— Вероятно, ты не собираешься делиться с ним?

— К сожалению, придется, иначе можно потерять все. Он нужен мне для выполнения грязной работы. А дальше видно будет.

— Подожди, любимый, ты не боишься, что он сам благодаря твоим подсказкам найдет сокровища?

— Исключено, по той простой причине, что для этого нужен глобус. А взять его у генерала он не может. Второй глобус находится в России. К сожалению, там пока ничего не получается, но, думаю, сумею найти того русского с глобусом. Я переоценил способности своих людей, поэтому даю им еще неделю. А потом каждого ожидает кувшин дьявола.

— Никогда его не видела.

— Обязательно увидишь. Уверяю тебя, любимая, зрелище незабываемое. На лице человека отражается гамма чувств, — засмеялся он. — Очень неприятное зрелище. Впрочем, для кого как. Если кто-то ждет своей очереди на кувшин дьявола, представь его состояние. А тот, кто сажает, получает истинное удовольствие. Это не то, что пристрелить, прирезать или повесить. Хотя мне всегда нравилась удавка. Давишь человека, смотришь ему в глаза и видишь, как из него уходит жизнь. Медленно, с каждой секундой. И поневоле чувствуешь себя богом. Ведь если ослабить захват, он вздохнет, и с воздухом к нему вернется жизнь. Получаешь только положительные эмоции.

— А ты страшный человек.

— Хочешь хорошо узнать человека, сделай его своим врагом. Только тогда ты поймешь, что он такое. Но нам это не грозит. А кувшин дьявола недолго будет пустовать, я даю им неделю.

— Подожди, любимый, как можно в такой огромной стране найти…

— Я уверен, что тот, у кого глобус, живет в Москве, — перебил ее он. — Понимаю, что это трудно, но они согласились.

— А у них был выбор? Когда ты просишь, тебе нельзя отказать.

— Время уходит. Мы накануне больших событий. Аль-Каида обещала взорвать стадион на чемпионате в Европе. Ну может, не стадион, но провести несколько террористических актов. В Ираке постоянно гремят взрывы, вот-вот начнутся выборы президента США, с Ираном сейчас ведут переговоры по поводу его ядерной программы.

— Перестань, милый, — попросила Амира. — Меня никогда не интересовала политика. Извини, я не желаю это слушать. Я не обидела тебя?

— Конечно, нет. Женщина должна любить своего мужчину и быть царицей своего государства, имя которому семья. Почему бы тебе не родить мне ребенка?

— Я боюсь. В любой момент ты можешь погибнуть. Тебя уже пытались убить. Ты объявил войну всему миру, и согласись, что шансов на победу у тебя очень мало.

— Шансов на полную победу нет вообще. Но я живу для истории. Когда-нибудь весь мир будет говорить обо мне и появятся мои последователи. Я не наношу ударов по большим городам, как это делает Аль-Каида или палестинцы в Израиле. Я пытаюсь дать народу любой страны свободу. Настоящую свободу. Я испытал и холод, и голод. Я вырос в нищей семье и понимаю народ. Знаешь, почему со мной до сих пор не могут справиться? Да потому что меня оберегает народ, которому я помогаю и защищаю от бандитов и продажных политиков. Да, в любой момент меня могут убить. Но я не оставлю своего дела.

— Непонятно, — покачал головой полковник милиции, — кому это понадобилось? Вырезали всю семью. И всех пытали, но ничего не взяли. Даже не искали ничего. Неужели новый вид маньяков?

— Работали профессионалы, — сказал худощавый мужчина в штатском, — били по болевым точкам. И заметьте, — кивнул он на два тазика с водой, — ноги родителей опускали в кипяток. Рты не заклеены и не заткнуты, а сшиты губы. Тогда как сын убит ударом в сердце.

— Хватит! — Полковник поморщился. — Все это дико и непонятно. И нет ни одного свидетеля. Сейчас с этим вообще плохо. Люди опасаются за собственную жизнь.

— В середине девяностых найти свидетеля было вообще великой редкостью, — сказал коренастый майор. — Сейчас люди более или менее начинают помогать. И нередки случаи, когда на помощь жертвам грабителей бросаются посторонние люди. Мы не можем найти правильную систему борьбы с преступностью. Не пойман на месте преступления — невиновен. А воры в законе живут в роскошных квартирах, имеют шикарные автомобили. И мы ничего не можем с ними сделать. А вот спросить такого, на что ты купил машину? Дачу? На какие шиши ездишь отдыхать на мировые курорты? А мы не можем! — Он выругался.

— А раньше что, было по-другому? — усмехнулся худощавый оперативник. — Сажали за тунеядство и за то, что постоянной прописки нет. Это я хорошо помню.

— Зато порядка больше было, — сказал полковник. — И не было всех этих жуликов. Вор должен сидеть в тюрьме, и они там сидели. А сейчас берешь его, гада, а через пару дней вот он, на «мерсе» мимо тебя едет, когда ты на остановке стоишь.

— А я не понимаю тех, кто взятки берет, — сказал эксперт.

— Этого и я не понимаю, — согласился полковник. — Ведь и зарплата более-менее, и власть в твоих руках, и положение в обществе, и уважение, а ты берешь деньги, стремишься разбогатеть. А почему бы не задуматься хотя бы на секунду о том, что возмездие будет ужасным? Потеряешь все, что имеешь.

— Работать надо, — сурово произнес, войдя, мужчина в штатском.

— Да, господин, — сказал по телефону Рамх. — Мы нашли человека, у которого находится глобус. Точно нашли и готовы к действию. Как только вы… — Он помолчал, слушая. — Хорошо, господин, мы все сделаем. Свидетелей нет, — после короткой паузы сообщил он, — убили всех. И уверены, что глобус находится у Мирославских. — Он старательно выговорил фамилию. — Семья из пяти человек. Хозяин бывший полицейский, сейчас на пенсии. Его сын работает на авиационном заводе, инженер. Жена сына — врач. У них сын и дочь. Дочь геолог, сын сейчас выезжает с сестрой на разведку полезных ископаемых. Живут не бедно, но нельзя сказать, что богато. И… — Рамх замолчал. — Мы проверим, но сомнений нет.

— Я знаю, где он живет, и глобус будет у меня, — заявила по телефону Индира. Слушая абонента, усмехнулась. — Нам это удастся, ведь со мной Волк Пустыни и Ночной Ястреб. Все будет хорошо.

— Вы слышали? — войдя в комнату, громко проговорил Женя. — Семью Туркиных вырезали полностью.

— Да уже знаем, — ответил отец. — Нам Федор звонил. А вот за что их так, никто понять не может. Ведь у них больших денег не было. Федор говорит, что не взяли ничего. Милиция предполагает, что кто-то им отомстил. Но за что? Сейчас так убивают, чтобы развлечься. Родителям ноги в кипятке держали. Наверное, чтобы сын видел. А ведь…

— Хватит, Иван Евгеньевич, — умоляюще попросила Ольга Павловна.

— Как тебе там? — услышал Исао по телефону.

— Спасибо, — стоя у окна с биноклем, ответил он. — Больше мне не звони. И обо мне никому ни слова.

— Понятно. — Телефон отключился.

«Судя по выражению лиц, что-то произошло, — думал Исао. — Не мешало бы поставить там прослушку. Хотя подслушивать семейные секреты нельзя. Что могло случиться? — Он опустил бинокль. — Надо узнать, что произошло, но как? — Он снова стал смотреть в бинокль. — Ничего плохого не происходит, — решил он. — Скорее всего с кем-то из знакомых что-то случилось. Графиня вошла веселая, а потом сразу погрустнела. — Он положил бинокль. — Время медитации».