Я собралась с силами, но Люпе меня опередила.

– Постараюсь убрать камни. Потом перетащу тебя сюда. Найдем другой туннель, пойдем другой дорогой…

– Люпе…

– Мы выберемся отсюда, вернемся домой. Начну прямо сейчас.

– Послушай, так не получится. Думаю, тебе надо идти.

Она перебила меня, заговорила быстрее и громче.

– А я думаю, что получится.

– Все в порядке, иди.

– Не пойду. Вот только отдохну немного… – она не договорила.

– Тебе нужно отдохнуть. А потом уходи.

– Я никуда не пойду! – зло крикнула она. – И ты должна пообещать мне то же самое.

Низкий туннель дышал жаром. Я уже решила, что буду делать. Решила в тот миг, когда увидела его. И поэтому снова солгала.

– Я никуда не пойду.

– Хорошо, – сказала Люпе и, добавив властных ноток, объявила: – А теперь нам нужно отдохнуть. Ты поспишь?

– Да.

– Иза?

– Да?

– Ты же останешься здесь, возле стены?

– Да.

Она боялась, и это одновременно осложняло и упрощало мою задачу. Я легла, неловко устроившись возле щели, и стала ждать, когда Люпе уснет.

В животе громко заурчало. Я провела по нему ладонью, наткнулась на выпирающие из-под кожи ребра и вспомнила, как ворчала, видя на столе хлеб и рыбу, которую отцу удавалось купить на рынке, и спрашивала, почему мы не едим то же, что едят люди в его сказаниях. Сейчас и хлеб с рыбой были бы пиром.

Едва ли не больше других мне нравилась история про то, как жители шести деревень Джойи собрались в Громере на празднование шестисотлетия мира на острове. «То было давным-давно, – начинал Па голосом бывалого рассказчика, – еще до Аринты. Люди принесли кабана и плоды, сваренные с острым перцем и уксусом, финики в сахарных корзинах, устриц размером с ладонь в перламутровых раковинах, вареных крабов и лобстеров, политых лимонным маслом, осьминога в человеческий рост на критмуме и соли…»

Живот снова заурчал. За стеной, оторвав меня от пира и столкнув в темноту, негромко засопела Люпе. Я заставила себя подняться. Закружилась голова, в пальцы вонзились десятки крохотных иголок. К горлу подступила тошнота. Я сделала пять коротких шагов до входа в туннель, зажмурилась, ощутив на веках тяжесть жара, и вошла.

Этот туннель был другим. Камень вроде бы такой же, как везде, но воздух как будто шипел и искрился, переполненный непонятной энергией. Она выстреливала в ноги, покалывала и пощипывала, и казалось, что идешь не по камню, а по подстилке, из которой торчат крохотные иголочки.

Чем дальше, тем у́же становился туннель, и тревожнее звучали раскаты. Стены давили, и мысли терялись в сгущающемся тумане страха. Я бы, наверное, с готовностью променяла все, какие только есть в мире, предания на один глоток холодного, свежего воздуха. Раньше я думала, что ничего не боюсь, что меня ничем нельзя испугать. Теперь темнота лишь пополнила длинный список страхов.

Туннель шел кольцом, но к начальному пункту не возвращался, и это означало только одно: лабиринт похож на спиральную раковину, у которой витки накладываются один на другой. Потолок постоянно понижался, так что через какое-то время мне пришлось опуститься на четвереньки.

А потом заискрило.

Поначалу искорки были крохотные, но по мере того, как я все дальше пробиралась вперед, в полу стали появляться пылающие жаром щели. Чтобы двигаться быстрее, я сунула щепку за пояс. Кое-где искры вылетали из щелей и падали на одежду. От одной даже загорелся рукав. От беды уберегли несколько капель воды из фляжки.

Кожи как будто коснулся чудесный прохладный ветерок. По ткани, там, где упали капли, забегали, будто танцуя, голубые полоски. Я знала, что вода необычная – это доказали случившиеся с картой перемены, – но здесь было что-то еще. Я посмотрела на фляжку, потрясла – судя по хлюпанью, она была почти полная.

Аринта прошла по туннелю за водопадом, вымокнув в воде, чтобы защититься от огня.

Я вылила немножко воды на руку, подождала, пока голубые полоски разбегутся, и поднесла ее к огню. Он лизнул кожу, не причинив никакого вреда, словно легкий ветерок. Я наклонилась и осторожно окропила всю себя водой, – незащищенными остались только какие-то места на спине. Ощущение было такое, словно окунулась в лед.

Па рассказал мне однажды, что когда ему было шесть лет – то есть за два десятка лет до прибытия губернатора, – течения и ветры принесли из Замерзшего круга айсберг. Появившись из ночи подобно призрачному кораблю, ледяная гора с такой силой врезалась в берег, что оторвала часть суши. Вот почему у Па зародился интерес к путешествиям, посещению новых, еще не нанесенных на карту мест. Получается, картографом он стал благодаря айсбергу. Чудно, как все связано, как из одного вытекает другое. Па всегда так говорил. В судьбу он не верил, но верил, что каждое решение влияет на следующее, как громкий крик может вызвать сход лавины.

Сколько разных решений привело меня сюда? От мыслей закружилась голова. Между тем потолок продолжал опускаться, а трещины в полу становились все шире. Пространство сужалось, и я едва протискивалась, стирая в кровь бедра и колени.

Туннель резко пошел под уклон, и меня понесло вниз так быстро, что я не успела даже вытянуть руки. Спускаться ногами вперед было бы лучше, но эта мысль пришла слишком поздно. Я попыталась повернуться, но сложиться так, чтобы не застрять, не получалось.

Ладонь наткнулась на камень, но он вывалился из стены. Сдирая ногти, я старалась зацепиться за что-то, притормозить, остановить падение. Наконец мне удалось всунуть ногу в расщелину, едва не вывернув при этом лодыжку. Боль пронзила палец, и я закусила губу, ожидая, пока она стихнет.

Туннель впереди обрывался почти отвесно. Я подтянула к груди колени и, закрепившись, осторожно вытянула шею. Внизу туннель расширялся, но чем заканчивался, видно не было – оттуда поднимались клубы дыма. Я закашлялась, и в этот момент раскатистый грохот сотряс лабиринт.

Я соскользнула к краю и, задыхаясь, хватила едкого дыма. Внизу, подо мной, открывался и закрывался, выплевывая плавящиеся камни, огромный пламенеющий рот. Края плавильни полыхали жаром, волна которого ударила мне в лицо.

Кожа на щеках вспучилась волдырями, внутренности обожгло сухим раскаленным воздухом. Закружилась и поплыла голова. Расставив ноги, чтобы не свалиться, кашляя и задыхаясь, я отползла назад.

С тех пор как я оставила Люпе в пещере, прошли, наверно, считаные минуты, пусть они и казались мне вечностью. И вот теперь меня заклинило в самом логове Йоти. Как и Аринту тысячу лет назад.