходит, что в итоге за всех нас отвечаешь ты.

Я не знал, что на это ответить. Я молча подошел к столу и сел на стул.

– На какую сумму у тебя чек? – спросил я.

Джекоб посмотрел на чек.

– Сорок семь долларов, – сказал он. Брат сидел не раздеваясь. Он даже перчатки не снял.

Я потянулся и взял у него чек.

– Откуда он у тебя?

– От Сонни Меджора. Я продал ему храповик.

Я внимательно прочитал чек и протянул его обратно Джекобу вместе с ручкой.

– Перепиши его на меня.

Пока Джекоб расписывался, я достал из бумажника две купюры по двадцать долларов и одну в десять. Я отдал деньги брату в обмен на чек.

Джекоб положил деньги в карман и уже хотел было уйти, но потом почему-то передумал. Он посмотрел на мой лоб:

– Как твоя шишка?

Я дотронулся до лба. На ощупь ранка была уже как запекшаяся царапина.

– Зажила.

Джекоб кивнул.

– А как нос? – поинтересовался я.

Брат пошевелил носом:

– Нормально.

Повисла пауза. Я уже хотел встать и проводить брата до двери, когда он сказал:

– Помнишь, папа ломал нос?

Я кивнул. Когда мне было семь лет, отец купил ветряную мельницу, чтобы было проще поливать одно из полей. Он уже почти закончил собирать ее, как вдруг сильный порыв ветра сбил его с лестницы. Отец упал на спину, а лестница упала прямо на него и ударила его по лицу. Мама видела все это из окна. Прежде чем отец поднялся на ноги, она подбежала к телефону и позвонила в медпункт, который находился в пожарном депо города. Там у отца было много друзей. Естественно, они мгновенно приехали на ферму на помощь отцу. И после того, как выяснилось, что ничего серьезного не случилось и папа только сломал нос, они еще долго подшучивали над ним, ведь мама вызывала их как будто на пожар. Отец так и не простил ей этого позора.

– Эта мельница все еще стоит в поле, – сказал Джекоб. – Ее видно даже с дороги.

– Пожалуй, это единственная вещь, которую отец построил своими руками и которая работала, – заметил я.

Джекоб улыбнулся. Неудачи нашего отца в области различных поделок и ремонта своими руками давали повод любимым шуткам в нашей семье.

Следующую фразу Джекоб сказал голосом, полным печали и сожаления:

– Как бы я хотел, чтобы они были сейчас с нами.

Я посмотрел на Джекоба. Мне показалось, что совершенно внезапно приоткрылось окно в душу моего брата, с моих глаз будто упала пелена… я увидел, почувствовал одиночество и боль Джекоба, которые он хранил глубоко в сердце. Джекоб был очень близок с родителями. Он долго жил вместе с ними, намного дольше меня. Он переехал только за год до несчастного случая, который унес жизни родителей. Но даже после переезда он все равно большую часть времени проводил у них в доме. Он помогал им убираться, разговаривал с родителями, они вместе смотрели телевизор. Наша ферма была для него местом, где можно было спрятаться от окружающего мира. А сейчас у меня была Сара, и скоро на свет должен был появиться малыш, а для Джекоба семья осталась в прошлом… сейчас у него никого не было.

Я попытался придумать, что сказать. Я хотел сказать ему что-то ободряющее, хотел поддержать его, но никак не мог найти подходящих слов. Я не знал, как говорить с братом на подобные темы.

Джекоб первым прервал затянувшуюся паузу.

– А что ты имел в виду, когда сказал, что обвинишь меня? – спросил он.

Вдруг жалость, которую я секунду назад чувствовал к брату, сменилась четкими логичными рассуждениями. Я подумал о том, что, если хочу контролировать действия Джекоба, недостаточно напугать его каким-то абстрактным чувством вины. Надо было назвать ему более конкретную и понятную причину, по которой он точно будет подчиняться мне. Идея пришла практически мгновенно. Я знал, чего Джекоб действительно испугается.

– Если нас поймают из-за Луи, – сказал я, – тогда я расскажу о Педерсоне. Я скажу, что это ты убил его, а я всего-навсего помог тебе скрыть это преступление.

Джекоб молча уставился на меня. Мне показалось, что он даже не понял того, что сейчас услышал.

– Я скажу, что попытался остановить тебя, но ты оттолкнул меня и убил старика.

Джекоб был просто шокирован моими словами, должно быть, он никак этого не ожидал. Чтобы ответить хоть что-нибудь, ему пришлось сделать над собой немалое усилие. Джекоб, с трудом подбирая слова, произнес:

– Но это ты убил его, Хэнк.

Я пожал плечами:

– Я совру. Если нас вычислят из-за Луи, я обязательно совру.

Джекоб сделал такое лицо, как будто ему было очень больно. Он вытер перчаткой нос и сказал:

– Я не хочу быть за него ответственным.

– Придется. Мы же договорились.

Джекоб покачал головой. Кожа на его шее продолжала колыхаться еще пару мгновений уже после того, как он перестал двигать головой.

– Я не могу его контролировать, – сказал он.

– Тебе надо поговорить с ним, Джекоб.

– Поговорить? – раздраженно переспросил он. – Своими разговорами я не удержу его от разных глупостей, которые он может натворить.

– Припугни его.

Некоторое время мы молчали. Я слышал, как по коридору ходили люди. Должно быть, это работники магазина собирались идти по домам.

– Я не хочу нести за него ответственность, – повторил Джекоб.