Что если и Ирр следовало бы поступить также? Не растягивать спектакль, в котором она играет невесту свогора Сото, а сбежать на Серебряный остров, где и положено жить королеве вержей? Или полностью раствориться в звере. Там нет забот, нет боли, нет проблем…

— На месте Браво, я бы тоже переехал, — Хавьер сел в свое любимое кресло, вытянул ноги, но к какао не притронулся. А ведь Ирр варила, старалась, подбирала специи…

— Пф! Может сдать Мег в полицейский участок и жить себе дальше спокойно!

— Отец был серьезно ранен на войне, после этого не смог ходить и болел до самой смерти. Мама не отошла от него и не отвернулась, хотя ее личного имущества вполне хватило бы на сытую и благополучную жизнь. Знаешь, брак — это не только счастливые отношения, когда все благополучно, это еще много плохого, пережитого плечом к плечу. А Браво, насколько знаю, всерьез хотел жениться на Мег, но ему не позволили.

Ирр поджала ноги и отвернулась так, чтобы отгородиться от Хавьера волосами. Браво, может, и всерьез, он простой человек, которого знатно потрепало на войне, Мег всегда была его счастьем. А этот… целый герцог наверняка найдет себе кого получше, чем бастард с порченой кровью.

Хавьер вытянул ноги вперёд, все же попробовал какао, но вкус не похвалил.

— Когда ты меня бросишь, тоже перееду на природу, поближе к океану. А то и вовсе отправлюсь в колонии, разыщу там Пака Ува, проверю, сладил ли он с девицей Алварес. Видел ее только на снимках, но матушка, донна Бенита, в молодости была чудо как хороша и также горяча.

— Не отпускал бы ее в колонии. Что теперь горюешь?

— А чтобы Ува там не маялся от безделья. Нет, — вздохнул он, — приличных доний с меня хватит, если невеста бросит, буду гасить тоску в объятиях продажных женщин.

От его слов бросило в жар, захотелось зарычать и порвать что-нибудь зубами. Но приличные доньи так не делают, поэтому Ирр замахнулась и бросила в Хавьера подушкой.

— Эй! Я здесь еще, не болтай про шлюх!

Как можно! Столько глупостей наговорил, а сам только поймал подушку и рассмеялся. Ирр не выдержала и бросила в него уже второй. Раньше проклятие не позволяло ей вот так нападать, но сейчас Ирр чувствовала, что может даже встать, ударить Хавьера, и ничто ее не остановит. От этого стало жутковато.

Проклятие все еще было на месте, себя Ирр защищать не могла, но появился кто-то другой, пока еще крохотный и неразумный, но уже нуждающийся в ее заботе и силе. Но как это вязалось с документами из больницы? Или проклятие начало сбоить по совсем иным причинам?

Пока Ирр думала, Хавьер встал, подошел к ней и обнял сзади, хитро обхватывая поверх локтей, чтобы не получить удар с размаха. Но в его прикосновении не было желания подавить, скорее игра, которая приятна обоим. Поэтому Ирр для вида потрепыхалась и обмякла, позволив Харви целовать ее шею и ласкать тело.

Несмотря на слухи о порченной крови, он совсем не верж, иначе бы совершенно иначе реагировал на королеву. К тому же виноград не цветет для королевы, если та встречает вержа. Избранник должен иметь чистую, старую кровь. Откуда тогда у него магия? И что видит потерявший свое имя дон, когда прикасается к гончей?

Сам не признается, а мысли Ирр уже запутались и кружились совсем в иных сферах.

Ее тело превратилось в огонь, медленно загорающийся в самом низу живота и ползущий по позвоночнику выше. Пускай и ненадолго, но он сжигал усталость и тревогу, заставлял подрагивать от нетерпения и предвкушения и отзываться на ласки. Иногда слишком уж сильно, отчего Ирр начинала стесняться себя, хотя Харви не жаловался и не просил ее остыть. Но где проходит та грань, между пылкой любовницей и необузданным зверем?

И не стоит ли быть осторожнее, если она в самом деле беременна? Дженни как-то обмолвилась, что здоровой женщины нет нужды в воздержании до родов, но Ирр не была так уверена, поэтому пока просто стояла в объятиях Харви и позволяла ему ласкать и раздевать себя.

А еще целовать. Раньше Ирр наивно считала, что умеет целоваться, после появился Хавьер и разрушил эту иллюзию. До встречи с ним Ирр действительно не знала, что простые прикосновения языка и губ могут быть настолько приятными. И что целовать можно не только губы, но и шею, мочку уха, тонкую кожу на внутренней стороне запястья, пальцы рук или низ живота. Тогда он хотел и продолжить, но Ирр стало неловко и отчего-то страшно, поэтому она предпочла сменить позу.

Сейчас же Харви усадил ее на подоконник, снял с плеч сорочку и целовал правый сосок, пальцами перекатывая левый. Ирр ерзала на месте и стонала, после же без стеснения запустила пальцы в его волосы и притянула голову ближе. Наверное, приличные доньи любят такие игры и способны долго их выдерживать, Ирр же хотелось продолжения, поэтому она обвила ногами талию Харви и прижала его к себе.

— Пойдем на диван? — спросил он, на мгновение прерывая поцелуй.

Подоконник был узковат и неподходящей высоты, а еще тяжеленные шторы, которые закрывали их от посторонних взглядов и так натянулись, того и гляди оборвутся вместе с карнизом. А Ирр не очень хотелось как получить по голове, так и видеть хмурую Розу, занятую уборкой.

Харви ее правильно понял, но не отнес к дивану, а сделал несколько шагов в сторону, прислонив Ирр спиной к стене. Ее сил вполне хватало на то, чтобы сжимать ногами его талию, двигаться вверх-вниз и даже уцепиться руками за деревянную голову какого-то монстра, но Хавьер без усилий поддерживал ее под бедра, а после, когда по телу пробежала судорога, а с губ сорвался стон, также без усилия отнес на диван и положил рядом с собой.

Ирр знала, что она не тяжелая, но и не совсем миниатюрная. Поднять на руки — да, но вот так… Тяжеловато для обычного мужчины. А еще раны Хавьера очень быстро зажили, оставив после себя тонкие шрамы. И амулетами для этого он не пользовался.

— Можно спрошу? — Ирр приподнялась на локте, чтобы заглянуть ему в глаза.

Хавьер кивнул и подтянул повыше плед, укрывая их обоих.

— Что с тобой случилось на войне? Не верю в порченую кровь.

— Гриссы рассчитывали, что без магии мы не сможем им противостоять, но на деле же увязли на границах, не в силах пробить оборону. И вержи, как и теры, сражались с нами на равных, проливали свою кровь за Ньольскую империю или выхаживали раненых в госпиталях. Как и Тиу. Не знаю, что его привело туда, но он трудился без отдыха, тратил свою магию на исцеление всех, кого только мог. Сам же слабел день ото дня.

Лежать вдвоем на узком диване было не слишком удобно, но Ирр не хотела вставать, тело Харви согревало, а еще дарило чувство защищенности.

— Я все пытался узнать, какое же проклятие у Тиу, а он только отшучивался, потом уже признался, что из ушедших. Услышал о войне, сбежал с Серебряного острова и добровольцем устроился в госпиталь. Говорил, что там его место. А дальше случилась та битва, в которой меня практически убили. До госпиталя довезли едва живой кусок мяса, отцу даже отправили извещение о моей смерти. Тогда вмешался Тиу. Точно не помню, что он сделал, кажется, просто подошел, сел рядом и взял меня за руку. После же сказал: «Только не пей, Алекс. Алкоголь пробуждает в людях только плохое», и рассыпался серебряными искрами.