Она и Кинс вошли в бар вместе. Кроссуайт подсела к стойке, от Таггарта ее отделял всего один табурет. Еще два табурета слева от него занимала какая-то парочка, и Кинсу пришлось устроиться в конце стойки, рядом с задней дверью.

– Брэдли Таггарт! – окликнула Трейси.

Тот равнодушно взглянул на нее и взял со стойки бутылку с пивом. Глаза у него точно остекленели, одно колено под стойкой так и прыгало. Видимо, он либо срочно нуждался в дозе, либо отходил от последней.

– Кто спрашивает? – Он поднес к губам бутылку. Татуировка в виде разноцветных языков пламени покрывала обе его руки от запястья до локтя. Правый бицепс украшала татуировка: кинжал с каплями крови.

Трейси показала Таггарту свой значок и удостоверение личности. Он фыркнул и продолжал как ни в чем не бывало смотреть мотокросс, но Кроссуайт заметила, как подались вперед его колени, коснулись пола подошвы сапог, и поняла, что он думает дать тягу.

– В конце стойки сидит полицейский, у входа – еще двое, – сказала она.

Таггарт бросил взгляд туда, где теперь уже стоял Кинс.

– И что?

– А то, что я прошу тебя положить обе руки на стойку так, чтобы я их видела.

– Зачем? Я ничего не делаю.

– Ордер на твой арест все еще открыт.

– Фигня.

У Таггарта была привычка запускать в волосы пятерню, как гребень.

– Ты пропустил судебное заседание по обвинению в хранении наркотиков.

– Мой адвокат с этим разобрался.

– Видимо, не до конца. А еще ты нарушил одно из правил своего условного заключения, бросив работу.

– Может, я получше нашел.

– Тогда ты должен сообщить об этом твоему офицеру. Ордер на твой арест еще в силе.

Брэдли поднес бутылку к губам и запрокинул голову.

– Мне нужен адвокат.

– Ты, кажется, говорил, что он у тебя есть.

– Мне нужен другой.

– Об этом ты подумаешь, когда тебя арестуют. Где ты был в последние два дня?

– Горевал.

Да, так мы далеко не уедем.

– Так как же, мистер Таггарт?

Он отставил бутылку и снова взялся за стакан.

– Я еще не закончил пить.

– Значит, не судьба.

Таггарт поставил на стойку стакан с жидкостью так, что стукнуло донышко, и нагло ухмылялся, глядя на нее.

– Может, еще мне погадаешь?

– Охотно. Через эту дверь ты выйдешь в наручниках. Выбирай: будешь идти ногами или ехать задницей по полу, а я буду волочить тебя за собой.

– Эй, думаешь, на тебя управы не найдется? А если я тебя в излишней жестокости обвиню?

– Я прошу – положи руки на стойку так, чтобы я их видела. На тебя открыт ордер на арест. Я имею полное право забрать тебя сейчас.

– Сама будешь меня шмонать, а, офицер? – Он подмигнул. – У меня в штанах есть тепленький стволик.

Она кивнула Кинсу, тот подошел. Таггарт глянул через левое плечо. Вздохнул и отставил бутылку. Демонстративно поднял обе руки в воздух – сдаюсь, мол, – и так шлепнул ладонями о стойку, что люди вокруг завертели головами. Парочка слева тут же смылась от греха подальше. Трейси шагнула негодяю за спину и протянула вперед правую руку. Кольцо наручников замкнулось как раз под серебряным браслетом-змейкой с двумя красными камешками-глазами. Когда она стала заводить руку Таггарта ему за спину, вращающийся табурет повернулся. Левая рука задерживаемого взлетела вверх и цапнула ее промеж ног.

Застигнутая врасплох, Трейси, не думая, заехала ему локтем в лицо, да так, что услышала звук удара кости о кость. Потом схватила его за волосы на затылке и ткнула лицом в стойку. Кинс среагировал сразу, всем телом прижав Таггарта к стойке, а тот начал извиваться под ним и орать:

– Вы все свидетели! Я ничего не сделал! Полицейская жестокость! – Кровь лила у Таггарта из носа, пачкая ему зубы.

– Эй! – Бармен, которого до сих пор нигде не было видно, вдруг возник за стойкой. – Это что, так необходимо?

Трейси сумела завести левую руку Таггарта ему за спину и замкнула наручники. Она вытащила из ножен на бедре арестованного нож, передала его одному из подошедших патрульных офицеров и быстро обхлопала Брэдли на предмет другого оружия.

Ничего не найдя, она скомандовала:

– Вставай.

Она сдернула Таггарта со стула, но тот продолжал упираться. Наступив ботинком на каплю крови, он поскользнулся и плеснул пивом себе под ноги. Прежде чем Трейси или Кинс успели хотя бы протянуть ему руку, он упал, да так, что треснулся затылком о плиточный пол.

– Вот уж это совсем ни к чему, – сказал бармен.

– Дайте мне адвоката, – выл Таггарт с пола. – Вы все свидетели. Полицейская жестокость! – Люди вокруг стали проявлять интерес, оживились, – это уже был дурной знак, – в полицейских полетели упреки и оскорбления. Чувствуя, что ситуация накаляется, Трейси и Кинс подхватили тело под руки и поволокли его, вопящее и сопротивляющееся, через заднюю дверь наружу, к патрульной машине.

По дороге решили везти негодяя в тюрьму округа Кинг – пусть охолонет там, в камере. Судя по тому, как он продолжал вести себя в машине, а затем и во время оформления, Трейси показалось, что процесс должен занять неделю, не меньше. Зато слух о стычке в баре разлетелся по отделу тяжких насильственных почти мгновенно. Билли позвонил ей и сказал, что ее вызывает к себе Ноласко и что голос у него недовольный. Трейси даже не надеялась на понимание со стороны человека, который сам однажды схватил ее за грудь при полной комнате курсантов, демонстрируя им технику обыска охлопыванием. Кинс пошел с ней, хотя вообще-то он не видел, как Таггарт лапнул Трейси, потому что тот как раз отвернул стул. Он видел только ее реакцию.

Жалюзи в кабинете Ноласко были опущены, зато дверь открыта. Он сидел и разговаривал по телефону. При виде них он побагровел, под кожей заходили желваки. Он указал им на два стула. Трейси и Кинс сели.

– Да, сэр, я понял. Да, будет сделано. – Джонни положил трубку. Молча прикрыл ладонью лицо и, не открывая глаз, заговорил: – Пожалуйста, скажите мне, что это не вы только что сломали человеку нос в баре, где было полно народу.

– Подозреваемому, – уточнила Трейси.

Ноласко опустил руки.

– Что?

– Я сломала подозреваемому нос в баре, где было полно народу.

– Ты что, издеваешься надо мной, Кроссуайт? Этот тип орет, что он всех засудит!

– Мы знаем. Мы там были.

– Да, конечно, а ты знаешь, что мы уже получили пять звонков, и ни одного в твою пользу? Свидетели говорят, что ты сначала треснула его мордой об стойку, а потом сделала ему подсечку ногой, так что он грохнулся затылком об пол.