— Боже мой…

Бэллард совсем растерялась. Да, Честейн предал ее, но перед глазами ее пронеслись те пять лет, когда они служили вместе. Честейн был опытным и целеустремленным следователем. До прихода Бэллард в ОРОУ он прослужил там уже пять лет и многому ее научил. Теперь же он мертв. Вскоре его имя и жетон появятся на мемориале павшим полицейским у здания ПА — рядом с именем и жетоном его отца.

— Рене, ты в норме? — спросил Дженкинс.

— В норме, — ответила она. — Но мне нужно идти. Хочу съездить на место.

— Думаю, это не очень хорошая мысль, Рене.

— Честно говоря, мне плевать. Позже поговорим.

Отключившись, она открыла приложение «Убер» и заказала такси до Голливудского участка.

Честейн с женой и сыном-подростком жили на северо-западе Лос-Анджелеса, в Чатсворте. Еще в черте города, но в максимальном отдалении от ПА. Почти все копы предпочитали селиться за административной границей, чтобы было где отсидеться после смены. Но честолюбивый Честейн считал: когда речь зайдет о повышении, городской адрес будет плюсом. Комиссии понравится, что детектив живет в том же городе, который охраняет.

Вернувшись в участок, Бэллард по-быстрому переоделась в свежий костюм, взяла служебную машину и направилась на север. Чтобы добраться до Чатсворта, пришлось трижды съезжать с одного шоссе на другое. Через час после звонка от Дженкинса Бэллард остановилась у обочины за длинной вереницей патрульных машин и служебных автомобилей без полицейской маркировки, заполонивших тупик в конце Триггер-стрит. Проезжая мимо указателя, Бэллард вспомнила, как Честейн, бывало, шутил насчет копа, живущего на улице с таким названием[3].

Сейчас эта шутка показалась ей печальной.

Бэллард, выходя из машины, сразу заметила, что на месте нет прессы. Почему-то никто из легиона лос-анджелесских репортеров еще не прознал об этом происшествии — ни самостоятельно, ни из полицейских источников. Должно быть, в субботу утром медийной машине требовалось время на раскачку.

Подходя к желтой ленте на подъездной дорожке, Бэллард повесила на шею свой жетон. Если не считать прессы, все участники подобных сцен были на месте: детективы, патрульные, криминалисты, люди из бригады коронера. Одноэтажный дом с пологой крышей стоял здесь с середины прошлого века — еще с тех пор, когда Чатсворт считался захолустьем. Широкие ворота гаража были открыты. За ними происходило основное действие.

У желтой ленты дежурил патрульный из Девонширского дивизиона с планшетом для регистрации. Бэллард сообщила ему свое имя, номер жетона и, не дожидаясь, пока он все запишет, нырнула под ленту. Когда она шагала по подъездной дорожке, из гаража вышел детектив, с которым Бэллард когда-то работала в ОРОУ. Подняв руки — дескать, стой, — он направился ей навстречу. Детектива звали Кори Стедман, и они с Бэллард всегда неплохо ладили.

— Рене, погоди, — сказал он. — Что ты здесь делаешь?

Бэллард подошла к нему вплотную, остановилась и сказала:

— Сам-то как думаешь? Он был моим напарником.

— Я не могу тебя впустить, — покачал головой Стедман. — Случись лейтенанту тебя увидеть, он от ярости начнет гадить кирпичами.

— Оливас? Почему здесь его группа? Это же злоупотребление служебным положением!

— Убийство связано со стрельбой в «Дансерз». Так что мы забираем его себе.

Бэллард попробовала обойти Стедмана, но он тут же, сделав шаг вбок, загородил ей дорогу и выставил вперед руку.

— Рене, не могу.

— В таком случае хотя бы расскажи, что случилось, — попросила Бэллард. — Почему он в гараже?

— Мы думаем, его убили вчера ночью, когда он приехал домой. Убийца или поджидал его внутри, или — что более вероятно — стоял снаружи и незаметно вошел следом за машиной.

— В котором часу это было?

— Жена легла спать в одиннадцать. Получила эсэмэску от Кенни: он сообщил, что задержится как минимум до полуночи. Утром проснулась и увидела, что домой он не приходил. Написала ему эсэмэску, он не ответил. Около девяти пошла выбрасывать мусор — бак стоит в гараже — и нашла тело.

— Где его убили?

— Прямо за рулем. Пустили пулю в левый висок. Надеюсь, он не успел ничего понять.

Бэллард помолчала. Гнев и скорбь в груди свились в тугой клубок.

— Значит, Шелби не слышала выстрела? А Тайлер?

— Он уехал в гости на выходные. К другу из волейбольной команды. Шелби ничего не слышала. Мы считаем, что убийца пользовался самодельным глушителем. Нашли бумажные волокна и остатки жидкости — на теле и на сиденье машины. Жидкость липкая. Похоже, апельсиновая газировка, но в лаборатории скажут точнее.

Бэллард кивнула. Она поняла, о чем говорит Стедман. Берешь литровую пластиковую бутылку, выливаешь жидкость, набиваешь бутылку тряпками, бумажными полотенцами — да чем угодно — и надеваешь на дуло пистолета. Выстрел прозвучит гораздо тише, но на месте останутся следы содержимого бутылки.

К тому же такой глушитель годится лишь для одного выстрела. Убийца был уверен, что второй раз стрелять не придется.

— Где он был вчера ночью? — спросила Бэллард. — Чем занимался?

— Вообще-то, в шесть вечера лейтенант отправил его домой, — сказал Стедман. — Велел сделать перерыв: на тот момент Кенни был на ногах восемнадцать часов кряду. Но домой он не поехал. Шелби говорит, он написал, что должен пасти свидетеля и вернется поздно.

— Именно так и написал? Пасти?

— Насколько мне известно, да.

Бэллард не раз слышала эту фразу, когда они с Честейном были напарниками. Слова «пасти свидетеля» означали, что ситуация непростая — по разным причинам, но чаще всего речь шла о свидетеле, не желавшем давать показания. Такого нужно было найти и за руку отвести в суд или комнату для допросов.

— Что за свидетель?

— Не знаю. Кенни или слышал о нем, или получил наводку.

— Он работал один?

— Ну да. Он же был ледоколом группы. Ну, с тех пор, как тебя… перевели.

«Ледоколом» называли детектива, исполняющего роль правой руки лейтенанта. Чаще всего такой сотрудник готовился к повышению и работал без постоянного напарника. Теперь понятно, почему Честейн действовал в одиночку.

— Как Шелби? — спросила Бэллард.

— Не знаю, — покачал головой Стедман. — Я с ней не разговаривал. Она в доме, с лейтенантом.

В этот момент Оливас — легок на помине — вышел из гаража и направился в их сторону. Бэллард увидела его, выглянув из-за плеча Стедмана. Лейтенант был без пиджака, рукава белой рубашки закатаны, наплечная кобура на виду, слева пистолет, справа — для равновесия — два магазина. Стедман стоял к нему спиной. Его нужно было предупредить.