Моя птичка нашла его! На ее крыльях замерцал звездный свет, когда она взмыла в небо и полетела обратно ко мне, спящей в лавочке мастера Лонхая.

Но затем звезды разбились. Земля сотряслась, поглощая деревья, горы и луну. Из черной пропасти вылетели тени с угольными глазами и молочно-белыми волосами.

«Сентурна».

Моя тканевая птичка пронзила толпу призраков, отбиваясь от них крыльями, но их было слишком много. Они окружили мою кровать, протягивая костлявые руки. Их пальцы сжались на моей шее, выжимая весь воздух, и мой кулон начал чернеть…

– Проснись! – внезапно обретя голос, закричала моя птичка. – Проснись!

…

– Майя, проснись!

Я рывком поднялась и тяжело задышала.

К моему плечу прикасалась чья-то теплая рука.

– Дыши, – сказала Амми, садясь на край моей кровати. – Дыши.

Мое сердце бешено колотилось в груди.

– Что… что…

– Ты кричала во сне. – В глазах моей подруги светилось беспокойство.

– Просто приснился кошмар, – с дрожью произнесла я.

– В последнее время тебе часто снятся кошмары.

– Что я кричала?

Амми отпустила мое плечо. Она выглядела усталой, ее одеяло наполовину сползло на пол. Должно быть, я ее разбудила.

– Ты говорила на незнакомом мне языке, но кричала так, будто кто-то пытался тебя убить. Под конец ты повторяла одно слово.

– Одно слово? – прошептала я, хоть уже и догадалась, какое.

Из круга света от свечи на стене полезли тени, и лицо Амми размылось.

«Сентурна».

Я по-прежнему слышала их голоса, непрерывно зовущие меня. «Вернись к нам».

Деревянные рубцы амулета, грубые и теплые, царапали мне кожу, воюя со сковавшим меня льдом. Мои ногти впились в кулон в попытке увеличить трещину и выпустить часть силы Аманы, чтобы она заставила голоса замолчать.

«Нет, – я с усилием убрала руку с кулона. – Этого и хочет Бандур. Он хочет, чтобы я полагалась на платья. Чтобы они стали очерненными, как я…»

– Что это? – спросила Амми, нарушая поток моих мыслей. – Можно взглянуть?

«Нет!» – хотелось мне огрызнуться, но я все же передала ей кулон.

Амми подняла его к свету, и стеклянная трещина в центре заблестела.

– Никогда такого не видела! – воскликнула она. – Где ты его достала?

Я ее не слушала. Шею сдавило, будто кто-то душил меня. Уголки глаз укололи раскаленные огненные шипы, и они загорелись алее, чем когда-либо.

– Майя! – кто-то потряс меня за плечи. – Майя, ты в порядке?

– Не трогай меня! – прорычала я, отпрянув.

– Прости… – Девушка отпустила меня. Я посмотрела на ее круглое лицо, добрые, но испуганные глаза. – Майя?

«Майя?» Я недоуменно попятилась. Имя звучало знакомо. Ее лицо выглядело знакомо. Так почему я не могла ее вспомнить?

«Демоны пожирают медленно, кусочек за кусочком, воспоминание за воспоминанием. Пока ты не станешь ничем».

Когда я снова взглянула на девушку, ее белые зубы сверкнули в свете свечи, за приоткрытыми губами показались клыки и кожа ощетинилась серым мехом.

Бандур.

Я швырнула его в окно. Железная решетка задрожала за его спиной, и он вскрикнул от боли. Я впилась ногтями в его руки, пронзая мех и плоть.

– Майя! – пропищал он. – Майя, пожалуйста, остановись! Ты делаешь мне больно!

Бандур не сопротивлялся, но я-то знала, что его словам доверять нельзя. За этими всхлипами и багряными глазами, наполненными болью, он насмехался надо мной – и у него был мой амулет!

– Верни его, – прохрипела я.

Глаза Бандура округлились от страха.

– Держи.

Я быстро надела цепочку на шею и забилась в угол комнаты, часто дыша. Мне было так больно, будто кто-то вырвал сердце из моей груди. Но почему? Такого раньше никогда не случалось.

«Потому что это демонский амулет, – услышала я глумливый голос своего демона. – И внутри него – сила луны и звезд. Когда ты исполнишь свою клятву Бандуру, платья тоже поглотит тьма».

Девушка, которую я ошибочно приняла за Бандура, всхлипывая, осела на землю. По ее руке стекала кровь. На стене рядом с ней плясала тень волка, скалившего свои изогнутые клыки и гортанно смеявшегося.

Мои колени подогнулись. Мир вновь приобрел четкость.

Амми. Я только что напала на Амми.

– Боги, – прошептала я и поползла к своей подруге.

Она отпрянула от меня, отказываясь смотреть мне в глаза.

Теперь она знала, почему они горели алым.

Я осторожно подняла Амми и отнесла на кровать. Затем присела рядом.

– Прости, прости! Пожалуйста, прости меня…

– Это… была случайность. Я не пострадала.

Случайность. В моем горле возник комок, поскольку мы обе знали, что это не было случайностью. Мне становилось хуже; Бандур играл с моим разумом, и я не могла отличить реальность от иллюзии.

Я неуверенно поднялась на ноги. В этот момент я настолько себе не доверяла, что опасалась помогать Амми. Опасалась спать с ней в одной комнате.

– Я попрошу одну из служанок мастера Лонхая помочь тебе.

Прежде чем Амми успела возразить, я выбежала из комнаты и закрыла за собой дверь. Затем прижалась к стене, пытаясь перевести дыхание.

Внутри меня свернулся тугой узел ярости, сдавливая легкие.

Когда я наконец набралась храбрости вернуться в комнату, то увидела, что в мое отсутствие Амми снова зажгла свечку, словно боялась темноты.

– Мне очень жаль, – тихо сказала я. – Раньше такого не случалось. Это не повторится, обещаю.

Даже мне показалось, что мое обещание звучало как пустые слова. К счастью, Амми меня не услышала. Она уснула.

Я осела на пол и потянулась к мешочку за кинжалом. С тех пор, как я пожертвовала платьем из солнца, мое тело потеряло всякую чувствительность. Я не ощущала холода или жара, боли или голода. Почти не спала.

– Джин, – прошептала я.

Метеорит ожил, и его вены из жидкого серебра замерцали. Я не помнила, чтобы кинжал раньше источал такой жар. С колотящимся сердцем я скользнула пальцами по лезвию…

– Ай! – воскликнула я. По руке стрельнула обжигающая боль, и я быстро отдернула ее от метеорита, будто прикоснулась к горящим углям.

Прижав к себе обожженные пальцы, я вернула кинжал в мешочек. Затем приоткрыла окно на щель и вдохнула прохладный воздух. Внутрь полился лунный свет, выплясывая на моих обнаженных коленях. Я начала раскачиваться взад-вперед, сжимая руку, чтобы приглушить боль.