– Снова ждешь падающую звезду? – спрашиваю я, медленно подбираясь.

– Нет. Желания исполняют не звезды.

Малышка чувствует мое приближение и вытягивает руки, чтобы ухватиться за плечи. Она обнимает меня, пронзая дрожью кожу.

– Холодно?

– Нет, – тихо произносит Аня, все еще глядя вверх.

– Ты дрожишь.

Она опускает голову и обнимает крепче, сжимая бедра… Ох, черт! Спать мы сегодня не будем.

– Хочешь расскажу, что я загадала тогда, когда мы были здесь в первый раз? – малышка соблазнительно водит губами по моему подбородку.

– Давай.

– Лучше покажу…

Просыпаюсь от духоты, но чувствую себя чертовски бодрым и свежим. Даже вспомнить не могу, когда в последний раз спал так крепко. Открываю глаза и понимаю, что-то не так. Где эта мелочь ненасытная? Оглядываю беседку. Ни вещей, ничего. Становится не по себе. Даже хуже…

Одеваюсь и выхожу под палящее солнце. Делаю ладонью козырек и шагаю к дому, где должна быть вся шайка. На кухне меня встречают Вася и Макс с бледными лицами и грустными глазами. О-о-о… Страдальцы.

– Где Аня? – сходу бросаю я.

– Все уже уехали, – отвечает Макс, а Вася мычит в поддержку.

– Куда?

– Домой…

Что за?..

Вытаскиваю телефон из заднего кармана и вижу сообщение от матери, которое пришло несколько часов назад.

ХХХ: «Никита, я так хочу увидеть тебя еще раз. Пожалуйста. Нам есть о чем поговорить. Ты же знаешь, что я люблю тебя.»

Закрываю сообщение и набираю номер Никитиной. Бабы обязательно должны исполнять? Это вообще лечится? Слушаю длинные гудки, не берет трубку. Звоню еще раз, автоматический голос озвучивает приговор – абонент временно недоступен.

– Собирайтесь. Мы уезжаем, – говорю ребятам и выхожу на улицу.

Нервно прикуриваю сигарету, перебирая в голове варианты расправы. Возле машины вижу недовольного Расула.

– Я все оплачу, – произношу я, не желая выслушивать, что и как сломали эти дебилы.

– Ты мне ничего не должен, – говорит он и хмурится еще больше. – Никита, если твоя девушка плачет, то ты виноват даже тогда, когда не виноват вообще никто. Ясно тебе?!

– Что?

– Не можешь сделать ее счастливой, отдай ее тому, кто сможет.

Вася и Макс залезают в машину, а я растерянно смотрю в мудрые глаза человека, которого безусловно всегда уважал, но сейчас вообще не понимаю, о чем он говорит.

– Никита, ты никогда никого не слушаешь. Я знаю, что у тебя была непростая жизнь, в которой тебе приходилось все время бороться, но она только началась. Хватит уже воевать. Пойти навстречу кому-то, это не слабость. Слабость – это потерять все, чтобы сохранить видимость силы.

Молча сажусь в машину, ощущая, как внутри меня начинается капитальный ремонт. Рушатся стены и вылетают стекла, рассыпаясь на мелкие осколки. Жму на педаль газа, сжимая руль до хруста в пальцах.

Слабость – это все время искать оправдания, вместо того, чтобы искать решения.

Подлетаю к двери своей квартиры и вставляю ключ, но… Он не входит до конца. Замок прежний, а это значит Аня вставила свой ключ с внутренней стороны.

– Аня! – зову я и громко стучу кулаком в дверь. – Я знаю, что ты там! Открывай!

– Уходи… – слышу тихий слабый голос, который завязывает в узлы вены и мышцы.

– Что происходит?!

– Наступило завтра, Никита… Просто наступило завтра…

Короткий сигнал, точно удар по ненасытному любопытному монстру. Беру в руки телефон Никиты и читаю сообщение, которое выливается ведром холодной воды на голову.

Никаких обещаний. Никакой определенности и… Никакого доверия.

Так вот зачем Никита оставляет дверь всегда открытой? Чтобы иметь возможность уйти в любой момент. К кому? К той, кто пишет? Сколько нас у Клима? Вот таких дебилок, которым он заливает про «здесь и сейчас».

Как удобно, придумал же… Молодец. Наслаждаться моментом и проповедовать свою религию без будущего. И никаких претензий, ведь он ничего не обещал.

Я не могу так…

Думала, что попробую его понять, постараюсь остаться рядом и выдержать все порывы ледяного ветра. Решила, что смогу удержать его, но разве можно поймать стихию? Можно ли удержать в руках ветер? Нет. Он появляется и исчезает, когда захочет. Может ласково коснуться, а может содрать с тебя кожу…

Уезжаю с базы в оцепенении. Хорошо, что Вася и Макс еще в отключке, они бы точно заметили мое состояние, но остальным плевать, и это мне на руку. Добираюсь домой и уже там даю волю слезам, и мне не стыдно. Мне больно и обидно, жалко себя настолько, что рыдаю в голос. Выпускаю наружу всю горечь и размазываю горячие капли по лицу, обнимая подушку.

Ну почему все должно быть так трудно? Почему он такой ужасный?

Мои чувства никуда не делись, конечно нет. Так быстро это не происходит, тем более, после такой ночи. Ноги дрожат, мышцы ноют. Шея и грудь в укусах. Это было даже лучше, чем я помнила. Не представляю, что кто-то еще сможет поднять меня так высоко, и невыносимо понимать, что Никита сам же сталкивает меня с этой высоты каждый гребаный раз.

У нас ничего не получается и не получится. Наверное, здесь есть и моя вина. Ему нужна та, которая разделяет его убеждения. И это не я. Мы слишком разные. Слишком… Слезы бегут по щекам с новой силой. Ком противоречий в горле мешает дышать. Мысли носятся в голове, пытаясь найти решение. Хоть какой-то разумный выход, но я не знаю, что делать. Не знаю, как с ним разговаривать. Никита не поймет. Для него все всегда так просто. Хочу, беру, делаю. А для меня… Это пытка. Так зачем она мне, если взамен я получаю… Ничего?!

Я с тобой.

Только твой.

Только сейчас…

Сейчас?! А что делать, если одного «сейчас» мне мало? Я не хочу делить его с кем-то! Не собираюсь быть одной из!

– Аня!

Стук в дверь заставляет сжаться в комочек и еще крепче прижать подушку. Не хочу его видеть. Не хочу снова слушать про то, что я идиотка и у меня слишком большие запросы. Он никогда не даст той уверенности, которая мне необходима. Не хо-чу!

– Я знаю, что ты там! Открывай!

– Уходи… – тихо отзываюсь я.

– Что происходит?!

Сумасшедшая улыбка выползает на лицо и сводит болью мышцы:

– Наступило завтра, Никита… Просто наступило завтра…

Все именно так, как он хотел. Так, как он говорил. Наступило завтра и все изменилось. Мы же ничего друг другу не обещали, ни он, ни я.