После событий Новогодней ночи, школьные каникулы показались персоналу Альбатроса просто легким неудобством. Директор лежал в больнице и, как сообщила его жена, врачи выпускать Федорова назад в Альбатрос категорически отказывались. Более того, после выписки ему настоятельно рекомендовано пройти курс реабилитации и посетить кардиологический санаторий. Все знали, что председатель совета директоров Сергеев, или как все его звали за глаза «Петюнечка», настаивал на том, чтобы директор либо выходил на работу, либо «на хрен увольнялся». Он так и сказал «на хрен увольнялся», и это моментально разнеслось по Альбатросу. Персонал был не доволен. Шеф-повар и главный инженер тут же довели до сведения генерала Каемкина, что тоже «на хрен уволятся», если Федорову не дадут поболеть по-человечески. Тем более, все понимали, что болезнью своей директор обязан Альбатросу. По категорическому требованию, прозвучавшему из далекого Лондона от Семена Каменецкого, поддержанному Таисией, Севастьяновым, Федосеевыми и даже Разумовской, короче большинством голосов общего собрания учредителей исполняющей обязанности в связи с отсутствием основного работника назначили Закревскую Людмилу Владимировну. То есть, говоря русским языком, Закревская должна исполнять обязанности Федорова до полного его выздоровления. Со всеми вытекающими – ответственностью, в том числе и уголовной, нервотрепками разными, но и с соответствующей заработной платой.

Людмила Владимировна этому назначению почему-то не обрадовалась, а по своему обыкновению ругалась матом и грозилась показать всем Кузькину мать. Однако персонал Кузькиной матери не испугался, а наоборот, успокоился и понял, что курс на реформы останется неизменным.

После назначения Закревской реформы и вовсе проявили усиление с ускорением. Таджикские рабочие бегали по отелю, как заведенные, и перевыполняли план. При этом часть денег на оплату уже выполненных работ Закревская от фирмы Технострой зажала и кинула их на выполнение санитарных требований по содержанию бассейна. Директор Техностроя, как ни странно, ногами не топал и жаловаться Сергееву не обещал, а регулярно по утрам появлялся в директорском кабинете и прикладывался к ручке Людмилы Владимировны. Все дни недели директора Закревской по утрам были заполнены различными планерками. Планерка с участием строителей напоминала военный совет. На стене были развешены планы Альбатроса, где красными флажками были обозначены уже отремонтированные помещения. Розовыми – те, где проводился ремонт, а синими – те, в которых ремонт еще только предстоял. Даже председатель совета директоров всегда всем недовольный Петюнечка, увидев эти планы, высказал свое одобрение. Правда, он, было, начал пенять Людмиле Владимировне за нецелевое использование денежных средств при проведении технических мероприятий по обслуживанию бассейна, ведь в бюджете, разработанном ранее Закревской данные средства не были предусмотрены, но наткнулся на совершенно неожиданный отпор. Отпор Сергееву устроила главврач Тамара Федоровна Каемкина, которая в свойственной ей манере кинулась в атаку. Она трясла перед носом Сергеева каким-то регламентом и угрожала уголовной ответственностью, если со здоровьем отдыхающих в этом бассейне что-либо произойдет. Выяснилось, что этот регламент был давно похоронен в архивных бумагах Альбатроса, а бывшая бухгалтерия, единожды зажав деньги на выполнение санитарных мероприятий, больше их не выделяла. Естественно, Закревская, как финансовый директор, смотревшая на Альбатрос исключительно через призму финансовых потоков и верставшая бюджет на основании данных о движении денежных средств, полученных от прежней бухгалтерии, ничего такого в новом бюджете не предусмотрела. Конечно, в отсутствии в бюджете данных мероприятий была вина и главного инженера, но он был занят стройкой и латанием дыр, поэтому о бассейне вспоминал только тогда, когда там что-то выходило из строя. В результате о санитарном обслуживании бассейна вспомнили только после истории с неизвестной медсестрой, которая не пустила в бассейн Масика и Дусика. Оскорбленная недоверием руководства Каемкина вдруг сообразила, что Масику несказанно повезло, так как фильтры в системе очистки не менялись уже больше года. Каемкина сдала воду на анализ, и волосы у нее встали дыбом. Фильтры спешно поменяли перед школьными каникулами, но регламент требовал полной замены воды. Поэтому по окончании каникул в бассейне началась серьезная чистка. Толик Андреев так и вовсе высказал предположение, что та медсестра ангел или фантом, сохранившийся в Альбатросе с советских времен. Как видит непорядок, так сразу материализуется. Над Толиком тогда все посмеялись, но через некоторое время на кухне появилась медсестра в белом халате и отругала поварих за антисанитарию. Причем медсестра в своей ругани сыпала номерами разных постановлений и норм, согласно которым поварих можно было уже прямо сейчас увольнять. Выглядела медсестра совершенно натурально, слова говорила обидные. Естественно поварихи обиделись и уже собрались по своему обыкновению бежать жаловаться к Каемкину, но тут прямо им навстречу вышла большая крыса, схватила пряник и уселась на видном месте этот пряник грызть. Поварихи завизжали и кинулись уже не к Каемкину, а к Тамаре Федоровне, чтоб она вызывала специальную службу по борьбе с грызунами. Грызунов удалось победить, но после этого идею Толика о фантоме советских времен уже никто не осмеивал. Просто знали, что если появилась медсестра, то пора принимать серьезные меры.

И все бы было хорошо, если бы не эта дурацкая прибыль, которая утекала на всяческие незапланированные мероприятия, как вода сквозь пальцы. Даже предновогодние корпоративы и полная новогодняя загрузка положения Альбатроса не спасали. Требовалось срочно что-то придумывать, чтобы заманить отдыхающих в отель в столь низкий сезон, которыми были февраль, март и апрель. Закревская подняла все свои связи и в феврале завлекла в отель какие-то психологические семинары и курсы иностранных языков. Однако для курсов и семинаров новые цены Альбатроса оказались великоваты. Они радостно разместились в дешевой старой части отеля, но приехать на следующий год в новые номера отказались. Богатые нефтяники, несмотря на свою большую симпатию лично к Панкратьевой Анне Сергеевне и ее подруге Людмиле Владимировне Закревской, в отель не поехали, они предпочли со своими конференциями и «круглыми столами» тусоваться в городе поближе к магазинам и разным злачным местам. Закревская предлагала Каемкиной организовать отдельный этаж для любителей худеть с помощью очистительных клизм. Этими клизмами баловались многие пансионаты курортного района. Каемкина прорыла землю носом и выяснила, что в большинстве случаев клизмы существуют на базе старых пансионатов и санаториев, и основная часть денег там идет мимо кассы определенной группе товарищей. И если клизмы учинить официально, то Альбатросу потребуется медицинская лицензия, приличный штат врачей, медсестер и массажистов, что при конкурентоспособных ценах съест большую часть выручки, остальное же надо будет отдать в налоги. Вообще, Тамара Федоровна Каемкина странным образом построилась под командование Людмилы Владимировны Закревской. Видимо, генеральская жена привыкла только мужчин ни во что не ставить, а со всеми требованиями Закревской соглашалась и исполняла ее просьбы и приказы тщательно и беспрекословно.

Сергеев решил, что над проблемой загрузки отеля в низкий сезон можно поломать голову и остальным собственникам, и созвал совет директоров. Узнав повестку дня, явились все кроме старшего Федосеева и Каменецкого, застрявшего в своем Лондоне. Закревская на этот раз явилась не в мотоциклетном костюме, а в костюме от Шанель. Выглядела очень эффектно, однако лицо ее было недовольным, видимо, тащиться на работу в свой законный выходной она не хотела.