Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А она есть? — фыркнула Иви.
— Представьте себе! — Лоусен блеснул глазами. — И сегодня ценность хорошей беседы превосходит золото молчания.
Каро нахмурилась, осмысливая, что мужчина имеет в виду. Тот, тем временем, объяснил:
— Смотрите, простой пример. Попробуйте как-нибудь выйти на улицу и крикнуть, ну или написать в сети — это более жизненно сегодня — что ищете секса без обязательств. Что вы готовы вот прямо сейчас потрахаться, при обоюдной договоренности, что вы не расцениваете это как изнасилование, а ваш партнер не совершает противозаконные действия. И поверьте, желающих найдется тьма! Куча мужиков предложит вам свои услуги. А не они — так прорва молодых дуралеев, чей прострел не опаснее снаряда в пейнтболе.
Каро открыто усмехнулась от выбранного Лексом сравнения.
— А можно и не кричать. Оглянитесь — мир полон гей-парадов, секс-вечеринок, стриптиз— и свингер-клубов, найти адреса которых не сложнее, чем надеть кроссовки. Но разговорные сообщества — это либо проповедники, которых все побаиваются, как душевнобольных, либо беседы с иностранцами в языковых школах.
Мужчина отложил приборы, чуть наклонился через стол, будто собирался сообщить Каро, где хранятся тяжеленые бесхозные бриллианты, и ткнул указательным пальцем в столешницу.
— Попробуйте крикнуть на улице или написать в сети, что ищете человека, чтобы поговорить, и вы поразитесь пустоте вокруг себя, Каро. В сети вам еще могут откликнуться, но лишь для того, чтобы высказаться, а не высказаться и послушать ответ. Беседы становятся редкостью, — прошептал Лекс, в самом деле делясь сокровенным. — Секс, даже БДСМ и даже мужчине, получить гораздо легче, чем хороший, увлекательный разговор. Такой, чтоб щекотало нервы. Такой, чтоб после него еще долго смотреть в потолок, лежа в постели ночью, перебирать, смакуя, каждую реплику…
— … и возбуждаться от одного этого.
Лекс резко втянул воздух и отодвинулся, вновь принимая непринужденную позу.
— Я бы сказал, — закончил Лоусен, намеренно игнорируя слова девушки, дабы не смущать, — людей, с которыми такие разговоры возможны, сегодня днем с огнем не сыщешь.
От его интонаций Каро захотелось прокашляться. Похоже, Лоусен в очередной раз заложил русло диалога и оставил за Иви выбор — последовать ему или отказаться. Стоило признать Лекса мастером самых красивых ангажементов.
— Не только сегодня. Еще Диоген искал их с фонарем средь бела дня и тоже не нашел. А он будет постарше нас с вами, мистер Лоусен, — робко проговорила Каро, следя за реакцией мужчины.
— Лекс.
Глава 15
Кк
(заменяет «ок» в геймерских чатах)
— Как, когда и почему вы увлеклись философией?
Происходящее казалось сюрреалистичным. Почему… господи, почему они обсуждают это? Почему они говорят о философии?
И тем не менее, Лекс говорил именно о ней.
— Вы немного преувеличиваете, — отозвалась Иви. Она решила до поры до времени плыть по течению беседы, покуда не разберется, как управлять этой лодкой. — Есть моменты истории и книги, которые мне интересны. Но я бы не сказала, что прямо люблю философию.
— Тем не менее, вы недурно начитаны.
— Дурно и обрывочно, — поспорила Каро. — Всякие Гегели, Шлегели и Баумгартены остались за бортом. Как, в общем, и экзистенциалисты.
— Ну, — поддержал Лекс тоном эксперта, — Баумгартен — это эстетика, а Гегеля, Шлегеля, и иже с ним вообще можно не читать. Будете только счастливее, поверьте.
— Охотно верю. — Каро приложилась к бокалу. — Я не трачу время на то, что кажется мне неудобоваримым.
Бокал в руках девушки почти опустел. Лоусен потянулся к бутылке. Конечно, он мог бы нажать на кнопку вызова официанта, но предпочел сделать все сам.
— А когда вы увлеклись философией? — Каро наблюдала за манипуляциями мужчины.
— Кто сказал, что увлекся? Я просто слушал курс философии параллельно с историей права. Было вполне увлекательно.
— Мистер Лоусен, — внезапно переменилась Каро, когда Лоусен убрал бутылку в лед.
— Лекс, — ничем не выказывая неудовольствия, поправил тот.
— Почему мы говорим о философии?
— Я сказал вам, что рад поддержать любую тему. Почему-то подвернулась эта.
— Но она не интересна ни вам, ни мне.
— А что вам интересно? — Лекс вцепился в девушку взглядом.
— Почему вы одиноки? И одиноки ли вы?
— Простите?
— Вы выяснили, что я против служебных романов, и однажды непременно начнете выяснять, почему. Но вы ничего не говорите о себе. Почему вы одиноки? Как мы выяснили, вы не испытываете физиологических сложностей. Вы в хорошем возрасте, весьма недурно зарабатываете, пристойно выглядите. Так почему рядом с вами нет женщины или, на худой конец, мужчины?
Лоусен задержался с ответом и даже приложился к бокалу, чтоб выиграть немного времени. Характер так и требовал от него пошутить насчет «худых концов», однако сейчас это точно не лучший ответ.
— Потому что зачастую я люблю ужинать в одиночестве.
— Это не ответ на мой вопрос. — Не сдавалась Каро.
— Другого пока нет, увы.
— Вы разведены?
— Да.
— Что-нибудь классическое? Она изменила вам?
— Или я ей?
Он закрыт, признала Каро. Обложен со всех сторон. Он идет на контакт, чтобы узнать, а не рассказать. Он покупатель, который оценивает ее товарные качества. Просто качества не те, что актуальны для большинства других людей, его спрос специфический.
Что ж. Ей остается только дотерпеть его общество, пока не кончится вино и убраться подальше.
— Мне нужно отойти, — обронила Иви, поднявшись и взяв сумку. — Я быстро.
Осведомившись о местоположении уборной у официанта, Каро заперлась в женской кабинке и быстро настрочила в телефоне: «Барт, если вы закончили с Уве, забери меня отсюда. Я в «Бонни и Клайд» по Гершвин-стрит. Приезжай как сможешь».
Отослав сообщение, уставилась на дисплей. Тот потемнел от бездействия хозяйки, и Каро несколько мучительных секунд ожидания пялилась в черный экран в надежде на заветный ответ. Наконец, смартфон пиликнул, слегка завибрировав, и высветил: «Кк. Полчаса».
Вот и славно. Полчаса, и она будет свободна от сомнительного обязательства общаться с человеком, от которого у нее разыгрывается мигрень.
Каро вернулась в альков, молясь в душе, чтобы Барт приехал как можно скорее. Ее бокал снова был наполнен. Каро ожидала, что Лекс поможет ей сесть, но он отчего-то воздержался.
