А потом до меня дошло: секундочку, Стас сейчас ворковал с малолеткой, ни капли того не стесняясь, он ни разу не разговаривал при мне с кем-либо по мобильному, ни разу не писал смс-ки, почти не проверял соцсети… дело не в девушке. Девушки у него нет!

От этой мысли сразу стало легче и гораздо тяжелей. Вопрос один. Если любимой, ради которой Станислав хранит верность, у него нет, то что оказалось не так со мной?

Я сжала кулаки, заталкивая романчик в сумку. Отлично, господин телохранитель, я вам не нравлюсь, значит, мне не нравитесь вы! Хватит, Регина, возвращаемся к первоначальному плану: это всего лишь работник, который обязан таскаться за тобой по пятам. Пусть таскается, ведь тебе на него плевать. За-пом-ни! Плевать.

[1] (с) Кристина Орбакайте – «Перелётная птица»

Легко сказать – сложнее сделать. Мне было что угодно, но не плевать. Я злилась, расстраивалась, нервничала. Я кипела и понимала, что это чертовски дерьмовое состояние: не влюбленность, не искренняя заинтересованность, а глупая, нелогичная обида, что «тебя не заметили». Скорее всего.

И до добра она не доведёт.

Так что я всеми силами пыталась осадить себя и заставить разумно мыслить. Самым первым и главным вопросом было: в чём Станислав провинился? Почему я так на него злюсь? Последнюю неделю он вёл себя спокойно, профессионально и уверенно. Молчаливо сопровождал меня повсюду, не заводил лишних разговоров, на вопросы, не касающиеся работы, даже не отвечал…

Здесь и всплыл первый пункт недовольства. Святые шестерёнки, именно! Он не отвечал. Любой вопрос не по теме игнорировался, начиная от нейтрального «Как думаешь, сегодня будет дождь?» и заканчивая чем-то в стиле «Как тебе мои сиськи?» С последним, конечно, утрирую, самым личным вопросом за последнюю неделю было: «Тебе не жарко?» – но суть одна. Стас молчал, как партизан!

Как чёртов гвардеец королевы, которого не волнует происходящее вокруг, он стоит на посту, обозревает окрестности и не нервничает, пока не столкнётся с настоящей опасностью. Но дело в том, что королева в этой ситуации явно не я. На королев не кидают иногда абсолютно брезгливые взгляды – единственная слабость, которую телохранитель себе позволял, – ими не пренебрегают. Я же маленькая забавная зверушка, за которой сурового гвардейца попросили присматривать. Непоседливая, юркая, надоедливая, иногда поднимающая настроение – как обезьянка, – но чаще всего бесконечно раздражающая. Поэтому гвардеец молчит и не обращает внимания, пока зверушке не грозит серьёзная опасность.

Из инквизиторов в королевские войска? Это что за резкий скачок по карьерной лестнице? Где каменная физиономия с ядовито-прожигающим взглядом золотисто-карих глаз? Где ощущение, что тебя сейчас скрутят на месте, отшлёпают и поведут на костёр?

Чёрт…

Вторым пунктом недовольства было понимание, что на самом деле телохранитель мне никуда «не упёрся». Работает – и главное.

Будем мыслить логически. Мечтаю ли я о мужчинах, свиданиях, поцелуйчиках и конфетно-букеном периоде? Нет. Пусть на дворе лето, но дикой тяги тратить свободное время на попытки подстроиться под мужчину у меня не имеется. Секса не хватает? Я представила Олежку, нашего скромного тощего бухгалтера в круглых очочках… не-ет, просто процесса организм не требует. Влюбилась в Стаса?

На этом вопросе я искренне задумалась. Конечно, телохранитель был хорош собой, и сердечко ёкало при виде него, и тело охватывал огонь… но это не влюблённость, это желание. В итоге, единственная причина, по которой я бешусь, проста: почему-то этого мужика я, чёрт побери, хочу! Адски хочу. Без-бож-но! Когда остальные мне просто по барабану.

Но это грёбаная физиология, а не причина. Так что, Региночка, успокаиваемся, пьём горячий чай и идём с Владиком проходить ивент. Время поджимает, скоро в игру явится босс, а ты даже компьютер не включала ещё

Примерно так решила я в субботу вечером, дала себе моральную оплеуху и понадеялась, что навсегда выкинула из головы собственного телохранителя.

Полутёмный зал и знакомый мягкий угловой диван из синего вельвета. Только в зале – никого, даже работников, даже аромат кофе стал каким-то слабым, приглушённым, словно аппарат давно выключили и не собирались варить божественный напиток для клиентов. Над головой вместо привычных мягких ламп – мерцающие гирляндные фонарики.

И музыка. Нежная, завораживающая, зовущая в дикий, животный танец.

И упрямые губы на моих губах, которые целуют так уверенно, так головокружительно, что становится не по себе. Воздух не хочет попадать в лёгкие, он сгорает на подходе, его вытесняет поселившийся в теле жар, готовый сжечь меня заживо.

Мы целуемся так упоительно, так яростно и вместе с тем нежно, что хочется кричать. От наслаждения, от страсти, от непреодолимого желания, охватывающего с головой. Но кричать не получается: с губ моих срывается стон, который сразу ловят другие губы. Такие знакомые, такие нужные… Ловят и сминают, съедают, как самое вкусное блюдо.

А когда поцелуй прерывается – всего на секунду – я вижу глаза. Хищные, пристальные, золотисто-карие. Я не удивляюсь, я знаю, что настолько кружить голову может только он, только один человек. Поэтому ласково шепчу что-то ему на ухо, плавлюсь под откровенным взглядом и тихонько вскрикиваю, когда властная рука с силой сжимает болезненно напряжённую грудь, посылая по телу электрический разряд.

На мне то самое воздушное платье с летящей юбкой, восхитительно целомудренное… и невероятно сексуальное – понимаю я теперь, когда оказываюсь прижата ближе к крепкому телу. Откровенное декольте осыпают поцелуями, задерживаясь на каждом крохотном участке кожи. Я извиваюсь и кусаю губы, стараясь сдержать стоны. Как можно стонать, когда всё настолько прилично? Когда тебя всего лишь касаются губами, легко, практически невесомо?

Но я выгибаюсь, открывая шею, тяжело дышу и не могу больше терпеть этой пытки. Хватит! Дальше, быстрей! Диван, который всегда казался таким мягким и нежным, становится слишком неудобным: на нём можно лишь обниматься, сидеть рядом и наслаждаться теплом тел. Но мне сейчас нужно быть ближе. Нужно преодолеть расстояние, уничтожить последнюю преграду воздуха. И я подаюсь вперёд, легко поднимаясь и садясь верхом на его ноги, лицом к лицу, чтобы продолжить сладкую пытку поцелуями. Но и не только.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍