— Я думал… вам, может, было бы интересно, Венеция, поехать со мной посмотреть, как идет строительство на моем участке побережья. Но если у вас другие планы, пожалуйста, скажите.

— Я с удовольствием поеду, — быстро ответила девушка, чувствуя, как забилось ее сердце при одной мысли побыть с ним наедине.

— Туда долго ехать. И там есть что посмотреть. Вам не рано встать в девять тридцать?

— Вовсе нет, сеньор.

— Тогда я закажу вам завтрак на восемь тридцать и встречусь с вами в холле. Buenas noches, seсorita.

— Спокойной ночи, дон Андре.

Венеция поднялась наверх на дрожащих ногах. Дальняя поездка — с ним! Она много увидит — дон Андре ее повозит. Но, может, они будут не одни? Сеньор ведь не сказал. Возможно, кто-нибудь еще там будет. Она знала, что присутствие Фернанды испортило бы для нее такой день. Даже сеньор де Квеведо помешал бы.

Девушка надела белое платье и белые босоножки, взяла сумочку, соломенную шляпу с большими полями и обязательную белую накидку. Эти вещи можно было бросить на заднее сиденье и забыть о них, пока не понадобится.

Дон Андре вышел в sala через пару минут после Венеции в безукоризненном кремовом костюме, с кейсом и темными очками в руках.

— Buenos dias, Венеция. Итак, мы отправляемся. — Сеньор взял ее под локоть и вывел на улицу. Матиас, придерживая дверь, поклонился. — Чудесный день. Дует ветерок. Нам не будет жарко.

Солнце слепило глаза, и они надели темные очки.

— Вы, наверное, видели строительство на Коста-дель-Соль, Венеция, — обратился он к ней, когда они проехали под аркой и начали спускаться по крутой дороге. — В наше время все труднее создать архитектурный ансамбль из отдельных строений.

— Да, я видела его.

— Тогда вы знаете, что застройка там разная. Есть очень маленькие домики, стоящие вплотную друг к другу, и огромные многоэтажные дома с садами, бассейнами и торговыми центрами. По мере того как размеры домов и садов увеличиваются, цены растут. Такие, как я, стараются обустраивать нашу землю так, чтобы она не утрачивала своей первозданной красоты. Раньше здесь строили очень мало. Помню, что, когда я был ребенком, можно было идти много миль вдоль берега по захламленным пляжам и, самое большее, набрести на рыбацкую деревню. Тогда продавать землю было нельзя. А теперь здесь все равно что золотая жила.

Что мы продаем, так это солнце. В Испании солнца иногда чересчур много. Зимнее солнце как золото для людей из холодных и бессолнечных северных стран. Но я и некоторые другие землевладельцы, создавая чудесные, уединенные уголки, стараемся сохранить ландшафт, деревья и кусты или посадить новые. Мы возводим дома так, чтобы соседи могли видеть друг друга, и настаиваем на учете замыслов архитектурных проектов, если люди предпочитают строить самостоятельно.

— Ваши дома должны быть очень дорогими.

— Они только кажутся дорогими, потому что иностранцы, приезжающие сюда, надеются, что все в Испании дешево. В своих странах они бы не удивились такой цене. У меня две секции строительства. Одна на побережье, другая в лесистой части, которая мне нравится намного больше. Но вы увидите сами.

— Мне будет очень интересно.

Они некоторое время ехали молча. Наконец Венеция спросила:

— Я оставила сегодня Аннину одну. Что она будет делать?

— Сегодня к ней приедет подруга Люсия, чтобы провести с ней неделю. Я спасаю вас от бесконечной болтовни.

— Очень любезно с вашей стороны, дон Андре.

— Я немного тревожился о ней. Для всех членов семьи жизнь сделалась очень заполненной, но не для Анны. Думаю, она скучает по Хоакине. Я решил, что ей будет плохо в одиночестве, и вспомнил, что вы симпатизируете друг другу. Но в мои намерения не входило обрекать вас целиком на общение с пятнадцатилетней девочкой. Это было бы скучно для вас после всего, чем вы занимались.

— Что вы имеете в виду? — Венеция не совсем понимала, о каких занятиях он говорит.

— О вашей работе в больнице. Вы писали Хоакине, а она читала ваши письма вслух для нас. Возможно, потому, что они были занятные, а отчасти, по-моему, чтобы доказать нам, какую полезную работу вы делаете.

— Я не могу долго бездельничать, а во всех больницах Англии не хватает персонала. Это была физически тяжелая работа, но в конечном счете менее утомительная, чем преподавательская, от которой устаешь умственно.

— Однако вы собираетесь вернуться к преподаванию осенью.

— Да, я для этого училась. Но теперь, надеюсь, мне достанется хороший класс. О, давайте не будем говорить об этом! — воскликнула она вдруг. — Если я пробуду здесь дольше, то начну заниматься ничегонеделанием. Хотела бы я купить немного вашего солнца, дон Андре.

— Вы можете. Я зарезервирую для вас любой участок, какой пожелаете.

— Еще один воздушный замок, — усмехнулась Венеция. — У меня нет денег.

— Но у вас богатая мама, — напомнил он.

— Не богатая, а обеспеченная. Это разные вещи. И потом, это ее деньги, а не мои. Я сама зарабатываю на жизнь.

— Да, да, я очень хорошо помню.

— Простите.

— За что вы извиняетесь, сеньорита?

— За то, что вдалбливаю это вам. Я знаю, что вы не одобряете женскую независимость. Давайте закроем и эту тему, сеньор.

— В таком случае о чем же мы будем говорить, Венеция?

— О кораблях, и туфлях, и сургуче, о королях и капусте. И о том, почему море не закипает и есть ли у свиней крылья.

— Что?!

Она громко рассмеялась. Дон Андре взглянул на нее испытующе. Ее голос звучал счастливо, а она не выглядела счастливой с момента возвращения.

— Вы не читали книгу «Алиса в Стране чудес»?

— Я слышал о ней, но она не была включена в число моих детских книг. Насколько я помню, это какая-то чепуха.

— Не чепуха. Возможно, она просто не поддается переводу.

Весь оставшийся путь они провели в молчании. Наконец автомобиль съехал с дороги и затормозил на парковке, где уже стояло несколько машин. Сразу из помещения временной конторы показались двое мужчин и подошли к дону Андре. Он представил их Венеции. Из быстрого разговора по-испански Венеция поняла: он сказал им, что они ему сегодня не нужны, поскольку он показывает сеньорите окрестности. Служащие хотели обсудить с ним разные вопросы, но дон Андре властным жестом отмахнулся — возможно, позднее или в другой день. Они могут позвонить ему вечером. Но не теперь. Мужчины улыбнулись, поклонились Венеции и долго смотрели им вслед. Венеция подумала, что сеньор Аревало Лоренто вел себя высокомерно, но она знала, что эти люди понимали и даже ждали такого поведения. Им оно даже как будто нравилось. Они совсем не обиделись, как, наверное, обиделись бы рабочие в Англии.

Это была длительная поездка, которая могла бы стать утомительной, не будь такой захватывающе интересной. Они проезжали по склону холма, и дон Андре показывал дома: одни — готовые принять владельцев, другие — полузаконченные, а некоторые просто обещали в будущем стать домами, судя по вбитым в землю сваям. Дон Андре рассказывал о многочисленных проектах, ждущих своего воплощения, и каждый раз Венеция восхищалась видами, которые откроются владельцам этих домов.