— Пожалуй, не стоит и заикаться о поцелуе, — пробормотал он себе под нос.

Ей хотелось отпустить едкое замечание в его адрес, но она сдержалась и кратко ответила:

— Это точно.

Леонардо откупорил бутылку вина и налил себе стакан.

— Хочешь?

— Нет, спасибо, — натянуто ответила она.

Он пил вино маленькими глотками и наблюдал за ней. Всем своим видом она выражала готовность к обороне. Наконец Леонардо вздохнул и сказал:

— Послушай, Эльвира, на кого ты сердишься? На меня или на своего отца?

— На вас обоих! — взорвалась она. — Мне не нужны подобные предложения от тебя, Леонардо Ортис! Ты сделал его только потому, что Полли уходит и ты чувствуешь себя брошенным на произвол судьбы! Дешевле нанять новую домработницу, вместо того чтобы надевать на себя хомут. Это доставит тебе гораздо меньше хлопот!

— Ты совершенно права, — холодно согласился Леонардо и вышел из кухни.

Эльвира растерянно уставилась ему вслед. У нее возникло ощущение, что ее… надули. Она ждала, что Леонардо будет горячо возражать против ее обвинений, выдвинет множество аргументов в пользу женитьбы, но это убийственное равнодушие подтверждало ее худшие опасения. Значит, он действительно пошутил, с горечью решила она.

Эльвира слышала, как хлопнула входная дверь.

Впервые, с тех пор как они стали любовниками, Эльвира легла спать одна в своей комнате. Она долго лежала с широко открытыми глазами, не в силах уснуть.

Леонардо вернулся домой уже за полночь.

За эти долгие серые часы Эльвира поняла, как сильно по нему соскучилась. Ей было так одиноко без него в постели. Но тосковала она не по любовному наслаждению — хотя Леонардо, без сомнения, был великолепным любовником, — ей не хватало его объятий после секса, которые свидетельствовали скорее о душевной, чем о физической близости. В его крепких руках, властно обнимавших ее, она всегда чувствовала себя в безопасности.

Должно быть, в какой-то момент она все-таки задремала. Когда Адела проснулась в шесть утра, Эльвира чувствовала себя абсолютно разбитой. Но после кормления уже не было смысла возвращаться в постель.

Эльвира долго плескалась в душе и еще дольше одевалась. Потом она наконец заставила себя спуститься вниз и стала готовить завтрак, нарочито громыхая посудой.

Может, шум в кухне выманит Леонардо из спальни? — с тайной надеждой думала она. Но он не вышел, а она не могла просто войти к нему и разбудить, даже если бы пребывала в уверенности, что он этого хочет.

Эльвира тепло укутала малышку, уложила в коляску и вышла на улицу. День выдался на редкость холодным, и в парке никого не было. Деревья стояли почти голые, опавшая листва была аккуратно убрана, и мрачный пейзаж соответствовал настроению Эльвиры.

Она отчаянно пыталась убедить себя, что поступок отца заставит ее принять решение по поводу собственного будущего. На самом деле в глубине души она давно понимала, что не может оставаться в семье Леонардо на прежних правах, но гнала эти мысли прочь. Теперь же отступать некуда.

Нужно подумать и о Марко. Возможно, она допускает ошибку, пытаясь заменить мальчику мать? Ведь он привязался к ней, и ему будет очень тяжело, когда их отношения с Леонардо закончатся.

Адела беспокойно заворочалась в коляске, и Эльвира, взглянув на часы, с удивлением обнаружила, что гуляет уже почти два часа.

Эльвира вошла в дом с твердой решимостью сегодня же объясниться с Леонардо, но едва успела вкатить коляску в переднюю, как услышала мужские голоса, доносившиеся из гостиной.

Она оставила спящую Аделу в коляске и прошла в комнату. Леонардо стоял возле камина, освещенный отблесками пламени. Никогда раньше Эльвира не видела у него такого лица: сумрачного, холодного, отчужденного. Потом она разглядела второго мужчину и, пораженная, замерла на месте.

Он стоял к ней спиной, и его длинные волосы падали на воротник старого поношенного пиджака. Прошло уже почти одиннадцать месяцев, с тех пор как она видела этого человека в последний раз. Он тогда спал, громко храпя и дыша на нее перегаром. Среди ночи она осторожно выскользнула из его постели.

О Боже! Если бы можно было вычеркнуть из жизни эту ночь!

Но тогда был зачат ее ребенок, и, хотя Эльвира горько сожалела о своем поступке, она уже не могла представить свою жизнь без Аделы. Так же как без…

— Леонардо, — прошептала она.

— К тебе пришел гость, — язвительно сказал он. — Разве ты не собираешься поздороваться с ним, Эльвира?

— Здравствуй, Альфредо, — вяло произнесла она, но лицо ее оставалось бесстрастным.

Она инстинктивно ощущала исходившую от этого человека опасность.

Альфредо повернулся к ней лицом, и она содрогнулась от отвращения, но постаралась не выказать своих эмоций. Теперь Эльвира поняла, что была наивной дурочкой, которую он ловко обольстил, воспользовавшись положением преподавателя.

— Что ты здесь делаешь? — спокойно спросила она.

— Я оставлю вас наедине, — вставил Леонардо и вышел.

Однако Эльвира не услышала его слов. Она все еще не могла поверить, что перед ней стоит Альфредо. Его присутствие оскверняло место, которое она привыкла считать своим домом.

— Как ты нашел меня, Альфредо?

Он пожал плечами.

— Это было нетрудно. Я прочитал объявление, которое твой отец поместил в газете. Леонардо Ортис — один из известных в Испании банкиров. Да и в Англии, как оказалось, тоже, — с откровенной завистью добавил Альфредо, окинув жадным взглядом комнату. Он улыбнулся Эльвире. — Знаешь, а ты неплохо выглядишь для женщины, недавно родившей ребенка…

— Зачем ты сюда пришел? — спросила она ледяным тоном.

— А ты как думаешь? — Он огляделся по сторонам. — Где она, Эльвира?

— Кто? — с замирающим сердцем спросила она.

— Пожалуйста, не делай из меня дурака.

Эльвира хотела сказать, что он тут ни при чем, но передумала. Не стоило раздражать этого человека.

— Где она? — повторил Альфредо. — Моя дочь Адела.

При имени Аделы, произнесенном его губами, Эльвира на мгновение остолбенела, но потом, собрав все силы, скрыла свой страх.

— Альфредо, ты с дороги, — спокойно заговорила она. — Позволь предложить тебе выпить.

Она заметила его колебания. Жадность победила, и он кивнул.

— Давай. Этот Ортис не стал даже говорить со мной. — Его глаза блестели, когда он наблюдал, как бурно вздымается ее грудь. — И я, кажется, догадываюсь почему.

— Одну минуту, — выдохнула Эльвира и опрометью бросилась на кухню.

Она без сил опустилась на стул и до крови закусила губу, чтобы не разрыдаться.

В таком состоянии и застал ее Леонардо. Он не вымолвил ни слова, пока она, подняв голову, не взглянула на него, и то, что он прочел в ее глазах, заставило его вздрогнуть всем телом.