— Как сладко, — директор убрал руку и облизал палец, которым трогал меня. — Вам понравился вкус, Анжелика Викторовна?

Что ж.

Под дулом пистолета я бы не признала, что босс выбрал идеальный напиток, идеальное оружие, чтобы вывести меня из себя, и идеальный способ сделать мои трусики чертовски влажными.

— Вы перестали дышать минуту назад, — довел до моего сведения Земской с ноткой лукавства в тоне. — Я буду считать, что причина в поразительном вкусе кофе.

— Конечно, это из-за кофе, — прочистив горло, сконфуженно пробормотала я. — Или у вас имеются еще варианты?

— И мыслей не было.

— Вот и прекрасно.

— Да. Чудесно.

Я вжалась в спинку кресла, чтобы увеличить расстояние между нашими лицами, но Владислав Валерьевич упорно пренебрегал явным фактом того, что смущал меня, находясь так близко, и более того: не предпринимал ничего, чтобы это исправить.

— По-моему, вы снова переходите границу, директор, — я спрятала бегающий взгляд под веерами ресниц. — Пожалуйста, соблюдайте дистанцию. Мне… некомфортно.

И это еще ой как мягко сказано!

— Ох, и в правду. А я и не заметил даже, — легкомысленно отозвался босс, и верхняя часть его внушительного мускулистого тела оказалась по другую сторону моего рабочего стола. — В последнее время мы часто… сталкиваемся друг с другом. Это начинает входить в привычку.

Изворотливый хитрый мерзавец обыграл меня, как первоклассницу, перетянув бразды правления на себя. Я глазом моргнуть не успела, как повелась на его искусную игру на собственном же поле битвы!

Но чего я ожидала? Безоговорочного подчинения? Я бросила вызов дьяволу и отправилась с ним покорять американские горки, наивно полагая, что он будет следовать моим правилам и не предпримет попыток вышвырнуть меня в свободный полет.

— Так мы можем приступить к обсуждению вашего графика? — поинтересовался Земской.

Я ответила скомкано:

— Да. Пожалуйста.

— Хорошо. Анжелика Викторовна, а теперь скажите мне, как вы планируете провести свои последние дни в этой компании? Вы же занимаетесь поиском нового места работы? — невзначай проронил между делом Владислав Валерьевич.

Он неспешно огибал стол и едва касался его гладкой поверхности длинными пальцами.

— Я помню, вы говорили о втором обязательном условии нашей сделки, в которой настоятельно просили не увольнять вас сразу после того, как наиграетесь в мою начальницу. Но я своего согласия так и не дал. Думаю, вы и сами знаете, что это в конечном итоге не станет действительностью. В общем, я предоставлю вам время на то, чтобы провести замену должности без потери на то лишнего времени.

Я окунулась в трепет, когда Владислав Валерьевич двинулся в мою сторону. Он перешел на беззвучный режим, оказавшись позади кресла, в котором я неподвижно сидела.

Я чувствовала его пронизывающий взгляд на своей макушке.

— Более того, я решил посодействовать и облегчить вам задачу, подыскав несколько приемлемых вакансий. Желаете ознакомиться с ними сейчас, или предоставить вам информацию позже, чтобы вы приняли решение без моего присутствия?

Куда бы записать его благородство?

Слышишь что-то доброе из уст Владислава Валерьевича — обязательно жди подложенную свинью.

Ну, или если его порыв доброты поистине не содержит лицемерия, то пора бы готовиться человечеству к десяти годам непрерывной зимы.

— Я… все изучу позже.

Тяжесть взора босса ощущалась последствиями длительного пребывания на солнце в сорокаградусную плюсовую температуру: тошнотой, учащенным пульсом и головокружением, грозившим перерасти в обморок.

Мужчина притаился, словно хищник, выжидающий наиболее подходящий момент, чтобы выбраться из укрытия и совершить безошибочный прыжок к выбранной им жертве, а затем вонзиться громадными острыми клыками в дрожащую сопротивляющуюся плоть и растерзать.

Раздался зловещий скрип, когда Владислав Валерьевич оперся ладонями о подлокотники стула, и его горячее прерывистое дыхание игриво задело мочку моего уха. Сердце сжалось и зарокотало, звенящие громоподобные удары отдавались раскатистым набатом в ушах.

— И все же. Почему вы так напряжены, Анжелика Викторовна? — полюбопытствовал Земской. От хрипловатого звука его властительного голоса я покрылась мириадами мурашек. — Сами недавно прижимались ко мне в машине и абсолютно не выглядели скованной, когда трогали меня.

— Это…

Я запнулась на полуслове, когда Владислав Валерьевич медленно развернул кресло вместе со мной таким образом, что теперь наши лица вновь находились друг напротив друга.

Он вперился в меня требовательным взглядом.

— Я хочу понять, по каким правилам ты играешь, Лика. Но не могу. Это дико раздражает.

Я испустила неровный вздох.

— Мы вроде бы собирались поговорить о графике?

Босс заиграл желваками и начал сверлить меня испытывающим взглядом, под прессингом которого сложно было держать оборонительную позицию, и я чувствовала, как неминуемо крошатся с легкостью печенья мои защитные стены.

— Я передумал, — процедил он.

Я оцепенела на мгновение, а затем последовала примеру Владислава Валерьевича и стиснула челюсти.

— А я — нет.

— Скажи, чего ты добиваешься.

Мы снова на «ты»? Отлично.

Я собрала в кулаки всю свою дерзость и подалась вперед.

— Справедливого возмездия.

— Что еще за чушь?!

— Никакая это не чушь! С самого первого момента, как только я переступила порог этой компании, ты всем своим видом излучал неприязнь! Словно сам факт моего существования выворачивал тебя наизнанку. Ты не сдерживался в выражениях, постоянно упрекал меня, говорил унизительные вещи в присутствии посторонних, не скупаясь на слова о том, какая я глупая, непрофессиональная… черт! Да я бесконечно могу перечислять тысячи и тысячи ситуаций, в которых ты демонстрировал, что досконально все во мне тебе претит. Думаю, я заслужила крошечный презент за все, что пережила рядом с тобой, работая здесь… работая на тебя, такого самодура до мозга костей! Если бы ты вел себя со мной более-менее человечно, то я бы ни за что не прибегла к шантажу, чтобы успокоить свою растоптанную тобой гордость!

— Мне пожалеть тебя? — с едкой усмешкой отчеканил босс.

От гнева меня накрывало взбаламученными арктическими волнами.

— Не нужно мне твоей жалости, бесчувственный сухарь! — свирепо выдавила я сквозь зубы.

— Переход на оскорбления вызвал у меня чувство дежа вю, — с ноткой веселья пробасил мужчина и склонил голову вбок. — В ответ я назову тебя стервой, ты скажешь еще какую-нибудь колкость, а затем мы набросимся друг на друга и… вряд ли на этот раз остановимся.