— На что вы так смотрите? — невинно поинтересовался Эшли, мигая вертикальными веками, что по первости нервировало.

— Да так, — промямлила Мэри, изо всех сил стараясь отвести взгляд.

Маневр удался, но это выглядело так неуклюже и грубо, что она снова посмотрела на пришельца и опять ощутила, что пялится, — и все пошло по кругу. Она почувствовала, как лицо её заливает краска, но Джек, то ли уловив её дискомфорт, то ли случайно, выручил её из неудобного положения, сказав:

— Констебль один-ноль-ноль-один-один-один — рамбозиец. Его полное имя 10011111001000100111011100100, но это уж слишком длинно, и мы зовем его просто Эшли. Эшли, это сержант Мэри Мэри.

— Привет! — сказал Эшли, протягивая Мэри руку.

Ладонь у него оказалась необычно тёплой и с приятной сухой липкостью, что было странно, но отнюдь не противно. Однако, как только она его коснулась, у неё в голове промелькнуло чрезвычайно живое изображение: она и это загадочное существо, нагие, сжимали друг друга в липких и сладострастных объятиях в неглубоком болоте под двойным садящимся солнцем. Эшли быстро отдернул руку, сделался ярко-синим и нервно заморгал.

— Неужели уже столько времени? — быстро сказал он. — Я только что вспомнил об одном неотложном деле. До свидания.

И бросился к двери.

— Рамбозийцы иногда передают при прикосновении свои мысли, — объяснил Джек. — Вы ничего не видели?

— Ничего, — слишком твёрдо и потому неубедительно ответила Мэри.

— Хороший парень, — заметил Джек, выглянул за дверь, дабы убедиться, что Эшли не услышит, и понизил голос: — Он здесь по Программе равных возможностей для инопланетян. Никто не захотел с ним работать, и его отправили к нам.

— А он может проделывать этот фокус с мыслями в обратную сторону? — спросила Мэри. — Могло бы пригодиться.

— Я не спрашивал, — ответил Джек. — Почему бы вам самой у него не поинтересоваться? Но будьте осторожнее. При общении с инопланетянами в первую очередь следует учитывать, что они не до конца… понимают.

— Что понимают?

— Нас. В целом. Сами увидите. Во-вторых, они на самом деле не настолько интересны, так что не начинайте разговора без веских на то оснований. При всем при том Эшли блестяще работает с отчётами, проводит систематизацию, составляет указатели и чистит базу данных.

— Не то чтобы я так уж хотел быть полицейским, — сказал Эшли, который вернулся почти сразу же, — но за здешнюю систематизацию жизнь отдать можно!

— Здесь — это на Земле? — уточнила Мэри без намека на высокомерие.

— Нет, — ответил Эшли, ничуть не обидевшись. — Здесь — это в Рединге.

Второй полицейский оказался женщиной, очень высокой и гибкой, с заплетенными в косу длинными прямыми волосами. Выглядела она так, словно её при рождении нагрели, а затем вытянули, будто свечу из мягкого воска. Росту в ней было больше шести футов двух дюймов, и на бегу она напоминала жирафа, заснятого в ускоренном режиме. В парке, где она каждое утро совершала пробежку, собиралось не меньше полудюжины мужчин и двух женщин — исключительно с целью поглазеть на неё.

— Мэри, это констебль баронесса Гретель Лейбниц фон Канн де л'Абр, прямо из Кёльна. Гретель не понимает, что она здесь делает, мы — тоже, но рады ей, ибо она блестящий специалист. Прежде работала со Звонном.

— Правда? — воскликнула Мэри, сразу заинтересовавшись. — А что случилось?

— Я оказалась, мягко говоря, не столь почтительна, как от меня требовалось. Если Звонн попросит вас о чём-то, откажитесь на свой страх и риск. Я ведь могла уже быть сержантом, только взгляните на меня!

— Спасибо, Гретель, — вмешался Джек, которого подобные умозаключения не радовали. — Гретель у нас специалист по судебной бухгалтерии.

— Судебной бухгалтерии? — удивилась Мэри. — Это что ещё такое?

— По большей части рытье в бумагах, — ответила баронесса. — Если вам понадобится узнать, куда делись деньги или откуда они взялись, обращайтесь ко мне.

— Лучший специалист в стране, — подтвердил Джек. — Потому Звонн и использует вас даже после вашего — как бы это выразиться? — бурного обмена любезностями.

Гретель наклонилась к Мэри и прошептала:

— Я послала его в задницу.

— Смело.

— Нет, глупо, — вздохнула Гретель.

— Ладно, — продолжал Джек, — прошу всех садиться. Я хочу рассказать вам о текущем состоянии дел.

— Сэр…

— Что, Эшли?

— У нас появятся новые сотрудники?

Джек обвёл компанию взглядом.

— Я, конечно, спрошу, но вы сами знаете, как Бриггс относится к ОСП. Нехватка кадров — стандартная ситуация в нашем отделе, так что придётся работать за двоих. Перейдем прямо к делу.

Будь у них нормальное помещение, все бы расселись, но места не хватало, поэтому сотрудники отдела прислонились к шкафам и дверям, за исключением Эшли, который ловко приклеился к стене.

— Добро пожаловать на охоту. Мэри в этом расследовании мой заместитель, и, поскольку она в Рединге новичок, прошу вас по мере сил ей помогать. Эшли останется здесь для отслеживания событий и чтобы находиться поближе к своему любимому Интернету. Эшли…

— Да, сэр?

— Не ищите необычных подставок под пивные кружки на сетевом аукционе.

Джек выложил на стол сделанное Мадлен фото Болтая с Чарльзом Пьютером.

— Имя жертвы Шалтай (Шолти) Иосафат Алоизий Стьювесант ван Болтай, больше известный как Шалтай-Болтай. Ему было шестьдесят пять лет, он погиб вчера примерно в час ночи от выстрела в спину. Умер мгновенно. Имел злую жену, с которой состоял в разводе, и девушку, которую мы пока не нашли. Свидетелей нет. Подозреваемых нет. Оружия нет. Мотива нет.

Он написал на доске фломастером: «МОТИВ — ОРУЖИЕ — ПОДОЗРЕВАЕМЫЕ» — и подчеркнул каждое слово.

— Последний год Болтай управлял своими делами из кабинета на Гримм-роуд, обратив прибыль в два с половиной миллиона фунтов в убыток на полтора миллиона. Да, Бейкер?

— Он и жил тоже на Гримм-роуд?

— Хорошее замечание. Похоже, только работал, так что надо выяснить, где он жил. У него на столе был обнаружен вот этот снимок.

Джек показал им венскую фотографию Болтая, на которой он вместе с неизвестной девушкой сидел в экипаже.

— Надо найти эту женщину. Они с Болтаем вместе были в Австрии. Больше нам о ней ничего не известно.

Он взял со стола рыжий волос.

— Еще одна находка из кабинета Болтая. Это человеческий волос каштанового цвета, длиной в двадцать восемь футов. Определить владельца не составит труда. Тиббит, что мы имеем после первичного опроса соседей?

Тиббит был польщён. Наконец-то ему выпала настоящая полицейская работа. Он торопливо открыл блокнот и зачитал сводку. Желая произвести впечатление, накануне вечером юноша переписал свои заметки начисто.