Хмыкаю. Да, я стал таким же каблуком, как и дед. Она продавила меня. Нет, истерик не было. Были потемневшие от гнева глаза, были надутые щечки, от чего я чуть-чуть не заржал, потому что они делали Варю похожей на гневного хомячка, и были упертые в крутые бока руки. И, конечно, веское «нет», произнесенное тихим голосом. Спорить с ней и убеждать остаться оказалось бесполезно. Поэтому в город мы вернулись вдвоем.

Телефон в руке ожил. Звонил мой капитан.

— Да, Вук.

— тТы- мудак! — сразу выпалила трубка голосом серба. — Такое натворил и свалил. Всех на уши поставили, меня выдернули.

— И как?

— Что «как»? — не понял Вукович. — Да норм все, все подчистили. Ты где вообще?

— Пока дома. — кошусь на Булочку, которая принялась шуршать по кухне.

— Твоя пирожковая королева с тобой? — я напрягаюсь от этого вопроса. Вот какого хера он про Булочку спрашивает? — Хотя чего я спрашиваю, конечно с тобой. А пирожки есть?

— Нет пирожков, Вук. — отвечаю я недовольно — Тебя твоя не кормит что ли?

— В общем, я щас приеду, — казалось, что капитан меня не слушает. — Минут через сорок у тебя. — и отключился.

Следующим позвонил полковник, обласкал меня, пригрозил расстрелом. Услышал причину, смягчился. Сказал, чтоб из квартиры носа никуда не казал, даже в магазин. По всем передвижениям отзваниваться и запрашивать разрешение. В общем, домашний арест. На мое предложение смотаться к родичам, сказал, что до туда они не доберутся, а ко мне могут быть вопросы. Поэтому «сиди на жопе ровно, майор, строгай детей и оберегай свою недотрогу». И прежде, чем он услышал о себе все, что о нем думаю я и Бер, повесил трубку.

А потом был куратор. Это было жестко.

— Майор! — при звуке его голоса хотелось вытянутся в струнку и отдать воинское приветствие.

— Да.

— Хули дакаешь, долбоеб! — босс срывается на крик. — Ты чего натворил, недоносок???

— Была угроза.

— Тебе корочки на кой хер даны?! Не мог пиздюков корками распугать?

— Было применено огнестрельное оружее.

— Да хоть ядерное, бля! Это были гражданские! Со стволом или нет, но гражданские! Значит так, майор.

— Сидеть на жопе ровно и не рыпаться, да?

— Да! — рявкает тот. — завтра приеду к тебе. Будем решать. Господи, вот дал Бог сотрудничков. — И кладет трубку. Да они сговорились все, что ли???

Варвара смотрит на меня и посмеивается. Наверное, я через чур выразителен.

— Ты б себя видел, Кир. — улыбается ласково и немного с ехидцей. — На редиску похож.

— Почему на редиску?

— Потому что бело-красный весь. Кто звонил?

— Сначала Вук, обещал приехать через сорок минут, потом полковник, грозился прибить нахер, потом босс. Но он просто орал, и приедет завтра.

Варвара хмурится, открывает холодильник, инспектирует содержимое.

— Не густо, — выносит она вердикт. — То мясо и молоко, что от родителей привезли, вы с Вуком упишете прям щас. — тут она права. Мяса было почти 20 килограмм, но что это для двух здоровых голодных оборотней? Ни о чем. Молока вот было почти столько же. Значит, его хватит хотя бы на два дня. Мда, не густо.

— Пирожки не успею испечь, — продолжает Варя, задумчиво смотря куда-то сквозь меня. — Хотя, вы же на долго засядите? — достает глубокую кастрюлю, и начинает замешивать тесто. Ловлю себя на мысли, что готов смотреть на это вечность. Воображение рисует Булочку, но уже с большим животиком, в моем халате, которая вот так же стоит и месит тесто. Хмыкаю. Вот кто бы сказал мне хотя бы две недели назад, что я буду вот так вот залипать на девушке и фантазировать о ней, не поверил бы, да еще бы и поржал. Готов поспорить, что у Вука такая же ситуация.

— Кир, — голос Вари вырывает из сладких грез.

— Ммм?

— Мясо порежь, пожалуйста. — тянет мне нож рукояткой вперед. — У тебя мясорубки нет. Будут пирожки с рубленным мясом.

И я послушно режу мясо, стараясь нарубить его помельче, а потом лук. Мне всегда нравилось готовить. В детстве постоянно крутился рядом с Ба, часто к неудовольствию Деда. Отсюда и научился готовить. Мясо, супы, щи и борщи не казались чем-то сложным. Но выпечка и всевозможные торты мне не давались. Не под бабулиным руководством, ни по ее рецептам. Поэтому пироги, пирожки, торты и кексики казались мне чем-то волшебным, на что годились только руки женщины. И ни одна из моих бывших пассий даже не пыталась что-нибудь приготовить своими руками. Только доставки, только рестораны и кафешки.

Наверное, я все-таки отношусь к тому типу мужчин, к чьему сердцу путь лежит через желудок. И через серые глаза. И через непослушные кудряшки. И через мягкий глубокий голос. И через задорный смех, с небольшим похрюкиванием. И через острый ум. И через офигенные настоящие сисечки. Через всю Варвару, в общем.

Когда раздался стук в дверь, тесто уже начало подходить второй раз. Открыв дверь, я замер на пороге. Вукович приехал не один. Рядом с высоченным сербом стояли не высокая рыжеволосая девушка с ясными зелеными глазами, настолько худенькая, что казалась подростком. Смотрела на меня с подозрением, и с каким-то страхом, что ли…Я ее помнил смутно. Вроде бы, это она стояла на крыльце госпиталя, когда меня выписывали. Так вот кто Луна нашего блохастого…

За руку рыжую держала маленькая девочка. Белые волосики были заплетены в косичку. А синие глазенки смотрели на меня с любопытством. И в них не было ни капли страха.

— Здрасте. — кивнул я, пропуская семейку в квартиру.

— Здравствуйте, — ответила рыжая и дернула легонько девчушку за ручку, — Ольга, что нужно сказать?

— Здравствуйте, — широко улыбается девчушка и тянет мне свободную ладошку, и я ее слегка сжал, — Меня Оля зовут.

— А я Кирилл, — присаживаюсь перед малявкой на корточки. — Очень приятно, Ольга.

Вукович смотрел на все это молча, но был напряжен. Вот теперь почувствуй себя в моей шкуре, коврик блохастый!

— Алиса, — представляется мне рыжая. снова приветственно киваю ей. Рыжая Алиса все таки меня боится. Не удивительно.

Девчонки уходят на кухню к Варе. А мы с Вуком выходим на балкон. Я закуриваю.

— Теперь ты меня понимаешь?

— Теперь понимаю, — Милош уже не отмахивается от дыма, а стоит спокойно. — Если к моим кто подойдет-разорву.

— Прости еще раз- прошу прощения за то, что поломал его тогда, у Вариного дома..

— Забей, брато. — хлопает меня по плечу, — Ты еще долго держался. А я вот контроль потерял почти сразу.

— Наслышан, Вук. — улыбаюсь ему. — Хорошие девчонки у тебя. Особенно малая.

— Княжна? Она мое солнце, — серб расплывается