— Добрый день, — отсалютовал первый полицейский. — Констебль…

Второй полицейский положил ладонь на рукоять торчащего из кобуры пистолета, а охранник минимально приподнял правую руку и согнул локоть. Полицейские напряженно замерли, приготовившись вытаскивать оружие. Сейчас они пожалели, что не сделали этого сразу. Они стояли друг против друга, а между ними висела невысказанная, едва прикрытая угроза. Опекунша схватила охранника за руку, ища поддержку и тем самым помешав ему вытащить оружие. Он удивленно посмотрел на нее. Что-то предпринимать было поздно: на него смотрели два дула.

— Медленно, двумя пальцами вытащи оружие, — спокойно сказал полицейский. — И два шага в сторону.

Охранник высвободил руку и полез за полу пиджака, специально не отворачивая ее. Опекунша отодвинулась под стену здания, потянув за собой застывшую от страха Марысю. Она сжала губы и отчаянно искала выход. Только бы этому идиоту не пришло в голову стрелять. Охранник медленно начал вытаскивать руку. Полицейские следили за ним из-за шлемов, нельзя было сказать, куда именно они смотрят. Скорее всего, они сосредоточились на черном предмете, который он вытащил из пиджака.

— Это футляр для очков, — объяснил он, почти не разжимая губ. — У меня очень чувствительные глаза. Это моя жена и дочь. Мы гуляем.

Так же медленно он открыл футляр и водрузил на нос темные очки. Опекунша предостерегающе крепко сжала руку сзади на шее Марыси, но девочка и без этого была слишком напугана, чтобы хоть как-то отреагировать.

— Все в порядке, — полицейские опустили оружие. — Извините. Мы получили сообщение о похищении. Вы, конечно же, можете подать жалобу…

— Нет необходимости, — быстро ответил охранник. — Мы пойдем. Немного спешим.

Они отошли, провожаемые взглядами из-под серебристых шлемов. Свернули в первый переулок и остановились лишь через несколько десятков метров.

— Кто-то нас спалил, — тихо сказал он. — Или этот нюхач заявил в полицию.

— Никто не спалил, идиот, — рявкнула опекунша. — g.A.I.a. сопоставила нас троих с образом похитителей и пострадавшей. Мы не похожи на семью. Ты ведешь себя как бандит, говоришь как бандит. Ты даже ходишь, словно ты в городке на Диком Западе, — она указательным пальцем ткнула его в грудь, стараясь не кричать, хотя ей с трудом это удавалось. — Если ситуация была идентифицирована как похищение, мы добавили малышке десять пунктов ПО. А стычка с полицией — еще пара пунктов. Мы должны хорошо с ней обращаться. А увеличение ее ПО не соответствует хорошему обращению!

Охранник посмотрел на собственные руки. Они дрожали. Его отпускало напряжение. Он спрятал очки и вызвал с помощью коммуникатора машину.

— Если мы никому не скажем, что случилось, никто и не узнает.

— Ты давно в фирме?

— Это моя третья операция.

— Прекрасно, — опекунша кивнула. — Любитель. Просто, черт возьми, прекрасно. И что ты собирался делать с этим пистолетом? Хотел, чтобы нас перестреляли?

— Отстань от меня. — К охраннику вернулось самообладание. — Я все уладил. Ты тоже не ведешь себя как мать. Задушишь ее сейчас.

Она осознала, что все еще сжимает шею Марыси. Отдернула руку и посмотрела на красный след, оставленный пальцами. Она присела и убрала волосы с маленького личика. Девочка плакала.

— Хочу к маме, — сказала она тихо. — Когда ты меня к ней отведешь?

— Сейчас мы отведем тебя к папе. Ждем только… разрешения.

* * *

— А ты что нам скажешь, красавчик? — Наталья Кушман игралась с большим, светящимся на конце карандашом.

— Количество воды в кольце ограничено. — Велицкий встал и вышел на середину сцены, тем самым символически забирая контроль над шоу. — Это замкнутая система, уважаемый коллега, — сказал он Крушевскому. — Из пустого и Соломон не нальет. Наводнение нам не грозит, даже если мы все одновременно смоем в сортире.

Смех в зале. Мэр улыбнулся и посмотрел вверх, чем вызвал новый взрыв смеха.

— Друзья, — продолжил он, — моя программа простая — я обещаю делать то, что делал и до этого момента, только еще лучше. Вся тайна управления, служения народу состоит в непрерывности. Каждая смена — это простои и возня. Это стресс и потери для каждого. Смена водителя во время езды без автопилота может закончиться серьезной аварией.

Из динамиков прозвучал визг тормозов и грохот сталкивающихся машин. У программы было опоздание в несколько секунд, поэтому режиссер постпродакшн точно добавил к этому звуковому эффекту и соответствующий визуальный, невидимый в студии.

— У-у-у, красавчик умеет говорить, — признала Наталья с излишне притворным восхищением.

— Экономика процветает, ВВП растет, граждане богатеют, а преступники сидят в тюрьмах, — мэр жестикулировал и вел себя так, словно профессионально занимался выступлениями со сцены. — Кольцо Варшава в отличной форме. — Он упал на пол и сделал десять быстрых отжиманий. Поднялся и без отдышки продолжил: — Кто хотел бы изменить то, что налажено? Это почти саботаж работающего механизма, что-то вроде превращения мышц в сало. — Он многозначительно посмотрел на Здонека, который слушал его, совершенно не проявляя эмоций, даже после взрыва смеха в зале. — Это как поменять хорошую лампочку на другую, не зная, не будет ли она светить розовым. — Тут он посмотрел на Крушевского, снова вызвав всеобщее веселье. — Мои планы относительно Варшавы — это делать то же самое, так же и даже лучше.

Произнеся последние слова, он поднял руки, как оперный певец после grande finale.

— Охренеть, какой ты крутой! — Наталья только сейчас решила забрать инициативу, что Велицкий любезно позволил ей сделать, возвращаясь на свое место. — Дайте ему водки!

Откуда-то сбоку появился Алоиз с подносом и бутылкой водки. Под аплодисменты он выскочил на сцену, развернулся, выполнил сальто назад, не уронив при этом ни поднос, ни бутылку, что было настоящим мастерством. Он поставил бутылку перед Велицким и чмокнул его в щеку. Мэр притворился, что бросает емкость вслед убегающему, но затем рассмеялся вместе со всеми, вытирая щеку платочком. Бутылку он спрятал в карман пиджака, вызывая еще больший смех.

Крушевский с Здонеком переглянулись.

* * *

Выключение Несолнца во всей Варшаве длилось уже несколько минут. Харпад смотрел через стеклянную крышу на Облако, за которым медленно темнела искусственная звезда. Это когда-то называлось закатом, и солнце заходило на западе. Сейчас слово «запад» ассоциируется только с районами слева от Вислы, если встать спиной в направлении вращения кольца и течению реки. Забавно, как поменялось значение слов. Половина детей даже не знает, что такое закат. Дети… Марыся.

Возле Триумфа остановился маленький беспилотный автодост с надписью «Бликл» на борту. Метровая машина, напоминающая перевернутую вверх дном бутылку, балансировала на резиновом шаре. Хороший гироскоп и быстрый процессор ограничивали необходимые движения до нескольких миллиметров. Отодвинулась крышка, и Харпад вытащил заказанные напитки. Автодост зашатался, быстро восстановил равновесие, закрыл крышку, мигнул логотипом Romet, механически поблагодарил и уехал в противоположную от демонстрации сторону.