Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Видимо, султан Мали искал нечто вроде «Атлантического Эльдорадо», сообщения о котором могли прийти к нему не только из средиземноморских (арабских, христианских) источников, но и из местных преданий. Даже если предприятие его закончилось неудачей и негритянская армада на самом деле канула в Лету посреди Атлантического океана, все это предприятие было вызвано уверенностью:
ЧТО-ТО ТАМ ЕСТЬ!
На глобусе Мартина Бехайма, составленном около 1492 года, изображен остров, расположенный к западу от Канарского архипелага. Рядом с ним находится следующая надпись:
«В 734 году от Рождества Христова, после того как всю Испанию уже завоевали африканские язычники,[126] был заселен вышеописанный остров Антилия, названный Семь городов, архиепископом из Порту, в Португалии, с шестью епископами и другими христианами — мужчинами и женщинами, которые бежали из Испании на корабле, со скотом, имуществом и скарбом. Примерно в 1414 году побывал там последний корабль из Испании».
Название «Антилия», перенесенное после плаваний Колумба на острова, лежащие близ Америки, возникло еще в Средние века, по крайней мере во второй половине XIV века. Римский папа Урбан IV (1378–1389) обладал дубликатом географической карты Птолемея, где был изображен остров Антилия, рядом с которым было приписано: «Тот остров Антилия был некогда найден лузитанцами , но сколько потом его ни искали, снова найти не смогли». Что обозначает «Антилия», сказать трудно. Одни исследователи ищут корни этого слова в Италии, другие — в арабских текстах. Интересно мнение Гумбольдта, считавшего это слово португальским и обозначающим либо «то, что напротив острова», либо «остров напротив».
Р. Хенинг, правда, считает все сообщения об острове Семи городов, или Семи епископов, традиционной для средневековых географических сочинений ошибкой (непонятно только, почему авторы прошлых столетий с упорством, достойным лучшего применения, ошибались?), вызванной взятием в 1415 году португальцами крепости Сеуты на севере Марокко. Горы под названием «Семь братьев», господствовавшие над Сеутой, по мнению Хенинга, стали названием всей занятой ими территории, о которой португальцы сообщили в Европе. Поскольку же во многих языках словом «остров» обозначался также и полуостров (Сеута расположена на полуострове), то название гор «Семь братьев» отчего-то вначале стало названием всего захваченного «острова», затем ассоциировалось с «Семью монахами» (раз «братья» — значит, монахи!), пока, ради красоты стиля, не превратилось в «Семь епископов» и «Семь городов». С сообщением о карте Урбана IV Хенинг справляется с легкостью, полагая, что, поскольку рассказ об этой надписи относится к XIV веку, сама же карта до нас не дошла, то либо ее не было вовсе, либо же текст был внесен уже после смерти папы, в середине XV века, когда легенда об Антилии оказалась широко распространена.
При глубочайшем уважении, испытываемом мною по отношению к Хенингу, нельзя не отметить, что перед нами — восхитительнейший пример научной… изворотливости! Те факты, которые укладываются в схему, трактуются крайне вольно, все же что не нравится, попросту отброшено в сторону.
В самом факте эмиграции группы лузитанских христиан в 734 году, после захвата Портус-Кале (так на римский лад тогда назывался город Порту) мусульманами, нет ничего удивительного. Завоевательные походы арабов, несмотря на относительную религиозную толерантность их вождей, вызвали эмиграцию многих христиан из южного Средиземноморья. Плавание на запад? Почему бы и нет!
Единственным условием его могло стать знание о том, что в Атлантике можно найти пристанище. Даже при минимальном обмене информацией в раннем Средневековье между странами Европы епископ приатлантического города должен был слышать о странствиях ирландских монахов. Источником сведений о заморских землях могли стать и рыбаки-баски, которые спустя некоторое время стали считаться одними из лучших мореходов в Европе (их потомки даже претендуют на то, что именно баски первыми открыли Ньюфаундленд и Лабрадор).
Антилия на картах XV столетия изображалась в виде ромба с рядом бухт, каждая из которых, очевидно, соответствовала какому-либо из городов. Ни один из известных нам островов в Атлантике не имеет подобной конфигурации.
Зато характер ромба, ориентированного по оси юго-запад — северо-восток с вытянутым юго-западным «хвостом», имеет возвышенность, на которой расположены Азорские острова! Вновь приходится возвращаться к вечному «если». Итак, если процесс опускания Атлантиды (точнее — ее остатков) еще продолжался, то что нам мешает назвать Антилией именно территорию будущего Азорского архипелага? Тогда перевод «Антилии» как «остров напротив» будет понятен, ибо Азоры расположены как раз напротив территории Лузитании (что в меньшей степени можно сказать о Мадейре и Канарах).
Насколько успешна была эмиграция лузитанских христиан, сказать трудно. Хотя Бехайм и утверждает, что связь Португалии с островом Семи городов прекратилась, эти земли искали много столетий — в том числе и в XV веке, с которого начались уже совсем не легендарные и «мифические» географические открытия.
В 1650 году в Моравии вышла книга некоего Фридриха Миллихталера, который сообщил о путешествии португальцев, совершенном около 1480 года, к странному месту в Атлантике, названному ими «Концом света»:
«Говорят, что португальский король некогда повелел снарядить три корабля, снабдить их всем необходимым и разместить на каждом корабле по 12 грамотных людей. Затем они получили задание, рассчитанное на четыре года, — вернуться домой из крайнего пункта, которого они достигнут после четырехлетнего плавания, и на каждом корабле вести записи о том, что они увидят в пути, каких отдаленных стран достигнут и что нужно исследовать на море исходя из их приключений. Нам сообщили, что после того, как пришлось им в течение двух лет беспрерывно бороздить море, прибыли они в Страну Тьмы,[128] где оставались две недели. И когда наконец они вышли из нее, то достигли острова. Там, став на якорь и сойдя со своих кораблей, нашли они расположенные под землей жилища, которые были наполнены золотом и серебром. Правда, взять оттуда что-либо они не рискнули. Над этими жилищами были разбиты сады и виноградники (это можно видеть и во Франции, где разводили сады и виноградники над домами). Выйдя из этих жилищ, они пробыли на острове еще примерно три часа, обсуждая, что им делать и нужно ли что-нибудь взять с собой. Один из них сказал: «Я того мнения, что отсюда не нужно ничего уносить, ибо неясно, что за этим может последовать». Они поднялись на свои корабли, а когда прошли немного дальше, увидели, как вдалеке море вздымается чудовищным приливом, а волны, как скалы или горы, казалось, поднимались до самых облаков. Всеми овладел такой непереносимый ужас, как перед днем Страшного суда… «Исследуем лучше, что же было причиной столь сильного волнения?» И они решили, что два корабля займутся этим, а третий останется на месте. Капитаны первых двух кораблей сказали: «Мы хотим проникнуть в те приливные волны, а вы оставайтесь здесь. Если же мы не вернемся к вам на четвертый или пятый день, вы можете твердо считать, что мы погибли». После этих слов они устремились на своих кораблях в те приливные волны. На третьем корабле стойко дожидались их возвращения до шестнадцатого дня. Когда же те не вернулись, они, не зная, что с ними случилось, в большом страхе после двухлетнего плавания вернулись в Лиссабон, первый и величайший город Португалии».
