Но со временем проделки Деклана становились все опаснее. Он прыгал с высоких деревьев в мелкую реку, перебегал через рельсы перед несущимся на большой скорости поездом. А потом он начал кидать камни в кошек, мучить собак. Было кое-что и похуже.

Гриффин снова тряхнул головой, стараясь избавиться от воспоминаний.

– Сейчас мы вернемся ко мне домой и сделаем то, что и собирались сделать, – мы до самого утра больше не будем говорить о расследовании. Для этого будет предостаточно времени завтра.

– Хочешь сказать, что ты сможешь спокойно уснуть? – Айви провела рукой по своим мягким светло-каштановым волосам. – Мне кажется, я всю ночь буду ворочаться с боку на бок. Вряд ли мне сегодня удастся выспаться.

– Я расскажу тебе какую-нибудь ужасно скучную историю, – усмехнулся Гриффин. – И ты уснешь, даже не дослушав ее до конца.

Она улыбнулась, встала и убрала ручку и блокнот в свою сумочку.

– Мне почему-то кажется, что твои истории просто не могут быть скучными.

– О, поверь мне, – сказал Гриффин, открывая перед Айви дверь, – скучные истории – мой конек. Ты просто плохо меня знаешь. Я расскажу тебе о своей последней поездке в Большой каньон. Я тщательно изучил это место, его историю, геологическую карту. Ты уснешь через две секунды после того, как я начну выкладывать тебе все это.

Айви весело рассмеялась, хотя и не ожидала от себя такой реакции.

– Может, ты и прав.

Двадцать минут спустя они уже входили в квартиру Гриффина. Айви не стала заходить в свою спальню, а сразу же отправилась в комнату Гриффина и прямо в одежде прилегла на его кровать. Взглянув на нее, он вдруг почувствовал, как внутри у него потеплело.

Он был нужен ей. Уже очень давно у Гриффина не было подобного ощущения. Ведь так давно в нем никто не нуждался.

Гриффин прилег рядом с ней; Айви прижалась к нему с трогательной доверчивостью.

– Так что там насчет геологической карты?

Он улыбнулся:

– Ну, слушай. Итак, ширина Большого каньона – семь тысяч миль, а его глубина – сорок семь футов, – проговорил он монотонным голосом, лишенным какого-либо выражения. Гриффин и понятия не имел, каковы были на самом деле размеры каньона, он придумал все эти цифры по ходу дела. – Каждый год десятки тысяч туристов…

Он продолжал и продолжал говорить, придумывая все новые несуществующие подробности, и наконец дыхание Айви замедлилось, стало ровным и глубоким. Она заснула. Гриффину не хотелось вставать и уходить от нее. Ему нравилось вдыхать аромат ее волос, нравилось ощущать, как ее рука во сне сжимает его руку.

Айви проснулась от пульсирующей в правом виске боли и от запаха жареного бекона. Казалось, этот запах каким-то странным образом усиливает ее боль. Она медленно поднялась и села на кровати. В течение нескольких секунд Айви не могла понять, где она находится. Но потом вспомнила – она, оказывается, всю ночь проспала в постели Гриффина. В постели чужого мужчины. Перед ее мысленным взором снова возникло его улыбающееся лицо с темными глазами. Она увидела его губы, крупные, чувственные, красиво очерченные.

Он всю ночь держал ее в своих руках. Айви улыбнулась. Ему пришлось это сделать.

Айви продолжала улыбаться, хотя ее голова просто раскалывалась от боли. Она вспомнила, как Гриффин рассказывал ей о Большом каньоне.

А потом она вспомнила о телефонном звонке.

«Не лезь в мои дела, Айви, иначе мне придется убить и тебя, и моего брата».

Она прижала пальцы к вискам и слегка потерла их. Да, ей трудно было поверить в то, что Деклан – убийца. Одна ее часть, разумная, мыслящая логически, говорила ей, что Деклан и есть тот самый человек, который убил Дженнифер Лексингтон. Но другая ее часть, та, которая любила Деклана, которая мечтала о будущем с этим человеком, никак не могла примириться с мыслью о том, что ее бывший жених – преступник. Но так было до тех пор, пока она не услышала его голос в трубке. Голос, который угрожал ей. Угрожал Гриффину. Деклан угрожал своему собственному брату.

Айви закрыла глаза и попыталась снова погрузиться в то безмятежное, спокойное состояние, которое она испытывала, лежа в объятиях Гриффина. Вернуть то ощущение безопасности. Большие и крепкие руки Гриффина обнимали ее и защищали, баюкали, ласкали. С ней такого никогда раньше не бывало.

Айви очень рано поняла, что рядом с ней никогда не будет ее «папочки». И смирилась с этим, хотя это было совсем не просто. Она должна была привыкнуть не только к физическому отсутствию отца рядом с ней, но и к отсутствию защищенности, к тому холодному ветру, который так часто врывался в ее жизнь. Возможно, в мужчинах она искала именно защиту, надежность и безопасность. Отношения с Декланом много значили для нее, но он не мог дать ей защиты. У Айви даже начало появляться такое ощущение, что эту самую защиту она должна была обеспечить для Деклана. И вероятно, поэтому существовавший в их связи глубинный дискомфорт заставлял ее время от времени сомневаться в правильности своего выбора.

Айви росла без отца, но и отношения с матерью тоже трудно было назвать близкими. Дана предпочитала проводить время со своими подругами, ходить на вечеринки, ездить отдыхать на природу. Мать не интересовала всякая «ерунда», касающаяся жизни ее дочери: кто кого обидел в школе, кто кого толкнул, на какую тему им задали писать сочинение, почему Айви солгала учительнице. И это тоже способствовало укреплению дружбы между Айви и Аланной. Айви могла во всем положиться на свою подругу. Эта дружба помогала Айви преодолевать все кризисы, случавшиеся в ее жизни.

Уже в школе Айви научилась полагаться только на себя. И еще на свою подругу. В средних классах школы Айви часто обижали мальчишки. Встретив ее в коридоре или на улице, они, бывало, кричали ей: «Эй, Гладильная Доска, где твои сиськи? Может, ты и не девчонка вовсе? Давайте-ка проверим». И пытались залезть ей под платье. Сначала после такого Айви прибегала домой вся в слезах и долго рыдала, чего, впрочем, никто не замечал. Но потом она поняла, что ее обидчики – просто отбросы общества, и в дальнейшем такие подростки становятся преступниками, ворами и убийцами. Может, для того, чтобы бороться с этими подонками и мучителями, она и пошла работать в полицию. В старших классах она стала много читать. С жадностью проглатывала самые разные книги – и художественную литературу, и научные труды по праву и криминалистике. Уже в то время Айви знала, что она обязательно будет работать в правоохранительных органах. Вот тогда-то она сумеет ответить своим мучителям. Глупых хихикающих девчонок она просто не будет замечать. А если ее будут обижать парни, она сможет поставить их на место при помощи какого-нибудь приема карате.

Став взрослой, Айви смогла избавиться от своих детских комплексов и стать уверенной в себе женщиной. Но она никак не ожидала, что у того мужчины, за которого она собиралась выйти замуж, существует и другая сторона – черная, пугающая, отталкивающая. Она не привыкла к тому, чтобы ее защищали и опекали. Хотя, конечно же, ей очень хотелось этого. Это, черт возьми, так приятно.