Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Принеси бумагу, Авелин. И свечу в мою комнату. – попросила она.
– Не самое хорошее время для переписки. – рассудила девушка. – Быть может, Вам сначала отдохнуть?
– Не твое дело.
Ижени получила свою бумагу и села в гостиной, где Реджис приказал зажечь свет. Он спросил ее, кому она собирается писать.
– Напишу матушке о назначении. Вокруг было столько людей, не удалось поговорить наедине.
– Тогда отдай мне, я отправлю его завтра. Вернее, уже сегодня.
– Спасибо.
Дрожащей рукой Ижени взяла бумагу и написала несколько слов:
«Матушка, пишу Вам со срочными вестями…». Но вдруг на листок закапали ее слезы, и она смяла его и отбросила в сторону. Реджис почувствовал, как в его тяжелом сердце шевельнулась что-то вроде сострадания, которого он не звал.
– Ну и чего ты плачешь?
Он подошел ближе и поставил стул рядом с ней за столом.
– Все слишком сложно. – Ижени выговаривала слова сквозь слезы. – Я не знаю, как быть. При дворе меня ненавидят. Все время говорят обидные слова. Королева смотрит как на врага. Теперь еще это назначение. Рано или поздно, они все меня уничтожат, это точно.
– Любой может тебя обидеть, если ты позволяешь.
– Но как не позволять?
Реджис саркастически усмехнулся.
– Мне больше интересно, как ты умудрилась позволить. – сказал он. – Дочь Кавелье, самого изворотливого человека в свите короля и жена офицера тайной полиции. Теперь еще фрейлина жены принца Карлоса. Мне кажется, все должны бежать и прятаться куда подальше, вместо того, чтобы открывать рты.
Ижени перестала рыдать и удивленно посмотрела на него.
– Ты так думаешь?
– К сожалению, да. – со вздохом ответил Реджис.
Никакого письма они не отправили. Какое-то время просидели в тишине, слушая шаги прислуги на втором этаже. Ижени больше не могла ни о чем думать сегодня. Если бы не праздник, ей было бы легче сосредоточиться. Но сейчас в голову лезла лишь грусть и непонятные страхи. Она силой пыталась заставить свои мысли слушаться ее и придумать срочное решение для всех бед. Тем временем лицо ее перестало выражать признаки слез, а глаза начали устало смыкаться.
– Я помогу тебе дойди к себе. – сказал граф.
Ижени встала, покачнулась и села обратно. После чего Реджису пришлось не просто помочь ей дойти, а отнести в ее комнату.
– Нет, я вовсе не хочу спать. – возмущалась Ижени и потребовала отпустить ее.
Он нехотя послушался и осторожно усадил ее в кресло. Несмотря на все протесты Ижени устало опускала голову и потирала глаза.
– Позову Авелин. – сказал он, все еще склоняясь над ней.
– Пожалуйста, останься. Ты нужен мне.
Она так сильно сжала пальцами рубашку на его груди, что он не посмел пошевелиться и опустился на колено перед ее креслом.
– Тебе нужно отдохнуть. Уже пять часов.
– Слишком тяжело. – выпалила Ижени. – Слишком много тайн. Много секретов. Ты тоже что-то скрываешь. Скажи честно. Ты не любишь меня? Совсем.
– Прошу, не сейчас…
– Я думала, что, если подарю тебе ребенка, ты будешь любить меня. Ведь тебе нужен наследник. Но что-то не получается. Я не говорила раньше, но все время думаю об этом.
– Не думай, не нужно.
– Почему ты всегда так холоден со мной? Ты не хочешь смотреть на меня. Что со мной не так?
– Ты замечательная.
– Нет, это не правда.
– Это правда. Когда ты здесь, в доме становится светлее.
– Но ты не любишь меня.
Она говорила, заплетаясь, кажется, не до конца осознавая, что все происходит наяву, а не во сне. Реджис точно чувствовал, что на утро она не вспомнит и половины из того, что произошло, особенно, после последнего бокала за королеву и будущего наследника. Но Ижени все еще вопросительно смотрела на него сверху вниз блестящим от вина и затуманенным от горя взглядом. Реджис взял ее руки, сложенные на коленях и внимательно посмотрел в ее глаза.
– Я не могу позволить себе… любить тебя. – осторожно сказал он.
Он знал, что она не понимает его. И все-таки не был уверен в том, что сам достаточно трезв, раз осмелился произнести это вслух.
Ижени смотрела на него все также, точно ее это заявление ничуть не тронуло.
– Но я же могу любить тебя. – с простотой сказала она.
– С чего ты это взяла?
Ижени принялась объяснять, с чего. Как ей самой казалось.
– Поначалу я была так напугана. Все думала, каким окажется мой муж. Во время свадьбы сидела как на иголках. А ты все не появлялся. Мне кажется, я готова была влюбиться в кого угодно, лишь бы он оказался не таким ужасным, как рисовало мое воображение. Но потом я увидела тебя. И поняла, что не в кого угодно. Мне показалось тогда, что мы уже встречались раньше, что я всегда тебя знала и никого другого больше не могла бы полюбить. Я поняла, что не зря мучилась все эти дни и часы. Все это время я ждала только тебя и рада, что мы встретились. Я люблю тебя и хочу, чтобы мы были счастливы.
Вошла Авелин, и Реджис поспешно встал с колен и пожелал Ижени хорошего отдыха. К концу этого тяжелого дня, он проснулся у себя, прекрасно помня о вчерашнем разговоре. А Ижени проснулась с ужасной головной болью. И по ее поведению он понял, что она не помнит почти ничего из того, что произошло утром. Он не стал напоминать. И решил никогда прежде не позволять себе взболтнуть лишнего. А графиня де Баккард снова ощутила какую-то давящую недосказанность между ними. Она никак не могла это объяснить, но ей все чудилось, что странное и совершенно отстраненное поведение ее мужа таинственно связано с ее новой должностью. Или же ей просто казалось. В любом случае, она ничего не могла изменить. Единственное, что она решила твердо, так это то, что впредь всегда будет думать своей головой и никому не позволит заставить ее делать что-то, что может обернуться опасностью для нее или для ее родных.
Глава 11
Интересно, часто ли в Фиале находят людей без сознания у самого своего порога? Конечно, не совсем у самого, а на той же улице. Однако мы с Реджисом были весьма удивлены, обнаружив господина Астора Фрея, графа де Сен-Гри во время прогулки верхом. Вернее сказать, на
