Вот она и познала то безумие, о котором слагают стихи поэты, которое толкает мужчин и женщин в роковое горнило страсти. Но это не любовь! Как можно полюбить человека, которого знаешь всего несколько часов?

Просто безумие какое-то!

Идиотизм.

Помутнение рассудка.

Дикий зов плоти.

Нет, возвращаться нельзя. Надо ехать домой, к мужу.

И все же она, строившая свою жизнь на строгих нравственных принципах и всегда находившая в себе силы совершать правильные поступки, сгорала от яростного желания и не могла противиться этому огню.

Пришлось плеснуть себе в лицо холодной водой, но и это ее не остудило. Она тихо усмехнулась. Даже если ей удастся загасить в себе адское пламя, все равно придется вернуться. И не ради того, чтобы удовлетворить вожделение, а просто потому, что она обещала.

А еще ей предстоит обмануть Бренда Маллорена, у нее нет другого выхода. Но сейчас все будет по-честному. Она дала слово, и она его сдержит — будет его госпожой до рассвета.

Степенный ужин в Аррадейле подействовал на Розамунду успокаивающе. Чинные манеры и годами устоявшийся порядок на время загасили пожар в ее душе.

Кроме нее, Дианы и тети Аррадейл, здесь были приятельница тети миссис Лэмпвик, умная, спокойная женщина, и мистер Туркотт, секретарь Дианы, который увлекался историей этой части Йоркшира. За ужином велись легкие, ученые разговоры, совсем не затрагивавшие эмоций.

Розамунде, впрочем, показалось, что между миссис Лэмпвик и мистером Туркоттом есть какая-то связь. И в самом деле, как выяснилось, дама помогала джентльмену в его исследованиях. Несмотря на сухие, сдержанные манеры обоих, было заметно, как они дольше обычного задерживают друг на друге взгляды и оживляются, беседуя между собой.

Еще позавчера она вряд ли заметила бы это.

К концу ужина у нее окончательно испортилось настроение. Эти двое могли составить чудесную супружескую пару: увлеченные одним делом, всегда и во всем вместе, свободные в своей любви. Почему же ей это счастье недоступно?

Потому что в шестнадцать лет, испугавшись своего обезображенного лица, она бежала от жизни и скрылась за высокими каменными стенами Венскоута. Но ведь она сама сделала свой выбор.

«Мне было всего шестнадцать!»

Это не имеет значения.

После ужина пожилая пара ушла — якобы просматривать документы. Розамунда не сомневалась, что это только предлог. «Глупости! — одернула она себя. — Я-то стала законченной распутницей, но это еще не значит, что все люди таковы. Если они любят друг друга, то пойдут к алтарю, как положено, а не станут заниматься глупостями посреди пыльных семейных архивов».

При этой мысли она невольно усмехнулась. Вдова тотчас заинтересовалась:

— Что тебя развеселило, Розамунда?

Теперь женщины сидели в гостиной, оклеенной красивыми китайскими обоями, и пили чай из маленьких изящных чашечек. Розамунда врать не любила и потому правдиво ответила:

— Мне показалось, что у миссис Лэмпвик и мистера Туркотта намечается роман.

В глазах тети Аррадейл блеснул огонек:

— Ты тоже заметила? Что ж, я очень на это надеюсь. Трудно представить себе более гармоничную пару.

— Замечательно! — воскликнула Диана. — Мы должны как-то подтолкнуть их друг к другу.

— Они зрелые люди и обойдутся без нашей помощи, милочка.

— А я так люблю устраивать судьбы! Предоставленные сами себе, люди часто совершают глупости.

— Иногда глупости — как раз то, что нужно. А тебе, Диана, пора обзавестись своей семьей.

Дочь вздернула подбородок:

— Ты же знаешь, что я никогда не выйду замуж.

— Какая глупость! Что толку в твоей драгоценной свободе, если ты одна и скучаешь?

— Я не скучаю. У меня очень интересная жизнь.

— Тогда не вмешивайся в чужие жизни. Может, лучше сыграешь что-нибудь, милая?

Диана встала, взметнув шелковые юбки.

— С удовольствием. Но мне странно, мама, что ты, всегда учившая меня порядку, призываешь совершать глупости. Пойдем, Роза, сыграем дуэтом.

Подойдя к клавикордам, они услышали за спиной голос тетушки:

— Дело в том, что в человеческих отношениях всегда должен быть хаос, иначе не выйдет ничего хорошего. В мире порядка твой отец никогда бы на мне не женился. Он взял бы в жены дочь герцога Лангтона и был бы несчастлив.

Диана красноречиво закатила глаза, потом отвернулась и стала копаться в стопке нотных листов возле инструмента.

Между тем Розамунда задумалась над тетиными словами. Ее собственный брак не нарушал никаких порядков. Это было удобное решение проблемы. Выйдя из церкви, они с Дигби зажили правильной, размеренной жизнью. Неполноценной жизнью, теперь ей это ясно. Раньше девушке и в голову не приходило, что человеческую судьбу не следует втискивать в строгие рамки, но так говорила тетя Аррадейл — умная, здравомыслящая женщина, и к ее суждениям стоило прислушаться.

Диана тем временем вытянула из стопки нотный лист и села за инструмент. Розамунда еле удерживалась от смеха. Если глупости и хаос — норма жизни, то ее нынешнее поведение — просто образчик порядочности! Она села и взглянула на ноты, потом заиграла свою партию. Пока они с Дианой выстраивали из хаоса нот гармонию веселой мелодии, она то и дело поглядывала на высокие окна, пытаясь различить вдали, за ухоженным садом, одно заветное окошко.

Интересно, что он сейчас делает? Думает?

Попав не в такт с кузиной, она поспешно сосредоточилась на музыке. «А если думает, то о чем? Только бы не о долге! — молила она, следя за мелодией. — Только бы не о том, что обязан меня отблагодарить. Господи, пусть это будет нечто большее!» Она знала, что так оно и есть: между ними уже возникло огромное… и пугающее чувство.

Тени за окном потемнели и удлинились. Золотистый свет уходящего дня сменился красным закатом. Скоро наступит ночь.

Ночь… Время тайн, хаоса и греха.

* * *

Когда стало совсем темно и вдова велела зажечь свечи, Розамунда извинилась и сказала, что пойдет спать. Диана тоже засобиралась наверх. Тетушка окинула их внимательным взглядом, и девушкам показалось, будто и не было этих пятнадцати лет. Дина и Рози затевали очередную проказу.

— Спокойной ночи, мои милые, — только и сказала вдова.

Как только они уединились в спальне, Розамунда прошептала:

— Я уверена, что она обо всем догадалась. Ужас!

— Ты же сказала, что миссис Акентвейт тоже догадалась. И даже твоя мама.

— Да, но это тетя Аррадейл!