и размахивающего палочкой Кэрреджью, терпеливо ожидая превращения.

Но ничего не произошло.

– Ничего не произошло, – подчеркнул я услужливо.

– Нет? – Кэрреджью нахмурился на палочку. – Хм. Возможно это зеленый порошок должен менять форму, – задумался он.

Король зарычал, затем широко разинул рот.

– Уаа, – зевнул Король. Потом он внезапно выпрямился, его передние лапы изящно вытянулись вперед так, будто они были поранены. Они начали распухать, и все его тело стало растягиваться как резина со скрипучим звуком.

– Вот это да, – воскликнул Кэрреджью. Он отступил от Короля и его стула. Я последовал за ним.

Морда Короля втянулась, и вся шерсть на ней погрузилась обратно в тело. Его уши с обеих сторон соскользнули вниз будто парусные суда, исчезающие за горизонтом. Его ужасный жалобный вой становился все глубже и громче.

– Р-р-р! – завыл он, и заревел, как только его голос поменялся.

Там где раньше были когти, теперь изогнулись пальцы, и его расширяющаяся спина склонилась вперед в боли или экстазе. На моем лице отразилась гримаса, и я закрыл глаза только для того, чтобы сразу же их открыть. Зрелище было ужасным, но в то же время потрясающим.

Голый мужчина сидел там, где был Король. Его непослушные волосы отсвечивали серебром, так же как раньше шерсть собаки, и у него были такие же большие, умные глаза. Несмотря на то, что он оставался мускулистым и здоровым, его кожа была тонкой, как старый пергамент. Хотя не настолько древний как Кэрреджью, Король все же был стариком. Он прищурился на нас.

– Именно поэтому я никогда не просил тебя делать это раньше, – прохрипел Король. – Было даже больнее, чем в первый раз.

Кэрреджью только кивнул.

Кэрреджью без труда нашёл одежду для Короля – он просто её сотворил. И если у меня были какие-то сомнения насчёт его способностей, они исчезли, как только он взмахнул пальцами и произнёс заклинание, не забыв уточнить цвет, размер и тип ткани.

Появилось разноцветное облако, которое потом потемнело и уменьшилось, сформировав настоящие нити в воздухе. Быстрее чем паучьи лапки, пальцы Кэрреджью связали из них брюки, тунику, ботинки и кепку для Короля.

Король взял меч с тростниковой полки Кэрреджью, поднял его, затем одобрительно заворчал. – Это прекрасное ощущение, снова держать меч, – произнес он. Его голос загрохотал, низкий и приятный.

– Но не беги сразу в бой, – предупредил Кэрреджью. – Ты снова обрёл дар речи, но это ещё ничего не значит. Тебе нужно что-то большее, чем меч, чтобы победить похитителей.

– Поверь мне, – сказал король. – Я прожил достаточно долго, без меча, чтобы знать, как использовать свой ум. Ты должен много думать, будучи собакой в городе людей.

Кэрреджью кивнул, затем взглянул на свою напольную вешалку и снял с нее маленькую зеленую шапку и протянул ее мне. – Мне кажется, это твой размер, мальчик. Попробуй надеть ее. Я с усилием натянул ее на голову.

– Немного давит, – сказал я. Кэрреджью улыбнулся в ответ, но рот Короля раскрылся так широко, как он не раскрывался в те времена, когда он был собакой. В его глазах прозвучал немой вопрос к Кэрреджью.

– Это Пиксвислская шапка-невидимка – произнес волшебник с гордостью.

– Что? – Я посмотрел на свои руки. Они были вполне видимы мне. – Я не невидим.

Король посмотрел на меня и затем принюхался. – Да, ты невидим. Я даже не могу учуять твой запах.

– Действительно, ты едва ли сможешь почувствовать его запах, если не подойдёшь очень близко, – сказал Кэрреджью. – Твой нос уже не такой чувствительный как был раньше.

Я оглянулся в поисках зеркала в то время, как два пожилых человека обсуждали обонятельные, слуховые, вкусовые и другие свойства, которые не интересовали меня. После того как я протолкнулся через пару манекенов и пробрался через корзины и ларцы, я отыскал зеркало в полный рост в раме, вырезанной из дуба.

– Эй, я невидимый! – воскликнул я. Я снял шапку. – Я снова видимый! – Хотя преобразование короля и колдовство его одежды были более зрелищными, эта особая магия была намного более личной. Она работала на мне.

Кэрреджью и Король закончили их дискуссию и повернулись ко мне. – Настало время найти Дону, – сообщил Кэрреджью.

– Давайте начнем со слуг в твоем доме, – сказал Король.

– О, господин Джейм! Мы так волновались!

Бэта выбежала из кухни, схватив меня в охапку свои мясистыми руками, которые больше подходили для того, чтобы разделывать домашний скот, нежели обнимать детей. Я думаю, что я вряд ли когда-нибудь полностью оправлюсь от таких сокрушительных объятий. Но по крайней мере это была Бэта, а не Чесли.

У меня осталось мало сил для того, чтобы снова рассказывать мою историю. – Я в порядке, Бэта. А вот Дону похитили. Уф! – Она снова меня озадачила. – А я это и имел в виду. Это не просто сказки, как говорил Чесли. Король тоже их видел.

– О, мы знаем, мой мальчик. Мы знаем. – Она обняла меня снова, и это было последнее, что я мог говорить некоторое время.

– Госпожа Бэта, я здесь, чтобы расследовать похищение Доны.

– И по какому праву Вы здесь, сэр? Чесли появился из столовой. Он был в ливрее весь в узкую полоску. В нашей семье не было ливреи, но Чесли настоял на том, чтобы носить ее всем. Ливрея и униформа были так же важны для него, как протокол и этикет.

– Я служу послу Кэрреджью из Министерства Искусств, – произнес Король с гордостью. Он задрал свой подбородок. Если бы он был собакой, то его шерсть на загривке вздыбилась бы. Но я не мог осуждать его.

– Боюсь, я не понимаю, почему Министерство Искусств вовлечено в это дело в качестве наблюдателя, – фыркнул Чесли.

– Я был поблизости, – засопел Король. В отличие от Чесли он действительно сопел. Он подошел прямо к Чесли и продолжил обнюхивать, нагибаясь вперед, чтобы легче было почувствовать запах. Чесли был не готов к этому.

– Ч-ч-что вы делаете? – заикаясь пробормотал стюард.

Если бы у меня остался хоть глоток воздуха, я бы снова потратил его на хохот.

– Где вы были, когда Дону похитили?