– Вы не хотите разговаривать со мной?

– Почему же, хочу.

– Так что вы думаете по поводу инстинктов?

– У мужчин они проявляются ярче, мужчина не может долго оставаться без женщины… – Юля говорила просто так, чтобы заполнить салон машины хоть какими-то звуками. А потом вдруг подняла голову и взглянула в зеркало, где отражалось лицо Юры, мужчины, который вез ее неизвестно куда, но зато известно зачем. Оказалось, что у него вполне привлекательная внешность, более того – он даже в некотором роде красив, разве что чрезмерно крупный и немолодой. Большие, чуть прикрытые, словно сонные, глаза, прямой нос, квадратный тяжелый подбородок, толстые губы, высокий лоб. Темное пальто с треугольником белоснежной сорочки и красным галстуком на груди. Пахнет, как хризантема в сентябре – пряно, горько, душно…

– Куда мы едем?

– Ко мне. Вы любите шампанское?

Юля вспомнила, как прошлой ночью пила шампанское с Португаловым, и гадкое чувство, что она каждым своим шагом предает Крымова, поглотилось другим – не менее вредным и несвоевременным, связанным с любовными сценами, нарисовавшимися ей сразу же после услышанных слов «ко мне». Это могла быть квартира, офис, дача… Куда он везет ее и что намеревается с ней делать?

Мысль о сутенере пришла в голову значительно позже. Ну выбрал «клиент» девушку по фотографии, позвонил ей, а денежки кому – девушке или бритоголовому «гоблину», с которым ей еще наверняка предстоит познакомиться?

– Я первый раз и ничего не знаю… Я просто сфотографировалась у Португалова, и все.

– А больше ничего и не надо. Он получит свое, а ты – свое. Я не обижу.

Португалов – сутенер? Вот это неожиданность! Вот это свинья! Она нашла, что слово «сутенер» звучит более мерзко, чем «свинья». Было в нем что-то, что-то острое, как лезвие, и едко-соленое, словно острые плавники пересушенной воблы…

«Вокруг одни предатели, все врут, никому нельзя верить…»

Он остановил машину в тихом и мрачном тупике, окруженном почти со всех сторон высокими старыми домами из красного кирпича с белыми, будто от пара или воды, разводами на стенах. На улице было уже совсем темно, и лишь свет, скупо льющийся из редких освещенных красных и желтых прямоугольников окон, да одинокий уличный фонарь, явно по ошибке оказавшийся в этом богом забытом месте, давали возможность разглядеть то, что происходит в машине.

– Вы живете в одном из этих страшных и старых домов?

– Нет, но мне нравится этот тупик. Я часто приезжаю сюда, когда мне хочется расслабиться и отдохнуть, забыть обо всех своих делах и приличиях. Я называю это неприличным тупиком…

Произнося последние слова, мужчина, назвавшийся Юрой, стал медленно расстегивать свое пальто.

– Перейди на это сиденье, чтобы быть ближе ко мне…

Она понимала, что он от нее хочет, но не могла пошевелиться.

– Ты должна сесть рядом.

– Поедемте к вам…

– Я не тронусь с места, пока ты не пересядешь ко мне.

– Я не могу.

Она хотела выйти из машины, стала шарить в поисках ручки, как вдруг услышала:

– Ты не выйдешь отсюда, ты должна перелезть через спинку сиденья…

– Откройте, я сяду рядом с вами.

Они препирались довольно долго, пока она не услышала грязное ругательство, вырвавшееся изо рта разозленного не на шутку Юры. Зато он немного поостыл в физиологическом смысле, это она поняла по тому, как быстро и нервно он принялся застегивать пуговицы пальто.

– Ты ведешь себя неправильно, а потому за твое плохое поведение я мог бы отвезти тебя к своим друзьям, они как раз сегодня собираются; выпили, наверно, изрядно, и теперь их тянет на подвиги… Их всего двое, я буду третий…

– Вы эти слова говорили и Марине Бродягиной перед тем, как ее убить? – спросила Юля, забившись в самый угол машины и теперь внимательно наблюдавшая за лицом Юры.

Он тотчас обернулся.

– Что ты сказала? Повтори, что ты сказала?

– Что слышал, то и сказала. Моя фамилия Земцова, я работаю вместе с Крымовым, может, слышал? Я расследую убийство Марины Бродягиной, и у меня есть доказательства того, что Марина встречалась с тобой вот в этой машине при посредничестве того же Португалова.

– У тебя ничего на меня нет, потому что у меня с Мариной были нормальные деловые отношения. Кроме того, у Португалова такие связи, которые тебе и не снились… Он же – «голубой»! У него в городе свои покровители…

– Врешь!

– Португалов – фигура известная, его никто и никогда не тронет, а если ты не веришь в то, что он «голубой», – твои проблемы. Ты можешь, конечно, сказать, что кое-кто из твоих подружек переспал с ним, но это чисто случайно, поверь… Он хочет казаться нормальным, но у него… только на мужчин…

Юля почувствовала, как щеки ее запылали. Даже если бы ее сейчас заставили проделать с Юрой то, зачем он ее и привез в этот тупик, то ей не было бы так горько и стыдно, как теперь, когда она узнала, что провела ночь с геем. Надо же так раскиснуть, чтобы дать себя уговорить лечь в постель с извращенцем?!

– Значит, ты – Земцова. Понятно. Ломов – это твоя рыбина?!

Ей стало еще хуже и страшнее. Вполне возможно, что этот Юра и Ломов были друзьями, и теперь ей придется защищаться.

Однако о Ломове Юра больше ни разу не вспомнил.

– Что ж, приятно познакомиться. Но куда приятнее было бы, если бы ты не капризничала, а села ко мне… Никогда не надо отказываться от удовольствий, которые сами идут тебе в руки. Так что ты хочешь у меня спросить про Марину? Надеюсь, ты пошутила, когда предположила, что ее убил я?

– Ну надо же было как-то остудить тебя…

– Ты так и будешь ко мне на «ты»?

– Так же, как и ты.

– Крымова нет, его агентство сожгли, все разбежались, если вообще живы. Так что ты мне, девочка, не заговаривай зубы. Тебя кто-то нанял, чтобы найти убийцу Марины, вот и ищи. Я – человек деловой, у меня семь супермаркетов в городе, я работаю и никому не мешаю, вот и ты мне не мешай и не дерзи… Мало того что продинамила… так еще и собираешься навесить убийство. Не смеши. Марина была своим человеком, мы встречались с ней много раз, и не сосчитать, но делала она все для меня не ради денег, а ради удовольствия, о котором я тебе только что говорил. Ей было скучно, вот она и встречалась со мной и моими друзьями. Ей многое прощалось, потому что она была красивая, но никто из тех, кого я знаю, не мог причинить ей зла, а тем более убить. Хотя был у нее один мужчина, который ее любил и которого она любила и который мог бы порешить ее из-за ревности, но он погиб раньше ее…

– Я знаю, о ком вы говорите, но вы уверены, что их связывало чувство, которое вы назвали любовью?

– О! Девочка уже обращается ко мне на «вы»! Да кто их знает… Хотя все бриллианты, которые у нее были, покупал ей именно он.