Интересно, догадывался ли Роман, отправляя ее в Камелот, какого рода испытания ее тут ожидают? С его рыцарскими представлениями о чести он вряд ли сознательно и добровольно согласился бы подвергнуть свою даму риску утратить добродетель… Но в таком случае мог бы быть предусмотрительнее! Впрочем, и в Камелоте найдется кое-кто с такими же, как у него, представлениями о чести!

– Сэр Гарольд, мне надо с вами поговорить, – прошептала Маргарита рыцарю, вызвавшемуся быть ее телохранителем, как только покинула покои Мерлина.

– Я весь внимание, леди, – отозвался Гарольд, звякнув шпорами.

– Давайте выйдем в сад, я не хочу, чтобы нас кто-нибудь услышал, – продолжала шептать Маргарита. – Я пройду вперед и буду ждать вас в старом розарии.

Три ведьмы, над имиджем которых интенсивно поработала волшебная палочка феи-крестной, следовали в королевский замок в громоздкой вызолоченной шестиместной карете в сопровождении трех кавалеров. Со стороны казалось, что три юные красавицы в роскошных нарядах из парчи, шелка и бархата, сопровождаемые верными рыцарями, направляются к королевскому двору, чтобы представиться его величеству Мерлину Пятому.

Увы, это была лишь обманчивая видимость… Карета, естественно, изготовлена из тыквы, кавалеры – из осликов, прежде безмятежно стоявших в конюшне феи-крестной и изредко возивших ее тележку в город (рыцари из них получились, признаться, хоть куда, вот только неподобающая живость манер удивляла сторонних наблюдателей, но и у подлинных рыцарей каких только манер не бывает!), лошади – в старых добрых традициях – из мышей, а кучер… вот с кучером получалась небольшая загвоздка – не сумев экстренно изловить крысу для магического обращения, тетушка-фея пожертвовала одну из собственных морских свинок.

Теперь толстый и апатичный кучер постоянно засыпал на козлах, ввиду чего кавалеры по очереди мастерски лягали его в спину.

Лица трех юных красавиц, как и их наряды, тоже были сделаны из… скажем, из подручного материала. Все-таки фея-крестная обладала незаурядным мастерством и могла за дела своих рук не краснеть.

Три грации, прекрасно знавшие друг друга уже не первый год (если не сказать – не первый десяток лет), с удивлением осматривали преобразившиеся лица подруг. Собственными силами им никогда не удавалось достичь подобного эффекта, даже задействовав самые мощные чары личины.

Увы, увы… Ведьмовство продлевает жизнь, но не молодость. Просто очень долго остаешься старой ведьмой. А маскировка под красавицу – дело ненадежное, чары могут разрушиться в самый неподходящий момент. Сколько было разбито сердец в то роковое мгновение, когда утром, после ночи безумной любви, прекрасный юноша, рассчитывавший проснуться в одной постели с обворожительной феей, оказывался рядом со старой ведьмой!

Фея-крестная по крайней мере давала гарантию на свою работу до полуночи… Хотя ей следовало бы поработать над собственным волшебством, чтобы продлить его действие хотя бы до трех часов ночи. Ведь в полночь настоящая жизнь порой только начинается. И все же в таланте косметолога, стилиста и визажиста старой карге крестной не откажешь!

– А неплохо было бы открыть салон красоты в Москве, чтобы крестная могла заняться бизнесом. Думаю, отбоя от клиенток не будет, даже если неземная красота продлится всего восемь часов. У людей разные обстоятельства бывают. Кому-то и восемь часов в самый раз для решения личных вопросов, – заметила Зоя, катая во рту мятный леденец. (При ее нынешней неземной красоте, может статься, кто-нибудь из благородных рыцарей захочет сорвать с уст красотки поцелуй – никогда ведь не знаешь, где тебе повезет, – так что дыхание должно быть свежим и благоухающим, и как же тут без леденца…)

– А чем это ты причмокиваешь? – поинтересовалась Жанна, игнорируя суть только что прозвучавшего коммерческого предложения.

– Леденец сосу. Хочешь?

– Это очень вредно для зубов.

– У меня, знаешь ли, своих зубов осталось не так уж много. А те, что остались, повидали в своей жизни такое, что какой-то жалкий леденец им нипочем, – беззаботно отмахнулась Зоя.

Старый розарий был местом, чертовски подходящим для любовного свидания. Но встреча пришедших сюда рыцаря и дамы была скорее деловой.

– Вы заинтриговали меня, достопочтенная леди, – заявил Гарольд, разыскав Маргариту среди куртин с розами. – Что у вас за секрет, о котором нельзя говорить в замке?

– Сэр Гарольд, его величество король Мерлин сделал мне предложение. Я имею в виду предложение руки и сердца. Форма этого предложения мне не понравилась, но суть от этого не меняется.

– О, мои поздравления, леди. Думаю, множество женщин сейчас завидуют вам и мечтают оказаться на вашем месте.

– Спасибо, но меня это не так уж радует, тем более что моим мнением по поводу предстоящей свадьбы жених не счел нужным поинтересоваться. Не представляю, чем я тут буду заниматься в качестве королевы.

– О, у королев бывает множество разнообразных занятий: гулять в саду, устраивать приемы и обеды, танцевать на балах, играть на лютне, ткать гобелены и, главное, заботиться о продолжении рода.

– Да, королевам скучать не приходится. Но я, увы, совершенно не готова к такой роли.

– А как же власть, достопочтенная леди? Никогда не пренебрегайте плохо лежащей властью – вот закон любого королевства!

Маргарите показалось, что сэр Гарольд говорит серьезно, но в невинных голубых глазах рыцаря заплясали чертики – видимо, этот провокационный разговор представлял из себя именно то, что в мире Маргариты принято называть проверкой на паршивость.

– Власть, сэр Гарольд, интересует меня в самую последнюю очередь. Тем более власть в Камелоте. Поэтому я намерена покинуть королевство гостеприимного Мерлина, более того, покинуть тайно, во избежание ненужных проблем. Надеюсь, я могу рассчитывать на вашу помощь?

– Я к вашим услугам! Располагайте мной, леди! Желание дамы – закон для ее рыцаря. Прекрасно понимаю, что перспектива посвятить всю жизнь нелюбимому человеку, гобеленам и лютне вряд ли придется по вкусу такой женщине, как вы. Я уважаю ваше стремление к свободе и готов сопровождать и защищать вас в ваших странствиях.

Нет, что ни говори, а в рыцарственных мужчинах есть что-то привлекательное. Вряд ли дома, в Москве, ей удалось бы услышать нечто хотя бы в малой степени похожее на ответ сэра Гарольда из уст какого-нибудь москвича. Маргарите тут же вспомнился ее бывший муж, который во всех сложных ситуациях полагал, что самое лучшее – это, фигурально выражаясь, спустить с жены шкурку и вывернуть наизнанку… Но все же благородством юного рыцаря злоупотреблять не стоило.

– Сэр Гарольд, я вовсе не желаю подобных жертв с вашей стороны. Вы ведь прибыли в замок короля Мерлина с целью продвижения на придворной службе. Мне не хотелось бы заставлять вас рушить собственные планы и скитаться вместе со мной по неведомым мирам. Я отправляюсь туда, неведомо куда, в самом прямом смысле – неведомо. Это чревато опасностями и непредсказуемыми поворотами. Я просто хотела вас просить прикрыть меня в момент отступления, если вы понимаете, что я имею в виду.