Возле рейхстага собрались толпы народа – Гитлер выступал с речью. С 5.45 утра немцы и поляки «обменивались выстрелами», а к 6 утра нацисты уже бомбили Варшаву. В Данциг отправлены более миллиона солдат.

В порыве патриотизма Лени вызвалась создать киногруппу для военных съемок. Конечно, о «Пентесилее» теперь придется забыть. Да, она будет снимать войну. Как еще она может помочь фюреру?

Лени составила список подходящих сотрудников – Траут, Алльгайер, Гуцци и Отто Ланчнеры, и поехала в рейхсканцелярию. Там царило такое возбуждение – офицеры то и дело сновали взад-вперед, постоянно крича и переговариваясь. Лени пришлось долго ждать, прежде чем она смогла изложить свою идею одному из высших офицеров вермахта. Тот пообещал передать бумаги начальству. Уже на следующий день план Лени был одобрен. Киногруппу собрали в Груневальде, выдали серо-голубую форму, наспех обучили, как пользоваться противогазом и оружием, и уже 8 сентября они выехали из Берлина на восток. В полдень операторы во главе с Лени явились в штаб-квартиру командующего Южной группой армий генерал-полковника фон Рундштедта, указавшему отправляться к генерал-полковнику фон Рейхенау, командный пункт которого располагался дальше, близ польского городка Коньске.

Увидев Фон Рейхенау, Лени узнала в нем того самого генерала вермахта, пожаловавшегося на нее из-за отказа включить в фильм кадры с его офицерами. Приветствовал он киногруппу коротко, но любезно. Правда, не знал, где их разместить. Весь город был запружен солдатами. Лени и ее сотрудникам пришлось ночевать в машинах. Уже стемнело, когда послышалась орудийная канонада, а в какой-то момент над палаткой, которая нашлась в багажнике Лени и в которой она решила провести ночь, просвистело несколько снарядов. Ей стало немного страшно. Она очень часто оказывалась на волосок от гибели и много раз рисковала, находясь в горах, но ей, наверное, впервые за всю ее жизнь стало страшно. Война казалась ей огромной махиной, перемалывающей в своем нутре все и вся. Ладно, будь что будет!

На следующий день в район боевых действий вызвался ехать Гуцци. Остальные пошли на рыночную площадь. Там собралось множество военных. Оказалось, что позавчера поляки убили немецкого офицера и четверых солдат, изуродовав их трупы, а до этого польские партизаны убили шестерых солдат и тоже изуродовали. На площади насмерть перепуганные польские евреи обреченно копали себе могилу. Немецкие солдаты, стоявшие над ними, были перевозбуждены, чувствовалось, что они на грани. Появившийся офицер полиции попытался успокоить собравшихся, призвав немцев не отвечать местью на месть. Он приказал отослать поляков по домам и самим похоронить мертвых. Когда офицер отошел, солдаты стали раздавать полякам пинки, толкая их снова в яму. Лени это возмутило:

– Эй, вы, что, не слышали, что вам приказал офицер?

– Что?! – заорали вокруг. – Уберите отсюда эту шлюху!

– Пристрелить ее! – прокричал один из солдат и направил на Лени оружие.

Ее перекосило от ужаса. Она поняла, что здесь, где даже солдаты не подчиняются офицерам, ей делать нечего. Фюрер ей здесь не поможет. В этот момент ее кто-то сфотографировал. Друзья Лени оттащили ее от дула автомата, как вдруг раздался выстрел и еще один, и еще. Лени с ужасом стояла и смотрела, как за несколько секунд над ямой образовалось облако дыма. Когда оно рассеялось, она поняла, что все пленные застрелены, полегли там, прямо в этой яме. Страх и безысходность сковали ее. Нет, на войне ей делать нечего. Это слишком ужасно! Сердце не выдержит. Она немедленно отправилась к генералу и попросила разрешить ей сложить с себя обязанности кинорепортера, отправив ее в Берлин. Фон Рейхенау проявил понимание.

Вернувшись в Берлин, Лени, к своему удивлению, обнаружила, что кинопромышленность, несмотря на войну, работала почти в том же режиме, что и в мирное время. Стало сниматься много пропагандистских фильмов о войне, а также развлекательных. Нет, о войне она снимать никогда и ничего не будет. Она любила создавать и не смогла бы делать фильм о разрушениях, бессмысленных смертях, даже во имя великой цели. Пусть война идет без нее. В конце концов, она – художник, а не документалист!

О «Пентесилее» Лени, конечно, уже не думала – этот проект был слишком дорогостоящим – декорации, костюмы, съемки в Ливии. Оставалась незаконченная «Долина». Лени решила продолжить работу над ней. Да, прекрасно, никакой политики, никакой войны.

Съемки, казалось, займут лишь несколько месяцев. Для работы над сценарием был приглашен Рихард Биллингер. Лени хотелось снять что-то напоминающее полотна Гойи и Эль-Греко. По сюжету между пастухом Педро и маркизом доном Себастьяном разгорается нешуточная борьба за красивую цыганку Марту, приемную дочь бедного цыгана. Пастух убивает маркиза как волка, ворвавшегося в стадо овец. После смерти дона Себастьяна начинается долгожданный дождь. Крестьяне счастливы, а Педро и Марта уходят в горы. Однако сценарий Биллингера глубоко разочаровал Лени. Не так она видела «Долину». Что же, попробуем пригласить Франка Визбара. Нет, снова не то! Лени сама решает взяться за сценарий.

Она сняла небольшую горную хижину на Петушином Гребне в Кицбюэле и начала писать. Работа шла с трудом – рядом располагалась трасса «Лента», и ей приходилось серьезно себя мотивировать, чтобы не выскочить на улицу и не съехать лихо на лыжах вниз, с гор. Случайно в Кицбюэле ей встретился Гаральд Рейнль, снимавшийся в качестве лыжника у Фанка будущий юрист. Лени пригласила его помочь ей, и он дал положительный ответ. Теперь работа пошла быстрее. Уже через шесть недель сценарий был готов.

Съемки планировалось провести в Испании, в тех же местах, что шесть лет тому назад. Весной туда отправился оператор, декораторы и художник-костюмер, в то время как Лени в Берлине занималась поиском актеров.

Между тем, шла война. 10 мая 1940 года немецкие войска на Западном фронте предприняли успешное наступление на объединенные силы союзников. Быстрые победы восторгали и изумляли людей в Германии, которые думали, что предстоят многолетние сражения, как в Первой мировой. Голландия капитулировала уже через пять дней после вступления немецких войск, спустя две недели сдалась Бельгия, еще через 17 дней – Франция. Когда 14 июня пал Париж, по всей Германии три дня звонили колокола, а тысячи людей на улицах с ликованием приветствовали Адольфа Гитлера. Лени, памятуя о мечте Гитлера побывать в Париже, послала ему поздравительную телеграмму: «С неописуемой радостью, наполненные жгучей благодарностью, мы разделяем с вами, мой фюрер, вашу победу и величайшую победу Германии над Парижем. Вы превзошли все, что только может представить человеческое воображение, достигая целей, не имеющих аналогов в мировой истории. Как мы можем отблагодарить вас?». Она продолжала восторгаться гениальностью этого человека, несмотря ни на что. Она его боготворила… В ее глазах он был фантастическим примером триумфальной победы одного человека над всем миром.

Тем временем, Рейнль отправился на поиски цыганской массовки для фильма. Молодых мужчин и девушек, а также детей он нашел в лагере Максглан, неподалеку от Зальцбурга. Сюда цыган ссылали с началом антисемитской кампании. Лени отобрала на съемки 60 статистов.