Огонек свечи померк перед взором Гила. Эх, Лаури, Лаури… Его прекрасная дама, по воле которой юный рыцарь Гил отправился в Закрытый город… И кем она стала теперь?

– Да, я наложница императора, – спокойно сказала она, – владыкам не отказывают. Быть может, я даже стану императрицей, кто знает? И если учесть, что у нашего владыки до сих пор нет наследников… Впрочем, некогда болтать, Гил. Тебе нужно убираться отсюда, если хочешь остаться в живых. Это… мой долг. За то, что ты остался в городе магов.

Он все еще приходил в себя. Не верилось, что император, Квентис Добрый, способен на такую подлость… Эх, сюда бы учителя…

– Ты должен либо вернуться в свой Закрытый город, либо переждать где-нибудь… – шепот Лаури разбил нависшую тишину, – и уходить тебе нужно сейчас, пока Император и ведун что-то обсуждают. Поднимайся, Гиллард. Хаттар велик, может, еще свидимся. Я тебя выведу.

С помощью Лаури Гилу удалось сесть. В висках гулко стучало, к горлу подкатывала тошнота. Лицо Лаури снова начало расплываться, превращаясь в бесформенное золотисто-розовое пятно.

– Кажется, я вовремя решила тебе помочь, – прошептала наложница владыки, – еще пара дней – и ты бы уже не поднялся вообще.

– Но… Почему император хочет моей смерти?!! – выдохнул маг, – я же… я ни в чем не виноват перед ним… За что?..

В нос ударил резкий запах ароматической соли, и Лаури вновь начала обретать вполне человеческие формы.

– Квентис не хотел тебя травить, – строго сказала она, – это все старик, ведун проклятый. Боится, что император его отправит подыхать в лес, а тебя оставит при себе! Да, знаю, что это все глупо, но ведь если Интару что в голове засядет, его не переубедишь. На-ка вот, пожуй – это тебя встряхнет на некоторое время, пока не окажешься за пределами дворца.

И она поднесла к губам Гила пахучую горошину. Он подозрительно взглянул на свою капризную подругу из пропавшего детства, но она только улыбнулась.

– Это еще что такое?

– Ешь, не бойся. Интар делает такие штучки для императора, когда надо… – Лаури вдруг запнулась и слегка покраснела.

А Гиллард послушно взял с ее ладошки желтый шарик и принялся добросовестно его жевать. Убеждая себя в том, что нужно любыми способами подняться на ноги – но не в силах отделаться от мысли, что император употребляет подобные вещи, чтобы проводить целые ночи в объятиях синеглазой красавицы.

Сперва он не ощутил никаких изменений: та же тошнота, надоедливая мигрень, долбящая виски, словно надоедливый пестрый дятел. Лаури молча смотрела на друга детства, нервно тиская кружевной платочек.

Через некоторое время она отшвырнула его в сторону.

– Все, Гил. Уже должно было подействовать. Ты должен встать и идти, иначе больше никогда не покинешь эти стены.

– Да, понимаю…

Он стиснул зубы и, словно младенец, цепляясь за ее руку, спустил ноги на пол. А затем и вовсе поднялся. Комната завертелась перед глазами, но затем послушно замерла. Кожи на груди коснулось что-то холодное, Гил опустил глаза – ах, да… медальон матери. И перстень вроде на месте. Даже странно, что на них никто не позарился, пока Гиллард валялся в беспамятстве.

– Тебя нужно одеть, – Лаури метнулась к стулу, где было аккуратно сложены вещи мага, – и – ходу отсюда, Гил. У нас и времени-то почти не осталось!

…Они не разговаривали, пока шли темными коридорами в направлении, известном одной Лаури. Да и не о чем было говорить людям, между которыми пролегла горькая дорожка воспоминаний и осознания того, что, поступи они иначе восемь лет назад – и все было бы по-другому. Они оба прекрасно это понимали, а потому предпочитали молчать.

Когда же, наконец, Лаури остановилась перед низенькой дверью, Гиллард спросил:

– Значит, ты можешь стать императрицей?

Лаури передернула плечами.

– Не знаю, Гил. Может быть… Ну, иди. Выйдешь в парк, ну, а оттуда – к прудам, и постарайся исчезнуть.

– Спасибо тебе.

– Не благодари.

Она аккуратно отомкнула дверь, приоткрыла – в коридор ворвался сладкий запах ночных цветов.

– Иди, Гил.

И вдруг порывисто обняла его.

– Все. Удачи тебе, мой благородный рыцарь…

* * *

Известие застало Квентиса врасплох.

– Что значит – сбежал?!!

Он выскользнул из-под мягких ладошек Лаури, которая только-только начала умащивать спину ароматным маслом, и схватил халат. Кивнул красотке – мол, иди к себе, есть дела поважнее. Она улыбнулась, грациозно изогнулась, словно кошечка и, нимало не стесняясь наготы, вышла.

– Вы хорошо обыскали дворец? – Квентис хмуро воззрился на побледневшего подданного. Разумеется этот человек, что раболепно гнул спину перед владыкой, вовсе не был ни рабом, ни слугой; наоборот – имел весьма звучный титул и участвовал во многих делах Императора, не требующих огласки. Лорд Шеном Тэр, второй министр, глава канцелярии тайного слежения, виртуоз в распутывании темных дворцовых интрижек и великий стратег в деле шпионажа.

Тэр поклонился еще раз, уже гораздо ниже; солнечный зайчик погладил его небольшую, от волнения вспотевшую лысину.

– Да, ваше величество. Весь дворец. Маг исчез бесследно, и никто не видел, как он покинул свои покои.

Квентис хрустнул пальцами. Как-то нехорошо все выходило, совсем нехорошо… Ну, и что теперь скажет магистр Закрытого города, после того, как к нему вернется маг и нажалуется, что-де опоили и неоднократно учиняли допросы?

Император задумчиво теребил шелковый кушак. Затем мрачно кивнул министру.

– Интара ко мне. Немедленно.

…Ведун появился так быстро, что в душу Квентиса вкралось подозрение – а не подслушивает ли старик за дверями? Путаясь в длинных полах кафтана, Интар бухнулся на колени, поскуливая, пополз вперед, желая приложиться к краю императорского одеяния. Квентис от души пнул его в бок.

– Ты мне обещал, что зелье не позволит ему встать и уйти! И что? Каков результат?

Но Интар был огорошен известием не меньше самого Квентиса.

– Владыка! Да не мог он, не мог он сам уйти! Мои травки… медведя с ног валят, а то ведь мальчишка…

– Заткнись, – обронил Квентис, – поздно выть. Надо что-то предпринимать. Ведь магистр далеко не дурак, он поймет, что здесь с его воспитанником стряслось что-то дурное. Начнет выяснять… Как бы скандала не вышло.

– Мой владыка боится магистра? – прошипел Интар, за что получил еще один чувствительный пинок.

– Не смей даже рта раскрывать, поганец, пока я тебе не позволю. Не то – вот, видишь, лорд Тэр? Он тебя живенько допросит, со всей тщательностью. Может быть, тебе было на руку, чтобы маг убрался отсюда, а?

Лицо ведуна окаменело в выражении столь глубокой растерянности, что Квентис не сдержался и зловеще улыбнулся. В глазах травника задрожали слезы.