От усталости и боли невыносимо кружилась голова…

«Гарри, — сказал я себе, — тут без вариантов. Или твоя чертова паранойя убьет Мерфи и ее людей, или ты доверишься хоть кому-нибудь и остановишь Макфинна».

Я открыл дверцу, и мы оба вышли под дождь.

— Что ты сделаешь? — спросил я у Теры.

Вместо того чтобы спокойно ответить, эта ненормальная скинула плащик, швырнула его мне и осталась под проливным дождем в чем мать родила.

— Нравится? — полюбопытствовала она.

— Осторожней на поворотах, чудила, — откуда-то снизу рявкнула Сьюзен.

Я аж поперхнулся и скосился на нее, стараясь не смотреть на голую и, чего греха таить, чертовски соблазнительную Теру.

— Да… гм! Ты весьма недурно сложена.

— Дыши медленно. Считай до двадцати, — велела она. Похоже, все это страшно ее забавляло, в голосе даже появились бесшабашные нотки. — Подберешь меня у дальнего конца здания.

Пышноволосая изящно крутанулась на голых пятках и растворилась за пеленой дождя. Я хмуро посмотрел ей вслед, а потом накинул плащ.

— Что застыл? — заговорила Сьюзен. — Может, мне пора еще о чем-то узнать? Может, тебе нравится эта бесстыжая девица?

Меня передернуло. Прижав к себе раненую руку, я близко-близко наклонился к Сьюзен.

— Не уверен, что она человек.

Я выпрямился и не спеша пошел по улице, чтобы уложиться в означенный срок. Когда предписанное Терой время истекло, я резко прибавил скорость и рванул вперед с видом припозднившегося прохожего, которому не терпится поскорее оказаться дома, — руки в карманах, голова втянута в плечи. Бегу навстречу ливню.

Я пересек улицу, стараясь не спускать глаз с коричневого седана.

Но копы и не думали смотреть на «прохожего». Все их внимание было приковано к островку яркого света позади седана. Парни чуть бошки не сворачивали, глядя, как Тера кружится в невероятно чувственном танце под музыку, слышную только ей одной. Уличный фонарь во всех подробностях освещал грациозную, гибкую фигуру. Властная женственность, страсть, пыл, желание слились в единое целое и воплотились в сумасшедшем танце. Она кружилась, изгибала спину, подставляла обнаженную грудь под мощные струи ледяного дождя, и мокрая гладкая кожа сверкала в свете электрических фонарей…

Я засмотрелся не хуже этих остолопов и споткнулся о край тротуара. Щеки вспыхнули. Я сбежал вниз по лестнице, отпер дверь и влетел внутрь. Свечи зажигать не стал, полагаясь на память. В конце-то концов, я здесь живу или где?

Эликсиры тихо-мирно пребывали там, где я их и оставил, — на полке. Я выудил из кучи барахла черный нейлоновый рюкзак и запихнул в него пластиковые бутылочки с зельем. Потом помчался в спальню и схватил голубую спецовку, нагрудный карман которой украшала маленькая красная нашивка с именем «Майк» жирными буквами (рабочий комбинезон моего механика — когда он последний раз возился с «жучком», то случайно забыл его в багажнике). Следом за спецовкой в рюкзак полетели: бейсболка, аптечка, моток широкой изоленты, коробочка с мелками, семь стертых камешков (у меня в чуланчике целая коллекция), белая футболка, голубые джинсы и внушительный флакон тайленола. В результате молния на рюкзаке еле застегнулась. Управившись с застежкой, я кинулся к дверям, прихватив на ходу чародейский посох.

Вдруг в темноте что-то промелькнуло. От неожиданности я подскочил чуть ли не до потолка. Тьфу ты черт! Мистер! Громадный котяра задержался на верхней ступеньке только для того, чтобы взглянуть с сердитой укоризной на забывчивого хозяина, затем бесшумно пропал в глухой ночи. Я вполголоса чертыхнулся, запер дверь и рванул наверх. Сердце стучало громче отбойного молотка. Ощущение, я вам скажу, ниже среднего.

Я застал спектакль в полном разгаре. Позади седана в огнях уличных софитов на четвереньках стояла Тера. Намокшие пряди прилипли к щекам. Рот приоткрыт. Смотрит в упор на осчастливленную публику — двух полицейских детективов в штатском. Олухи уже вывалились из машины и теперь пытаются что-то втолковать полоумной девице, правда, держась на приличном расстоянии. Грудь Теры бурно вздымалась, но, зная сверхъестественную неутомимость златоглазой, я здорово сомневался, что она действительно устала от бешеного танца. Впрочем, зрелище вздымающейся груди было поистине сногсшибательным. Мне даже стало жаль этих парней.

Я прижал к себе посох и зашагал по улице. Обратный путь оказался намного короче — до «торуса» я добрался за каких-нибудь пять секунд. Сьюзен без лишних вопросов тронулась с места и объехала дом. Она еще толком не затормозила, а из дождя уже вынырнула звезда стриптиза, несравненная мисс Уэст. Я открыл дверь, и она быстренько запрыгнула на заднее сиденье. Я швырнул ей «суперский» прикид. Тера молча оделась.

— Сработало, — сообщил я. — У нас все получилось.

— Еще бы не сработает, — фыркнула волчица. — Мужики — форменные придурки. Стоит им завидеть голую бабу, и они забывают обо всем на свете.

— Во-во, — поддакнула Сьюзен, врубая третью передачу. — Мы еще вернемся к этому вопросу, дорогой. А теперь, ребята, держитесь крепче! Следующая остановка — отдел специальных расследований!..

* * *

Прежде чем брать приступом оплот чикагской полиции, я сдвинул бейсболку на глаза и залпом выпил зелье, сваренное на «невидимость». Особого вкуса не почувствовал, но гремучая смесь пузырилась и чертовски щипалась во внутренностях. Я подождал секунды две-три, пока зелье начнет действовать, и перехватил колдовской посох поудобнее. Хотя один конец посоха был засунут в ведро, на швабру он походил весьма отдаленно. Да и сам я мало напоминал уборщика, даже напялив куцую спецовку своего механика.

Вот здесь-то по идее и должна вступить в бой магия. Если осечки не будет, с помощью эликсира я, точно хамелеон, сольюсь с обстановочкой и проскользну незамеченным мимо любого не в меру наблюдательного взора. И все для того, чтобы подобраться к Макфинну поближе и показать парню, как выглядит чародейская политика сдерживания, то бишь соорудить вкруг него силовое кольцо, в котором он пересидит ночку от греха подальше. Ну, а если не повезет и зелье не заработает, то у меня появится отличная возможность заняться изучением дизайна интерьеров тюремных камер, причем в непосредственной близости от исследуемого предмета. Лет эдак на «дцать». При условии, что Макфинн не порвет меня на тряпочки.

Плечо болело, живот сводило. Конечно, я нервничал, однако старался думать о другом. Например, что на плече свежая повязка, а в крови полно тайленола, и вообще я был реанимирован по максимуму, насколько это возможно, чтобы приберечь второе зелье. Если бы я мог запихать в себя оба эликсира одновременно, не опасаясь, что крутой коктейль окончательно выведет меня из строя, честное слово, я бы выхлебал бодрящий напиток еще у себя в квартире — руки сами тянулись к заветному пойлу. Удержался я не только потому, что мог отключиться, — я боялся за эликсир-хамелеон. Вдруг не подействует? Тогда вся затея с проникновением в ОСР псу под хвост. Очень надеюсь, что случай применить бодрящий все же представится. Не люблю попусту переводить хорошие вещи.