– Убью, падаль! Вперед! Не его бойся! Меня!

Яростно толкнув хрипящего Арапа шенкелями, Родион навалился жеребцу на шею, ладонями закрывая ему глаза и мешая перейти в горизонтальный полет. Он уже убедился, что грудью гиелу не ударит, момент упущен, но был еще шанс сшибить всадника коленями передних ног Арапа или хотя бы зацепить его задними копытами.

За секунду до столкновения Верлиока что-то ощутил. Не то тень упала, не то звук выдал. Реакция у него оказалась отменная. Не пытаясь обернуться, он вслепую метнул молот назад и резко накренился вправо, заставив гиелу высоко задрать левое крыло и отвернуть. Брошенный наугад молот не задел Родиона, но зацепил круп Арапа. Арап от боли забрал в сторону, так и не задев Верлиоку. Однако толчок воздуха от пронесшегося пега толкнул гиелу во вскинутое крыло. В момент, когда его отбрасывало, Верлиока выстрелил из арбалета. Родион увидел, как болт, не задев кости, сломал у Арапа маховое перо.

Следующий краткий отрезок времени и Верлиока и Родион были заняты каждый своим делом. Родион разворачивал и успокаивал Арапа. Верлиока, усидевший в седле лишь благодаря удивительной цепкости, ударами электроповодьев усмирял гиелу. Оба теперь летели рядом, на одной высоте. Верлиока начал было нашаривать молот, но, вспомнив, что бросил его раньше, схватился за последний оставшийся у него заряженным арбалет. Родион вскинул шнеппер. Оба прицелились одновременно. Расстояние было небольшое. Родион знал, что Верлиока не промахнется. Верлиока знал, что не промахнется Родион. Должно быть, поэтому ни тот ни другой не стреляли. Не стреляла и Юля. Успев перезарядить арбалет, она ответственно целилась в Верлиоку, однако его закрывали от нее крылья Арапа.

Гиела Верлиоки попыталась броситься на Арапа и вцепиться ему в ляжку. Родион предостерегающе перевел на нее шнеппер. Наказывая гиелу, Верлиока ударил ее зарядом электроповодьев. Родиону же коротко кивнул, одобряя, что тот все просчитал правильно. Его широкоскулое лицо оставалось абсолютно спокойным.

Арифметика была простая: преимущество Родиона – пнуф. Преимущество Верлиоки – ядовитые зубы гиелы. Если Родион сшибет Верлиоку пнуфом, но сам останется безоружным, гиела, которую некому будет остановить, укусит его пега. Значит, стрелять пнуфом надо в гиелу. Тогда берсерк разобьется. Но перед этим он, скорее всего, успеет выстрелить из арбалета и не даст промаха.

К тому же существовал еще фактор Ю – Юля, которой не терпелось пальнуть из арбалета. Фактор Ю был одинаково опасен для обоих. Это стало ясно, когда выпущенный снизу болт пронесся на равном расстоянии между гиелой и пегом. Привыкшая стрелять по горизонтально расположенным мишеням, Юля совершенно не умела стрелять вверх.

В глазах Верлиоки, устремленных на Родиона, отчетливо прочитался вопрос, сколько у Юли болтов.

– Еще много! – сказал Родион вслух.

Односторонней вспышкой электроповодьев Верлиока красиво развернул гиелу. Причем даже во время поворота ухитрился сделать так, что арбалет в его руке был постоянно нацелен на Родиона. Родион тоже развернул пега в ту же сторону, хотя Арап и упрямился.

Верлиока не спеша летел в сторону шоссе. Родион провожал его. Оба, не сговариваясь, держали дистанцию если не безопасную, то примерно уравнивающую шансы. Юля бежала за ними по полю, то и дело вскидывая арбалет.

Кентавр замерцал. Это было видно даже сквозь рукав. Шнеппер Родиона был нацелен на Верлиоку. Не имея возможности коснуться кентавра, Родион потянул рукав зубами и притронулся к нему щекой.

– Это я, – услышал Родион срывающийся голос Штопочки.

– Где ты?

Кентавр дважды поменял цвет, что означало сильные эмоции собеседника.

– Я у леса. Меня сбросили с седла.

– Танцор?

Кентавр опять замигал. Причем гораздо больше двух раз. Верлиока внимательно смотрел на Родиона. Родион понятия не имел, слышит тот или нет.

– Я вытянула его бичом. Он… подавись, гад, окурком… бросил сеть. Раскрылась на полнеба! Зверь зацепил ее крылом… Сама не пойму, как мы не разбились. Короче, я сейчас стою в поле, Танцор улетел, а этот предатель ускакал.

– Зверь ускакал? Крылья не сломал?

– Нет. Но в сети запутался и крыльями, и копытами, и всем!

Родион не сводил глаз с Верлиоки, неторопливо улетавшего от холма. Уж больно легко тот уступил. Нет, что-то тут не так. Оставив Штопочку ругать Зверя, Родион коснулся кентавра носом, связываясь с Улом.

– Проблема. Холм без охраны. Штопочку сбросили с седла, – кратко сообщил он.

– Жива? – заволновался Ул.

– Да.

– А Юля куда подевалась?

По дуге пронесся арбалетный болт, наудачу пущенный через поле.

– Юля со мной, – сказал Родион, не оборачиваясь. – Вызови кого-нибудь из ШНыра и сам скорее дуй к холму!

Улу не надо было повторять. Он попытался связаться с Максом, но тот не ответил, и Ул связался с Сашкой. Сделал он это уже на бегу, несясь через Копытово со скоростью пушечного ядра. Он бы телепортировался, но сирин был разряжен.

– Дуй к холму! Оружие возьми! – велел он Сашке, скатываясь в овражек, чтобы срезать путь.

Холм уже был виден вдалеке. Улу показалось, что он различает на нем какую-то фигуру. Кто это? И Ул припустил еще быстрее, перехватив саперку поближе к ручке. Перескакивая через куцые кустики картофельных побегов, усиженные колорадскими жуками и их рыжими личинками, Ул выбежал на привычную тропинку, по которой многие поколения шныров ходили в Копытово и к станции. Холм ускорил свое приближение, и вскоре Ул рассмотрел, как к той фигурке, которую он увидел первой, присоединилась вторая. Эта поднималась по пологому склону со стороны ШНыра. Поначалу фигурка вела себя настороженно, но потом стала подниматься быстрее.

Когда Ул, запыхавшись, взбежал на холм, то увидел Сашку с арбалетом, сдернутым со стены в столовой. Хороший арбалет, мощный. Вот только заряжать его надо воротом и бьет с перекосом.

Вокруг Сашки ходила девица Штопочка и, приветливо перебрасываясь с ним фразами, втыкала в землю палочки, похожие на зубочистки. Зубочистки Штопочка втыкала через равные промежутки, охватывая ими весь фундамент Дозорной башни.

– Эй! – окликнул Ул.

Штопочка подняла голову.

– Привет! – сказала она.

– Добежала уже от леса? Не ушиблась?

– Нормально.

– И чего делаешь?

– Скоро сам поймешь, – сказала Штопочка и, наклонившись, воткнула еще одну зубочистку. Теперь до полного круга ей осталось палочки три.

Ул подошел ближе, всматриваясь в руку Штопочки, спешившую завершить начатое. Едва палочки втыкались, между двумя соседними протягивался тонкий синий ободок, причем сама Штопочка держалась с его внешнего края.

Ул дождался, пока в руке у Штопочки останется последняя зубочистка, и спросил: