«Через несколько дней после первого толчка мне пришлось летать на военном самолете над городом и изучать аэрофотоснимки. Смотреть было жутко и тяжко. Число человеческих жертв осталось точно не подсчитанным, но цифра была ужасающей».

В Ашхабадском землетрясении, по официальным данным, погибло более 10 тыс. человек. Но и эта цифра долгое время была засекреченной, как, впрочем, и вся информация о стихийных бедствиях и катастрофах на территории СССР.

Еще живы очевидцы землетрясения, родственники погибших и пострадавших жителей Ашхабада.

Рассказывает Владимир Останин:

– Когда произошла Ашхабадская катастрофа, мне было пятнадцать лет. Землетрясение грянуло в ночь на 6 октября около двух часов, когда все, кто не работал в ночную смену, спали. Большинство жилых домов Ашхабада были одноэтажными, саманными – построенными из необожженного сырцового кирпича. Дома были полностью разрушены и погребли под обломками три четверти населения города.

В ту роковую ночь во время первого толчка я спал и проснулся, когда дом уже фактически разрушился. В моей комнате разрушилась внутренняя стена, и опиравшиеся на нее балки, поддерживавшие потолок, приняли наклонное положение. Лежавшие на них доски и толстый слой глины ссыпались к середине дома, а у южной стены частично остались у меня над головой, что и спасло мне жизнь.

Рядом я услышал стоны и крики соседей. Они были завалены досками, балками и глиной обрушившейся крыши. Я стал руками разгребать обломки, пытаясь освободить их. Я бросился за помощью и привел других соседей. Один из мужчин зажег спичку и поднес ее к тому месту, где под досками были головы заваленных соседей. Открылась жуткая картина: пламя осветило ореол коричневой пыли, которой был насыщен воздух, и в нем – пораненные, окровавленные, косматые головы двух женщин и подростка шестнадцати лет. У молодой женщины была сломана нога. Она потом весь остаток ночи и день кричала от боли, бредила, пела, пока соседи не договорились о грузовике, чтобы отвезти ее в центр на площадь Карла Маркса, где собирали всех раненых.

Моя мать и два младших брата остались целы в соседней с моей комнате. Упавшие с обрушившейся внутренней стены дома концы балок их не задели, и они выбрались через окно в северной стене дома.

Отец во время землетрясения был на работе. Домой он шел пять километров пешком через разрушенный, темный город, по которому метались полуголые люди, и не знал, жива ли его семья.

На следующий день мы с отцом пошли к нему на работу в Туркменский филиал Академии наук. По дороге видели, каким стал Ашхабад после землетрясения. Разрушения были огромными: позже стало известно, что город потерял 98 % (!) жилого фонда. Особенно пострадали жилые саманные дома. Жильцы многих этих домов погибли полностью. Нам по дороге встречались люди, выносившие трупы, завернутые в простыни, и складывавшие их рядами на тротуарах. Оттуда их забирали машины, чтобы увезти и предать земле.

Уборкой трупов в дальнейшем занимались военные отряды, облаченные в противоипритные прорезиненные костюмы и противогазы.

После землетрясения жизнь в городе не остановилась. Люди приспосабливались. Устраивались жить под открытым небом рядом с развалинами своих домов. Пищу готовили на мангалах – маленьких печках, топившихся чурочками. Жители пытались спасти из развалин нужные для жизни вещи: одежду, постели, утварь, мебель. Это иногда приводило к трагедиям. Основное землетрясение сопровождалось повторными толчками, и часто при этих толчках заваливало роющихся в руинах людей.

После землетрясения люди были молчаливы, сосредоточены, внешне спокойны. Они понимали: обрушившееся на них несчастье – следствие злой неотвратимой стихии.

Рассказывает журналист Виктор Чумаков:

– Мне посчастливилось быть близко знакомым с легендарным спортсменом довоенного времени Сергеем Тихоновичем Ляховым. Он и рассказал мне, что ему пришлось пережить в ночь с 5 на 6 октября 1948 г.

Поздно вечером 5 октября поездом Ашхабад – Москва Сергей Тихонович отправился на соревнования в Ташкент. Доехали до первого разъезда Анау и надолго остановились, дожидаясь запаздывавшего встречного товарняка.

Земля ушла из-под ног совершенно внезапно. Толчок был и по направлению вверх-вниз, но гораздо сильнее был удар из стороны в сторону. Кто стоял к направлению этого удара спиной, рухнули и поотбивали копчики, а кое-кто из стоявших лицом бухнулся на колени. Одновременно с этим загрохотал своим железом поезд, а немного позже донесся слабый гул разрушающегося города, и на его месте у горизонта воцарилась тьма. Все на несколько секунд оцепенели, но сразу поняли – там, в городе, что у горизонта, погибли или гибнут их родные. Бросились к локомотиву и стали умолять машиниста двинуться к городу задним ходом. Он категорически отказался. Сергей Тихонович забежал в свое купе, взял документы, деньги и пошел по шпалам в кромешной темноте к городу, увлекая за собой почти всех пассажиров поезда.

После землетрясения в Ашхабаде в 1948 г. Снимок с самолета

Пришли к рассвету. Кругом сплошные руины. Без повреждений только одно здание – тюрьма. Редкие полуобезумевшие люди. Крики о помощи. Местность изменилась до полной неузнаваемости. Поседевший за один день отец нашел в родном городе свою улицу и обрушившийся дом только к вечеру. Первый, с кем он столкнулся, был чудом уцелевший, заплаканный и полуобезумевший дедушка-сосед. Он сказал, что все дети Ляхова и бабушка живы, но жена лежит во дворе в тяжелом состоянии.

Семью Ляховых спас средний сын, одиннадцатилетний Володя. Когда обвалились стены и на всех упал потолок, он, бабушка и старший брат Александр спали, а мама, Мария Тимофеевна кормила грудью восьмимесячного Алика. Это его и спасло. Мать приняла удар на себя. Ей сломало в трех местах позвоночник и повредило глаз при ударе головой об коленку. Старший проснулся от первого толчка, выскользнул из кровати, но рухнувшим потолком ему завалило ногу. От худших последствий его спасла швейная машинка «Зингер» на высоких решетчатых чугунных ножках. Они не сломались, и Саша оказался около нее в пазухе, но лишенный возможности двигаться.

Володю полузавалило саманными кирпичами. Но он, будучи богатырем с самого детства, освободился от них, подполз к пазухе около полуобвалившейся стены, нашел дырку, расширил ее, выбрался во двор и стал звать на помощь. Но сразу понял – действовать нужно самому. Из-под развалин доносились голоса брата и бабушки, тяжко стонала мама. Вначале он подлез под кровлю и в кромешной темноте сумел освободить ногу брата. Уже действуя вдвоем, они добрались до бабушки и вытащили ее. Нашли спички, стали делать факелы из книжных страниц. Уже втроем пытались добраться до мамы и младшенького, но это было выше их сил.

Подъехала машина с солдатами. Завал на улице мешал им проехать, и солдаты стали его разбирать. Их командир внял отчаянным мольбам мальчика и послал четверых помочь поднять кровлю. Мама была уже без сознания, а вот малютка Алик никаких признаков жизни не подавал. Кто-то сказал, что он мертвый. Володя, который души в нем не чаял, в полном отчаянии схватил его, выковырял изо рта землю, стал дуть ему в нос, повернул лицом вниз, тряс его и бил по заднице и… Алик ка-а-к заорет. Заплакал и Володя.