Я предпочла отделаться каким-то невразумительным хмыканьем.

В машине я поспешила занять переднее место рядом с Райной. Она взглядом спросила меня, считаю ли я Сейджа своей собственностью. Я слегка наморщила нос и пожала печами: пока трудно сказать. Она кивнула — все поняла — и закатила глаза: я совсем ненормальная, если упущу свой шанс завладеть таким парнем. Весь обмен мнениями занял у нас какие-то доли секунды.

За два с половиной часа езды до Ниантика я успела выложить Райне всю нашу историю — или почти всю, за исключением моих снов и последнего открытия, сделанного в хижине у Сейджа. Несмотря на изобилие совершенно невероятных подробностей, Райна слушала внимательно и не перебивала меня. Ну что ж, по крайней мере, теперь ей было понятно, почему мы так осторожничали, собираясь вернуться домой.

— Это превосходно! — наконец сообщила Рай-

— Ты не могла выбрать для такого мероприятия более подходящий день!

— Почему? — удивилась я.

— Утром звонила твоя мама. Она привезла из Израиля какую-то большую шишку из их правительства и хочет провести деловую встречу в неформальной обстановке, чтобы Пири задобрила его своими венгерскими кушаньями за ланчем!

Потрясающе. Только моя мама была способна так легко устроить неформальный ланч для целой толпы государственных деятелей, у которых все время расписано по минутам на целые месяцы вперед! Между прочим, это качество и помогло ей в свое время приобрести такой вес в политических кругах в Вашингтоне.

— Так значит… — начала я.

Но Райна не вытерпела и закончила за меня с торжествующим смехом:

— Тайная служба охраны заявилась к нам в шесть утра и обследовала все ранчо под микроскопом. И теперь они там и не уедут, пока не закончится праздник. И если какие-то злодеи ошивались возле дома, они либо поспешили убраться, либо уже сидят в федеральной кутузке!

Замечательно! Я сама никогда не придумала бы ничего лучше! И я живо обернулась к парням на заднем сиденье.

— Ну, Сейдж, теперь держись! — поддразнила я. — Могу поспорить на что угодно: ты никогда не сталкивался с такими личностями, как моя мама и Пири!

— Не сомневаюсь, что они впечатляют, — вежливо ответил Сейдж.

Ха, он понятия не имеет, что его ждет! Ничего, скоро увидит.

Райна была права. Дом был полон агентов Тайной службы. Они хорошо знали и Бена, и Райну, и никаких сложностей с моими друзьями не возникло. А вот «Ларри Стечински» предстояло пройти нешуточную проверку. И если его поддельные документы окажутся недостаточно убедительными, то сейчас это выплывет наружу. И пока Сейдж дожидался решения господ из охраны, я судорожно пыталась прикинуть, насколько мы будем отброшены назад в поисках отца, если Сейджа все-таки упекут в федеральную тюрьму.

— Он чист, — наконец сообщил старший агент.

Великолепно: мы движемся дальше! Сейдж вежливо настоял на том, чтобы пропустить нас с Райной в дом первыми.

— Не думаю, что это хорошая идея, — возразила я, но он даже слушать не желал. Мы с Райной и Беном обменялись заговорщицкими улыбками. Потом я пожала плечами и с покорным видом шагнула через порог, немедленно всполошив нашу Пири. До сих пор не понимаю, как ей удается это узнать: ведь она всегда торчит на кухне! Но стоило мне оказаться в фойе, как она вылетела на всех парах мне навстречу, размахивая руками и вереща что было сил:

— Ай-яй-яй-яй!

— Пири, это он меня заставил! — я радостно выпихнула вперед Сейджа, предоставив ему самому бороться с этим стихийным бедствием. — Я хотела ему объяснить…

Пири налетела на Сейджа и, ничуть не смущаясь тем, что макушкой едва доставала ему до плеча, заговорила, тыча пальцем ему в грудь при каждом слове:

— Никогда не впускай в дом женщину перед мужчиной! Очень плохая примета! И это в тот день, когда у сенатора такие важные дела! Ай-яй-яй!

Она вытолкала нас обратно во двор, закрыла дверь и три раза старательно плюнула на крыльцо, чудом не попав на туфли одного из агентов охраны. Затем ее неумолимый взгляд обратился на Сейджа, явно приказывая ему сделать так же.

— По-моему, мне не обязательно плевать на порог Клиа, — начал было он, но взор Пири полыхнул такой яростью и продолжал сверкать так ярко, что он сдался под этим натиском и плюнул три раза. Пири милостиво улыбнулась и распахнула дверь, жестом приглашая парня войти. Бен проскользнул следом и по пути шепнул Пири на ушко:

— Если бы это был я, то непременно вошел бы первым!

— Это потому что ты умный мальчик, — и Пири расцеловала его в обе щеки.

Наконец мы все оказались внутри, и Пири, будто в первый раз, обняла и расцеловала нас с Райной. Пока мы шли в гостиную, где был накрыт ланч, Бен не упустил возможности поддеть Сейджа:

— Между прочим, настоящий специалист по Европе должен хорошо знать все европейские суеверия!

Сейдж лишь скорчил гримасу в ответ.

Общество, собравшееся у нас в доме, было немногочисленным, однако присутствовавшие здесь лица излучали такую силу и властность, что казалось, будто здесь целая толпа. И, как это случалось довольно часто, мама была единственной дамой. Ее гостями были семеро ведущих членов сенатского Комитета иностранных дел и еще один тип, которого я, наверное, должна была знать, но не узнала — вспомнила лишь то, что это, скорее всего, и есть израильский дипломат. Все они воздавали должное накрытому столу, ломившемуся под тяжестью традиционных венгерских закусок: langos (мягкий хлеб, сдобренный чесноком, острым соусом и сыром), несколько видов pogacsa (бисквитов), korozott (сыр, посыпанный венгерской паприкой) и fasirt (мясные шарики). Все сидели — кроме мамы. Она стоя развлекала общество весьма занимательной историей о своей верховой прогулке еще с одним влиятельным дипломатом.

— Не успела я оглянуться, как он уже скинул рубашку! — воскликнула она. — Это было так неожиданно, что даже лошади шарахнулись! Зато пресса была на седьмом небе от восторга: я чуть не ослепла от фотовспышек! А он молотит себя кулаками по груди и кричит: «Я великий вождь Могучий Дуб! Могучий Дуб!» Ну а потом он вызвал меня на поединок по армрестлингу!

Аудитория разразилась громким хохотом, а мама изобразила на лице страдальческую мину, после чего сенатор Блейн от Далавара, верный соратник моей мамы по работе в Комитете, подал реплику, необходимую для эффектной концовки:

— И вы приняли вызов?

— Да, черт побери! И уложила его в десять секунд!

Мужчины расхохотались еще громче, а мама в ответ отсалютовала им стопкой и осушила ее до дна. Между прочим, это была palinka, венгерская сливовая водка, которую Пири иногда привозила нам с родины. Мама поклонилась, сорвав горячие аплодисменты, и театральным движением опустилась в кресло.

И тут она заметила меня.

— Клиа! — воскликнула она. — Иди сюда!

Я кинулась к маме со счастливой улыбкой, и она прижала меня к груди.