Ну, это даже обидно, ведь я на ногах, а не валяюсь перед ним, как было совсем недавно. Легко ухожу чуть в сторону, поворот вокруг оси и загнутым концом косы достаю плечо противника. Я даже почувствовал, как оружие ударило в кость, но тот даже глазом не повёл, зато рубанул топором с разворота.

Лезвие топора просвистело над головой, а мне удалось вспороть бедро, нанеся удар древком с наконечником в виде копья на конце. И снова, будто не его тело только что получило рваную рану, топор летит сверху вниз и разойтись с ним удаётся лишь в самый последний момент.

Выхожу из кувырка, а Утёс уже рядом, несколько коротких взмахов крест-накрест, от которых я ухожу, отклоняя тело и отступая назад. Бугай наносит прямой удар ногой, заставляя меня отклониться в сторону и тут же второй ногой пробивает хороший лоу-кик под коленный сгиб.

Я припал на колено, а топор уже несётся к шее. Единственный выход — это броситься в клинч, что я и делаю, выталкивая себя навстречу противнику здоровой ногой. Будто о скалу приложился, а ему хоть бы хны, даже не покачнулся от столкновения, зато успел прижать меня к себе, схватив топор двумя руками.

Воздух из меня выдавило сразу, глаза будто надулись изнутри, а он всё крепче прижимал меня к себе. Будь мы на ринге, это конец, но здесь правило одно — выжить любой ценой.

Топор давит на спину, но мои руки свободно болтаются снизу, правая как раз уже нащупала хозяйство под юбкой. Надеюсь, яйца он не успел накачать.

Сжимаю всё, что удалось схватить и давление на меня тут же ослабло, но вместо того, чтобы завизжать или прекратить сопротивление, Утёс наносит удар своим лбом мне в маску. Она, конечно, смягчила удар, а точнее — сгладила его последствия, но перед глазами поплыло и я отступил, разжав руку.

Злую шутку сыграла коса, что валялась под ногами, а возможно, она даже спасла мою жизнь. Я запнулся о неё и полетел в песок, по инерции подбросив руки вверх. А в этот момент топор со свистом рассекает воздух, приближаясь стремительным росчерком, с серьёзным намерением отрубить мою голову.

Боль я почувствовал не сразу, успел исполнить несколько перекатов, прежде чем глаза затмило болевым шоком.

Уйдя от Утёса кувырком назад, я с удивлением посмотрел на культю, вместо правой кисти.

Бугай уже празднует победу, ну какой из меня теперь гладиатор, если я даже собственным оружием воспользоваться не смогу.

От взмаха топора над головой ухожу вниз и делаю очередной кувырок, левой рукой подбираю косу. Бугай не отстаёт и продолжает махать оружием с ещё большим энтузиазмом, чем в начале схватки.

Силы покидают меня вместе с кровью, остаётся совсем мало времени.

Очередной свист топора встречает древко косы и её основная, загнутая полумесяцем часть улетает в песок, но инерцию моему оружию это придаёт колоссальную.

Я продолжаю движение древком в сторону удара и, описав полукруг, вонзаю острый конец прямо в бок Утёса, с неудобной, левой стороны.

На его лице отобразилось удивление. Как же так, ведь он почти победил?!

Странно. Зрители молчат.

Едва я об этом подумал, как арена взорвалась, оглушительным воплем. Люди встали с мест и кричали, в нескольких местах вспыхнули драки, а я обратил свой взор на ложе императора.

Он не спешил, встал со своего места и подошёл со спокойным видом к краю, чтобы вытянуть руку вперёд и лениво осмотреть публику. «Смерть, смерть, смерть», неслось отовсюду. В общем, другого никто и не ожидал. Даже если Император поднимет большой палец, это вряд ли поможет Утёсу, копьё достаточно глубоко вошло ему в бочину и одному Богу известно, что стало с его внутренностями.

Палец указал вниз. Сил почти не осталось, я на автопилоте, словно в тумане подобрал остатки косы и подошёл к поверженному гладиатору.

Он стоял на коленях из его бока торчали остатки косы, но всё ещё дышал. Одним движением я вспорол его горло. Сегодня публика останется без головы, у меня просто не хватит сил забросить её на трибуны. Да я даже отрубить её вряд ли смогу.

Под её возгласы и ликование я побрёл к выходу, едва переставляя ноги. Не дошёл всего пару шагов и рухнул лицом в песок. Крики доносились будто через подушку, чьи-то руки подхватили меня и унесли в тёмные лабиринты арены. Последнее, что я помню, это озабоченное лицо Дария перед глазами, кажется, он что-то говорит.

*****

Очнулся я в каком-то мрачном помещении. Культя болела так, словно её опустили в кипяток и оставили там, и боль была не постоянной, а пульсировала с каждым ударом сердца. Приподняв её вверх, я почувствовал небольшое облегчение. Очень хотелось пить. Во рту пустыня, даже язык к нёбу прилип.

— Есть кто живой? — позвал я слабым, хриплым голосом.

Почти сразу распахнулась дверь и внутрь заглянула Гретта.

— Он очнулся! — крикнула она наружу и вошла ко мне, — Ты что-нибудь хочешь?

— Воды, — попросил я.

— Я сейчас, я мигом, — захлопотала она и выбежала на улицу.

Ещё раз осмотревшись вокруг, я, кажется, понял куда попал — в дом Скама. Кое-как удалось приподняться и занять полулежащее положение, обрубок снова приподнял вверх.

Дверь распахнулась и внутрь протиснулись Скам и Гретта, которая несла в руках большой кувшин.

Живительная влага провалилась по пищеводу и принесла облегчение.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался Скам.

— Живым, — односложно ответил я.

— Я послал за хозяином, — кивнул подбородком на дверь тот, — Он просил позвать, если ты очнёшься.

— Что значит если? — внимательно посмотрел я на управляющего, — Сколько я так лежу?

— Сегодня третий день, — ответил он.

Дверь в очередной раз открылась, и внутрь протиснулся Дарий.

— Вон, оба, — резко сказал он, и рабы тут же испарились за дверью, — Как ты себя чувствуешь?

— Живым, — ответил я ему так же, как и Скаму.

— Я не про это, — серьёзным тоном продолжил тот и посмотрел мне в глаза, — Ты теперь неполноценный, — кивок на мою культю, — Я снимаю тебя с турнира.

— Нет! — сквозь зубы процедил я, — Я продолжу.

— Как? — усмехнулся тот, — Умрёшь на песке?

— А какое дело вам до этого? — с вызовом я посмотрел в глаза Дарию.

— В твоей голове есть знания, которые могут мне пригодиться, — тут же ответил он.

— Я продолжу и выйду победителем, — сжав зубы, процедил я.

— Ты глупец, — усмехнулся тот, — Всего лишь третий противник уложил тебя на койку, минимум на две недели, а твоя рана может воспалиться и убить окончательно. О какой победе ты говоришь?

— Я смогу, — упрямо произнёс я, — Мне это необходимо.

— Зачем? — удивился Дарий, — Чтобы убить Ярга? Не смеши меня, с одной рукой это стало ещё более невозможным.