сделать, если вы, тупицы, не можете поймать убийцу?! Где мне взять улики, я вас спрашиваю? Молокососы!

– Отвали, старикан! Мы тоже делаем все возможное.

– Все возможное? Да кишка у тебя тонка! Дело не продвигается, а ты шлешь меня в лес искать нож? Сам ищи его, урод!

Разъяренный ссорой начальник участка отбыл на место преступления, полицейские прочесывали территорию, раздвигая ветви руками.

– Что-то вы плохо работаете. Ничего до сих пор не нашли.

– Тут древние гробницы, лопатой пользоваться нельзя.

– И что теперь?

– Да где это видано, что убийца оставляет нож на месте преступления! Только зря потеем!

– Ладно. Идите отдохните.

Полицейские после ночного дежурства быстро ушли спать в машину. Начальник участка хотел немного остыть, поэтому обошел место преступления, обозначенное сигнальной лентой, но не сдержался и выругался. Его не волновала перепалка со следователем Чхве, за годы работы здесь он видал и не такое. Однако его беспокоил тот факт, что люди за спиной говорят о его пристрастии к выпивке. Его пугало и злило, что это может помешать продвижению по службе и получению пенсии. Он безмерно гордился тем, что знает район и его жителей лучше кого бы то ни было. Именно поэтому его мучило чувство жалости к самому себе, он боялся, что ему в самое ближайшее время придется незапланированно покинуть этот район. Его одолевало чувство тревоги – как далеко все может зайти? Но ответа у него не было. Кто же знал, что Кан Инхак умрет, справляя нужду?

Он бродил по месту преступления в расстроенных чувствах. Из-за дождя и слякоти следов преступника не осталось. Он хотел было развернуться, проклиная все на свете, но почва под его ногами просела, начальник участка поскользнулся и рухнул в грязь. Он попытался встать, припоминая всевозможные ругательства. Вдруг он заметил в луже странный предмет.

Это был нож. Непонятно, как он оказался так далеко от места убийства, но ясно, что это означало. Преступник не забрал орудие убийства. Чхве настаивал, что если обнаружат нож в лесу, то значит, смерть школьника – результат обычной подростковой драки. Неужели он оказался прав? Это не входило в интересы начальника участка. Его мало волновала поимка маньяка. Главное было насолить Чхве. Только так он смог бы успокоиться. Начальник оглянулся и с силой вдавил нож во влажную землю. Тут он вспомнил его слова: «Чему быть, того не миновать».

Все тайное становится явным, а если нет, то дело за следователями. Наврав всем, что его одежда совсем запачкалась, он направился в сауну. Позвонив жене и попросив принести ему сменную одежду, он устроился поудобнее в душной парилке в надежде забыть о том, что уничтожил улику.

На следующий день Ким предложил пойти на мировую и выпить по рюмочке после работы. Начальник участка согласился. Выпили они прилично. Разумеется, он не сказал, что утопил нож в грязи. Это дело прошлое, о котором никто никогда не узнает. Опьяневший напарник проворчал:

– Говорите, что хотите, но я почти уверен – Ли Ынчжу что-то скрывает.

– Да нет, это отдельный случай. Пытался их связать, да только голову сломал.

– По словам Юн Чхансу, Кан Инхака точно толкнула какая-то женщина.

– Мы не знаем, была ли это действительно женщина. Мы проверили телефон Кан Инхака.

– И что, нашли что-нибудь особенное?

– Поначалу я тоже подумал, что ничего. Но кое-что не давало мне покоя. Жена его младшего брата.

– Жена брата?

– Какое-то время назад умер младший брат Кан Инхака. Говорят, что незадолго до этого братья рассорились из-за наследства. Его сын частенько созванивался со своей теткой. О чем им было болтать?

– Тогда мы непременно должны с ней встретиться.

– Но нам велено сперва разобраться с убийством школьника. Если все получится, то остальное тоже уладим. Так что оставим пока Кан Инхака в покое.

Начальник участка только усмехнулся про себя.

Чему быть, того не миновать.

* * *

Свекра перевели из реанимации в блок интенсивной терапии. Он пришел в сознание, но никого не узнавал. Золовки так и не приехали навестить отца. Хосону кто-то позвонил, и он вышел из палаты. Ынчжу было интересно, с кем разговаривает муж, но она осталась сидеть рядом со свекром. Не слышно было ничего, кроме звуков капельницы.

Хосон подумал, что отцу осталось недолго, и позвонил священнику. Вечером пришли из церкви. Руководство больницы разрешило провести молебен. Священник положил свекру руки на голову и прочитал молитву. Он просил еще некоторое время оставить раба божьего на Земле. Ынчжу в последнее время плохо спала и, слушая священника, стала чувствовать, как ее клонит в сон. Но было совсем неприлично заснуть в такой ответственный момент, поэтому, пока никто не видел, она ущипнула себя за ногу и постаралась взбодриться.

Откуда-то раздался плач. Похоже, кто-то умер. Собравшиеся верующие почти в унисон вздохнули. Ынчжу увидела в конце коридора пустую каталку и вдруг представила, как покойника провезут мимо палат и сестринской, а затем спустят на лифте в морг.

Ынчжу нередко доводилось бывать в этой больнице, она хорошо знала, как здесь все устроено. Однажды свекор повредил копчик, и ему потребовалась операция. Именно тогда ей впервые пришлось менять его исподнее и надевать ему подгузник. А сколько раз они приходили сюда с ним к зубному…

Свекор хотел, чтобы во время процедур кто-то из детей был рядом, так что Ынчжу приходилось стоять возле него и держать его за руку. Ей не очень хотелось наблюдать за процессом, но и отворачиваться или закрывать глаза было неловко. Она пыталась не фокусироваться. Однако глаза быстро уставали, и приходилось моргать, и тогда она видела весь рот свекра: разодранная инструментами черная десна, поломанные гнилые зубы, налет. Под языком, плотно прижатым к небу, скапливалась слюна, и казалось, что сейчас она хлынет изо рта.

Когда она впервые в кабинете зубного увидела его широко раскрытый рот, ее затошнило. Она еле сдержала рвотный рефлекс. Ынчжу понимала, что должна терпеть, но желудок сопротивлялся, ее бросило в дрожь. Медсестры покосились на нее. Она еще сильнее стиснула зубы, но не смогла подавить приступ рвоты.

Выпустив руку свекра, она зажала рот рукой и ринулась из палаты. Медсестры, разносившие лекарства, прижались к стене, чтобы она не сбила их. Она забежала в туалет, санитар мыл полы. Ынчжу попыталась отодвинуть его, но тот, не понимая причину такого поведения, бросил на нее злобный взгляд.

– Прочь с дороги! – крикнула она.

Ынчжу была больше не в силах терпеть – ее вырвало прямо на пол. Она рухнула на колени и заплакала. С тех пор утекло много воды, и