Например, один и тот же запрос клиента на разных стадиях клиент-терапевтических отношений должен быть совершенно по-разному интерпретирован консультантом.

Крайне важно, чтобы клиент был готов к принятию интерпретации. А. Бондаренко подчеркивает, что интерпретация – «одна из наиболее сложных и неоднозначных в оценке техник, обладает чрезвычайно мощным терапевтическим потенциалом, помогая при правильном использовании справиться с беспокойством, осознать или смягчить психологические защиты» (Бондаренко, 2001, с. 39).

Интерпретации могут быть высказаны в очень разной форме. Однако слишком большое количество интерпретаций в процессе консультирования и их несвоевременность могут побудить клиента занять защитную позицию и начать сопротивляться процессу консультирования. Следует помнить о том, что консультант, как и любой человек, может ошибаться, т. е. его интерпретации бывают неточными или вообще не соответствующими действительности. Поэтому интерпретирующие утверждения неуместно высказывать авторитарным, категорично-поучительным тоном. Клиенту легче принимать интерпретации, формулируемые как допущения, когда ему позволяется отвергать их. Лучше всего интерпретации начинать словами «полагаю», «вероятно», «возможно», «почему бы не попробовать посмотреть таким образом?..» и т. п.

Кроме того, интерпретации всегда должны опираться на персональную теорию консультирования психотерапевта и отражать видение им глубины и сути проблематики клиента. Интерпретации должны быть теоретически обоснованными, ясными, подробными. Интерпретации типа «Это у вас от мамы», «Это вы хотели безопасности» и т. п. свидетельствуют о недостаточной профессиональной компетентности и теоретической подготовке консультанта.

Некоторые направления консультирования (клиент-центрированная терапия, гештальттерапия) не рекомендуют использовать интерпретации, видя в них попытку терапевта навязать клиенту свое представление о его мыслях и чувствах. Если консультант придерживается в работе определенного направления, ему следует уточнять у своего супервизора правила пользования тем или иным навыком консультирования.

Прояснение, по определению И.Г. Малкиной-Пых (Малкина-Пых, 2005, с. 39), – это возвращение в более сжатой и ясной форме к сути когнитивного содержания высказывания клиента. Прояснение состоит не только в проверке правильности понимания консультантом сообщения клиента, но и в попытке сделать высказывание клиента более ясным и для всех участников диалога.

Прояснение может быть сосредоточено не только на когнитивной информации, но и на отслеживании амбивалентности чувств и отношений, особенностей используемых защитных механизмов, а так же может выдвигать на первый план смыслы клиента, которые первоначально не ясны. Прояснение связано и с навыком интерпретации, и с таким основным условием консультирования, как конкретность, т. е. стремлением максимально точно, правильно и честно называть чувства, действия, поступки.

Примеры проясняющих вопросов: «Является ли проблемой то, что вы не можете себе позволить уйти от мужа, или вас беспокоит то, как на это могут отреагировать ваши близкие?»; «Вас это сердит или огорчает?»; «Я не поняла – вы начали ссориться до или после того, как пришли домой?».

По мнению Д. Коттлера и Р. Брауна (Коттлер, Браун, 2001), прояснение является не только проверкой точности сообщения, но и поощрением дальнейшего развития этой же темы. Пример такого прояснения: «Вы говорите, что переживание чувства собственной уязвимости и обиды являлось лейтмотивом всей вашей жизни?».

Согласно И.А. Акиндиновой, прояснение – это процесс использования серии вербальных навыков для получения информации от клиента. Оно сочетает перефразирование с вопросами. Вопрос – это всегда интервенция, некое вторжение во внутренний мир человека, именно с этим связаны особенности и сложности применения навыка прояснения. Вопросы могут быть двух типов: исходящие из сказанного клиентом и исходящие из собственных версий или любопытства консультанта. Нужно очень четко отделять первые от вторых и помнить о том, что вопросы, основанные на предположениях консультанта или задаваемые из любопытства, могут быть менее терапевтичными для клиента. Во-первых, потому что вопросы могут увести нить рассуждений клиента в сторону от действительно важных вещей; во-вторых, потому что можно легко попасть в ловушку схемы «вопрос – ответ» (см.: Кораблина, Акиндинова, Баканова, Родина, 2001). В дополнение к этому А.А. Бадхен и А.М. Родина предостерегают: «Нельзя задавать слишком большое количество проясняющих вопросов. Для клиента это может означать, что вы чувствуете неловкость по поводу обсуждаемой темы или хотите “исправить положение”, т. е. слишком быстро перейти к решению проблемы. Поэтому, перед тем как задать проясняющий вопрос, мысленно проверьте свою мотивацию:

● Вы боитесь молчания клиента?

● Вам стало скучно?

● Проблема вызывает у вас неловкость, и вам хочется переменить тему?

● Вы пытаетесь исправить проблему или спасти клиента от нее?»

(Мастерство психологического консультирования, 2007, с. 18).

Есть, однако, и противоположная точка зрения. Опытные консультанты говорят о том, что часто любопытство, возникающее к клиенту во время сессии, интерес к тем или иным словам, ситуациям, переживаниям опирается на терапевтическую интуицию. Нередко бывает, что при этом раскрываются более глубокие переживания клиента, те, которые он скрывает и от психолога, и зачастую от самого себя. При этом могут открыться тщательно спрятанные факты из жизни клиента, порой стыдные, вытесняемые, отвергаемые, являющиеся источником глубинных личностных проблем клиента и сложностей его взаимоотношений с миром и людьми.

Конфронтация (франц. confrontation – противопоставление, противоборство, столкновение) – дипломатичное обращение внимания клиента на расхождение: 1) между тем, что он сказал раньше и что говорит теперь; 2) между тем, что он говорит и что делает; 3) между тем, что говорит клиент и что видит консультант (Коттлер, Браун, 2001, с. 192). Обычно через конфронтацию клиенту предъявляют неосознаваемые амбивалентные установки, отношения или стереотипы поведения, с тем чтобы их можно было осознать и проработать. Такое противоборство может помочь клиенту в развитии и интеграции, но может и ослабить его. Поэтому конфронтировать можно только в атмосфере доверия и заботы. Консультанту ни в коем случае нельзя выражать через конфронтирующие высказывания свой гнев или раздражение на клиента. Конфронтация уместна, к примеру, в ответ на такое поведение клиента, которое мешает ему увидеть и решать свои насущные проблемы: увертки, «игры», хитрости, извинения, «пускание пыли в глаза» и т. п. Цель конфронтации – показать клиенту, что способы психологической защиты, используемые им в стремлении приспособиться к жизненным ситуациям, угнетают и ограничивают становление личности.