Риган лишь кивнул в ответ, воздержавшись от дальнейших комментариев. Исчезновение командира больно ударило по всем, и не удивительно, что Кайманов вдруг начал "охоту на ведьм". Все действительно складывается одно к одному, а нервы, как выясняется не железные. Тем более что за год мирной жизни они все начали понемногу забывать о войне…

…

Через тридцать минут, когда исполинская волна цунами приблизилась к побережью, Риган подорвал заряды, установленные в основании скал, образующих узкую "горловину" залива.

Тонны камня обрушились в воду, создав мощную дамбу высотой в тридцать метров. Залив, таким образом, превратился в подобие лагуны. По результатам компьютерного моделирования поселению в долине ничто не угрожало: удар цунами, конечно, разрушит надводную часть преграды, но при этом волна потеряет свою энергию. По флангам поселение защитят искусственно возведенные насыпи, которые, по расчетам, так же выдержат напор воды.

Закончив моделирование ситуации, Риган, довольный прогнозом кибернетической системы, посмотрел на датчики сканирующих комплексов, чтобы окончательно поставить точку в мысленном споре с Пашей.

Ральф несколько раз сморгнул, затем зачем-то сменил несколько каналов телеметрии, но результат остался прежним: зарево, ясно различимое в ночи, у самого горизонта исчезло так же загадочно, как и появилось.

– Лейтенанта Кайманова на командный пункт. Срочно. – Выдохнул Риган в коммуникатор, понимая, что извержение, вызвавшее пятиметровую волну в океане, не могло прекратиться так быстро.

* * *

Иван пришел в сознание необычным образом.

Для полковника процедура возвращения в реальность после длительного беспамятства была знакома, он не раз приходил в себя после тяжелых ранений, но никогда еще это не происходило так легко, словно он спал глубоким, здоровым сном, и просто проснулся, не ощущая тяжелых постэффектов ранения.

А было ли оно?

В чудеса Шайгалов не верил. Память сохранила недвусмысленные травматические воспоминания, сообразуясь с которыми он вообще не мог выжить, придти в себя.

Если только… его бред не являлся реальностью.

Стараясь не шевелиться, он осмотрелся, двигая только зрачками глаз.

Он лежал в лесу.

Влажный воздух нес незнакомые запахи, незнакомые в силу того, что ни один человек не выходил в джунгли без защитных костюмов, с обязательными дыхательными фильтрами, которые отсеивали все флюиды запахов.

Я выбрался с вырубки самостоятельно?

Мысленное предположение показалось сомнительным. Полковник ощущал, что его тело обнажено, и лежит он не на голой земле, а на какой-то мягкой приятно пахнущей подстилке.

Пришлось пошевелиться, слегка повернув голову.

Так и есть. Первое впечатление не обмануло, хотя оно оказалось справедливым лишь наполовину.

Он действительно лежал на мягком, приятно пахнущем ворохе травы, но все остальное стало для Ивана внезапным откровением: под ним протиралась сумеречная бездна, вокруг плотно смыкался шатер листвы и ветвей, его импровизированное ложе имело в своей основе конструкцию, сплетенную из тонких, но прочных прутьев, прикрепленных лианами к надежной развилке толстых ветвей.

На какой высоте он находиться, определить было невозможно, – вокруг царили таинственные сумерки, и лишь высоко над головой в прорехи листвы проникали косые столбы солнечного света, в которых с назойливым звуком роилась мошкара.

Ни оружия, ни одежды…

Убедившись, что за ним не наблюдают, Иван попробовал приподняться, опираясь на локоть. Это удалось, и он получил возможность осмотреть свою ногу.

Три параллельно изгибающихся розовых шрама тянулись от колена к бедру. Значит, та тварь все же успела глубоко вонзить когти, не только порвав скафандр, но и нанеся глубокие раны. Теперь ему было неудивительно, что он так быстро начал терять силы после рокового удара. Судя по шрамам, ранение оказалось глубоким, что неизбежно наводило на мысль о быстрой кровопотере.

Я вообще не мог выжить в джунглях при таком ранении.

Прислушавшись к ощущениям своего организма, Иван с возрастающим недоумением понял, что не чувствует никаких последствий тяжелейшей травмы. Нога не болела, даже кожу в районе шрамов не стягивало, а мышцы, которые наверняка были порваны ударом когтистой лапы, послушно сокращались. Да и сознание, вернувшись к нему, оставалось ясным с первой секунды после удивительного "пробуждения".

Ситуация резко выходила за рамки обыденности. Все произошедшее с ним нельзя было объяснить с позиций привычной логики.

Шайгалов был в курсе всех проводимых в джунглях исследований и прекрасно отдавал себе отчет, что организм человека, даже после иммунных прививок не способен справиться с вредоносным воздействием исконной биосферы Афины.

Ему явно помогли, он уже не ставил под сомнение тот необычный женский образ, что сохранила память, но откуда в джунглях могли взяться люди, и почему они стали помогать ему?

* * *

Ответ на заданные самому себе вопросы Иван получил спустя четверть часа, когда его сомнения и чувство неопределенности достигли своего апогея.

Завеса листвы внезапно раздвинулась, и под своеобразный полог вошла та самая женщина, образ, которой сохранила память Шайгалова, ничуть не изменился, он сразу узнал ее, хотя сумрак скрывал многие детали.

Увидев, что Иван пришел в сознание, незнакомка улыбнулась, но он чувствовал, что несколько разделяющих их шагов похожи на бездну. Она замерла в нерешительности, затем осторожно приблизилась.

Шайгалов решил, что проявлять инициативу преждевременно.

Она человек, вне сомнения. – Он размышлял с внутренним напряжением, чувствуя, как организм возвращается в привычное состояние собранности, концентрации внимания, разум работал ясно, словно не было тяжелого ранения и длительного беспамятства.

За годы войны полковнику Шайгалову не раз приходилось общаться с представителями разных (порой совсем не дружественных) планетных цивилизаций, возникших в результате Велико Исхода и прошедших четырехсотлетний путь развития, либо деградации в условиях чуждых биосфер. Борьба за выживание накладывала неизгладимый отпечаток на энное поколение колонистов, а порой прессинг чуждого мира оказывался столь силен, что видоизменял людей не только психологически, но и физически.

…Она тоже несла в своем облике печать изменений. Шайгалов сразу заметил некоторые своеобразные черты незнакомки. Например, ее уши выглядели заостренными, как у мифического эльфа, брови чуть приподняты, разрез глаз широкий, взгляд пристальный не моргающий…

С точки зрения мужчины она красива… – невольно оценил облик незнакомки Иван. Стройная, гибкая фигура, спокойное симпатичное лицо, вот только взгляд непонятный, двоякий, в нем за несколько секунд успело промелькнуть выражение радостного удивления, настороженности, уверенности в своих силах и… растерянности.