Марк кивнул с досадой.

— И я тоже?

Я замолчала и подняла глаза. Откровенность между нами достигла предельных показателей. Мужчина хмыкнул и продолжил:

— И когда ты из кожи вон лезла тогда в клубе, чтобы заставить меня выпить…

— Да, — с комом в горле ответила я.

— Со мной было бы тоже самое? — спросил он, и я в ответ кивнула, отводя взгляд. — Почему? Какая в этом логика?

— Логика та же самая, — я начинала закипать. Марк сидел напротив и делал вид, что не понимает меня. — Или ты думаешь, что лучше них? Ты такой же. Такой же, как они. Только я, к сожалению, забыла об этом.

Он помотал головой, всё ещё не понимая. Я же сильнее выходила из себя.

— Я видела кольцо. И фотографию.

Марк уставился на меня.

— Кольцо? И ты решила, что… — он удивленно поднял брови. — Ты решила, что я женат?

Меня удивил его тон. Как-будто насмешливый.

— Да. Решила. А разве ты…?

— Нет. И не был никогда.

— И при этом носил кольцо?

— Пришлось купить, чтобы от работы не отвлекали со своими знакомствами. Звучит так себе, но в первые дни там какой-то ад творился…

— А фото?

— Какое фото?

— В бумажнике. Девушка и ребенок.

Он улыбнулся и вытащил из кармана бумажник. Открыл, вытягивая из прозрачного кармашка фото.

— Это?

— Да, — кивнула я, узнав изображение.

— Он продавался с этой картинкой. Вытащить лень было. Держи.

Протянув руку, взяла маленький кусочек глянцевой бумаги, очень похожей на ту, что обычно вставлены в рамки для фотографий, которые продаются в магазине. Удивленно посмотрела на Марка:

— Так ты…?

— Нет, говорю же. Ни жены, ни девушки

Я оцепенела. Пазл складывался в голове. Постепенно чувства и эмоции, которые сдерживала на протяжении всего знакомства с Марком, сбились вместе, готовые прорваться наружу, поднялись как цунами, заставили кровь расходиться по артериям с утроенной скоростью. «Химера», выдумка, ошибочное суждение… К черту всё!

Сама не знаю, что двигало мной в тот момент. Я перескочила одним махом через журнальный стол, спихнув с него на пол какую-то посуду, оттолкнулась коленями и упала в объятия Марка. Именно упала. Чуть не свалилась на пол между диваном и столом. Он подхватил меня, будто был готов к такому повороту, будто ждал меня.

Прижал крепче, обвивая мою талию обеими руками и усадив меня на свои колени лицом к себе. Я запустила пальцы обеих рук в его волосы, потянула голову назад и целовала, жадно, требовательно. Припадала снова и снова, отрываясь на доли секунды. Желание нагло колотилось во мне, просачивалось сквозь бреши сознания. По частому и сбитому дыханию Марка понимала, что мы сейчас говорим на одном языке.

Я вновь ощущала его аромат. Кожа и ветивер. Тот самый, который в считанные секунды выбил тогда в клубе из моей головы любые отголоски здравого зерна.

Кожа отозвалась мелкой дрожью на теплые ладони Марка, скользнувшие под мою футболку. Он провёл руками от живота, по спине вверх, задирая податливый трикотаж. Я подняла руки и помогла Марку снять её с меня. Он тут же припал к моей груди, отодвигая в сторону мягкие кружевные «шторки» моего бюстгалтера, ласкал языком, сжимал руками.

Марк снял свою футболку, нехотя отрываясь от меня, и вывернув её наизнанку в процессе, бросил в сторону. Расстегнул мою ширинку и запустил руки в джинсы, сжимая пальцами мои ягодицы. Я прижалась к его тëплому животу и едва не заскулила. Чтобы временно заглушить в себе этот порыв, снова поцеловала Марка одновременно расстегивая его ремень. Дурацкая пряжка не поддавалась, и я зарычала.

— Давай сам.

Его ладони тут же покинули теплую обитель моих джинс и начали справляться с пряжкой на своих. Не отрываясь от поцелуя, я тем временем скидывала на пол свои кроссовки. Марк приподнялся, спуская штаны вниз, помог мне снять джинсы вместе с бельем и вытащить застрявшую в узкой штанине пятку.

Он приподнялся от спинки, вытянулся и одним махом перевернул меня на спину, уложив на подушки и нависнув сверху надо мной. И хоть он держался на локтях, я ощущала его тяжесть, жар, исходящий от него. Он прошёл губами от моей шеи к груди, спустился к животу. Потом закинул одну мою ногу к себе на плечо и резко вошёл, не церемонясь, не спрашивая, не предупреждая, одним толчком.

Я готова была взорваться, как хлопушка, разлететься на несколько метров красочным конфети. Марк наклонился ко мне, почти лег сверху, усиливая растяжение мышц задней поверхности моего бедра. Я целовала его лицо, хватала и оттягивала зубами его нижнюю губу и тогда толчки становились сильнее.

Мы с ним были спаяны в этот момент, сцеплены намертво в одно, едины. Я прижимала его к себе за плечи, тянулась ближе. Но быть ближе, чем сейчас уже было невозможно.

Мой. Только мой.

По животу прокатилась волна тепла. Я вздрогнула, изогнулась. Облизнула пересохшие губы и ещё сильнее впилась подушечками пальцев в шею Марка.

Вспышка!

Из моего рта вырвался стон. Марк ускорился и, чуть погодя, излился мне на живот.

Все ещё тяжело дыша, он коснулся губами моего плеча и уткнулся в мою шею, щекоча своим дыханием разгорячëнную кожу. Я гладила его спину, рисовала узоры на ней, будоража рецепторы мимолетными прикосновениями. Марк отпустил мою ногу, устроился сверху надо мной на локтях и поцеловал кожу под скулой, снова царапая меня щетиной.

— Я женюсь на тебе, горгулья, — прохрипел он мне в шею.

Я усмехнулась и запустила пальцы в его волосы, приподняла его голову так, чтобы он смотрел на меня. Заговорила, почти смеясь:

— Ты всегда принимаешь важные решения так скоропалительно?

Он кивнул, глядя на меня помутневшим взглядом и все ещё тяжело дыша.

— Их только так и надо принимать. Когда нервы оголены. Когда эмоции на пределе. Самая честная реакция и самая правильная. И не думай, что я шучу. Закончу кое-какие дела и женюсь.

— А ничего, что я ещё не согласилась? — хмыкнула в ответ.

Он кивнул, поднял брови и нахально улыбнулся.

— Ничего. Согласишься. Я умею добиваться своего.

Я рассмеялась и обняла его за плечи. Не знаю, чем сейчас думает моя голова. Скорее всего, она и вовсе не думает. Что бы он сейчас мне ни предложил — соглашусь. Влюбилась. Мой. Полностью.

Я проснулась оттого, что правую часть моего лица здорово припекало, а левая — замерзла. Дышать было сложно. Открыла глаза. Солнце светит в окно. Странно. Мы с Брук брали номер с окнами на запад. Какое солнце утром?