– Прежде чем поехать к матери, я завезу тебя домой, чтобы ты смогла поехать в Хэвенсбридж.

– Ты собираешься прямо сейчас поговорить с ней?

– К чему откладывать этот разговор на потом? Только если отец уже проснулся, и мы не сможем поговорить наедине… Тогда я побуду с ним какое-то время, а с мамой поговорю в понедельник, когда он отправится на очередной сеанс химиотерапии.

– Ладно, договорились.

Квартал таунхаусов, где жила Кара, был новым, с небольшими удобными палисадниками возле каждого дома. Майку нравилось, что у Кары своя квартира вдали от вечных скандалов родительского дома.

Притормозив возле ее дома, он сказал:

– Я заеду за тобой завтра в семь вечера, и мы пойдем в гости к Итану и Фейт.

– Ах да, в гости! Хорошо.

– Ты забыла? – Он шутливо дернул ее за хвост.

– Да нет, – смущенно улыбнулась она. – Просто я сейчас думала совсем о другом. А теперь, когда ты напомнил мне…

– Что?

– Мне нужно купить кое-что из одежды.

Она прикусила нижнюю губу, и ему вдруг нестерпимо захотелось поцеловать ее.

– Не сходи с ума. Это же старые друзья.

– Ну тогда ладно, – она покраснела от смущения, – увидимся завтра вечером.

Она повернулась и взялась за ручку дверцы.

– Кара, ты ничего не забыла?

– Что я забыла? – повернулась она к нему.

– Вот это. – Он притянул ее к себе и поцеловал.

Едва слышно застонав, она тут же откликнулась на его поцелуй, приоткрыв губы.

– Мне нужно идти, – пробормотала она, не отрывая губ.

– Ты в этом уверена?

– Нет. Да. Да!

Она решительно отстранилась от него. Сверкающие синие глаза, порозовевшие щеки, взъерошенные его рукой волосы – он не мог оторвать глаз от этого прелестного зрелища.

– Перестань на меня так смотреть, – сказала она, снова берясь за ручку дверцы.

– Кара, завтра, когда я привезу тебя домой после ресторана, я останусь у тебя.

– Обещаешь?

Он кивнул.

– А теперь иди.

Засмеявшись, она выпрыгнула из машины и побежала к входной двери. Он подождал, пока она скроется за дверью, и только потом уехал.

Майк вошел в дом своих родителей со страхом: он боялся предстоящего разговора. Элла просила его прийти в субботу вместо пятницы. И вот он приехал. В прихожей его встретил радостным лаем Коджак, и Майк подхватил маленького песика на руки.

– Майк! – воскликнула мать, встречая сына на пороге гостиной с распростертыми объятиями и целуя его в щеку.

– Здравствуй, мама, – обнял ее Майкл.

– Я так рада, что ты приехал.

– Я тоже рад, – улыбнулся Майкл. – Как хорошо видеться с тобой чаще, чем раз в пару месяцев!

– Правда? – недоверчиво спросила она.

Он откинулся на удобные подушки дивана и на мгновение задумался. Потом ответил:

– Здесь, в Серендипити, мне нравится больше, чем я ожидал.

– Ты имеешь в виду работу? Или родной дом?

На матери был шоколадно-коричневый спортивный костюм, в котором она выглядела, как всегда, жизнерадостной и энергичной, несмотря на усталые морщинки на все еще красивом лице.

– И то и другое, – не колеблясь ответил он. Пока что он действительно не испытывал ни малейшего желания бежать из родного города.

– Да? Это хорошо, – с едва заметным удивлением сказала мать. – Это из-за Кары?

– Ма, разве я когда-нибудь обсуждал с тобой свою личную жизнь? – чуть укоризненно улыбнулся Майк.

– Ну да, зачем обсуждать, если у тебя с ней все в порядке, – по-своему поняла его мать.

Майку пока что не хотелось говорить с ней о Каре, поскольку мать стала бы задавать вопросы, на которые у него еще не было ответов. По опыту прошлых лет он знал, что в нем в любой момент может проснуться тоска по Манхэттену и собственному холостяцкому жилищу.

– Ну хорошо, хорошо, – успокоила его мать. – Просто я хочу, чтобы ты знал: мы с отцом одобряем твой выбор. Если тебе, конечно, вообще интересно наше мнение.

На самом деле он не нуждался в их одобрении. Как и прежде. Но теперь от слов матери ему стало почему-то необыкновенно тепло на душе. И тут он вспомнил, зачем пришел.

– А где отец? – поинтересовался он.

– У себя, дремлет. Знаешь, доктор им доволен. Он хорошо переносит химиотерапию, и уже есть положительные результаты.

– Это очень хорошо, я так рад за него, – выдохнул Майк.

– Я тоже. Врачи говорят, что эта слабость и быстрая утомляемость исчезнут, как только он закончит курс лечения. Надеюсь, они не ошибаются.

– Я слышал, полная реабилитация занимает довольно долгое время, – осторожно сказал Майк. Ему хотелось подготовить мать к возможным проблемам. – Некоторым так и не удается полностью восстановиться.

Она кивнула, тяжело вздохнув:

– Знаю, сынок. Но я должна не терять оптимизма.

– Согласен. – Он наклонился вперед, положив локти на колени. – Мам, мне нужно поговорить с тобой.

– О чем, сынок?

Его неожиданно бросило в холодный пот. Практически никогда он не говорил с матерью о Рексе. Хотя Майк был уверен в силе характера своей матери, разговор им обоим предстоял не из приятных.

– У меня есть несколько вопросов о Рексе Брансоме.

Элла мгновенно побледнела.

– Ма, что с тобой? – встревожился Майк.

– Все в порядке, – кивнула Элла. – Извини, я просто не ожидала…

– Знаю. Но всплыли кое-какие дела прошлого, и мне необходимо задать тебе несколько вопросов.

Она снова кивнула. К ней медленно возвращался естественный цвет лица.

– Ты можешь задавать мне любые вопросы.

Убедившись в том, что первый шок прошел, Майк объяснил ей сложившуюся ситуацию, рассказав о требовании нового мэра навести порядок в нераскрытых делах, о том, как обнаружились меченые деньги в хранилище вещественных доказательств, о разговоре с судьей Бейном и его бреде, вызванном болезнью Альцгеймера.

– Но в том, что он сказал, есть зерно правды. Должно быть. По крайней мере не вызывает сомнения, что он был как-то связан с Рексом, и они оба что-то скрывали от Саймона. А отец… Сэм пытался поговорить с ним о том времени еще до его болезни, но отец категорически отказался. Не сказал об этом ни слова.

Элла встала и принялась расхаживать взад-вперед по комнате.

Дав ей время на размышление, Майк спросил: