Дарина оторопела. Она ожидала скандала, равнодушия, чего угодно, но не такого спокойного и доброжелательного тона.

– Почему ты отпускаешь меня так легко?

– Душа моя спокойна. Если тебе он действительно нужен, вы будете идеальной парой, в отличие от нас с тобой. В том, что ты ему нужна, я убедился.

У Дарины перехватило дыхание.

– Ты говорил с ним?!

– Да, и довольно долго. Мы о многом побеседовали и многое выяснили. Дуло пистолета, направленное в лоб, иногда очень способствует пониманию. Причем с обеих сторон.

Ей показалось, что она падает. Дуэль. То, чего она боялась, случилось. Но если Эван здесь, невредимый, значит, Иэн...

– Что с ним? – с трудом спросила она. – Ты... не убил его?

Эван печально улыбнулся:

– мог бы. Я думал об этом все время, когда шел на него, подняв пистолет. Я ждал его решения. Его шатало, он явно не способен был попасть даже в такую упитанную мишень, как я. А он взял и выстрелил мимо. Наверное, понял, что в меня не попадет, и давал мне все шансы. Отдавал победу мне, чтоб я мог уйти, целый и невредимый, вернуться к тебе. Изумительный человек. – На лице Эвана застыла смесь удивления и невольного уважения.

Дарина затаила дыхание.

– И что ты сделал тогда?

– Выстрелил в воздух. После чего мы снова смогли побеседовать. Это было очень интересно, я бы сказал. И познавательно.

Она словно очнулась. Иэн жив, и Эван тоже жив. И что бы ни случилось дальше, это главное. Дарина улыбнулась:

– Я рада, что вы нашли общий язык.

– Это довольно странно в нашем случае, – согласился Эван. – Но жизнь иногда подбрасывает нам и не такие сюрпризы. В любом случае, от своих слов я не отказываюсь. Бог видит, каким трудом далось мне это решение, но я его принял и собираюсь придерживаться. Ты свободна.

Она почувствовала себя... виноватой. Эван сидел перед ней, чужой знакомый человек, и она понимала: сейчас он жертвует собственным счастьем ради нее. Наверное, это и есть настоящая любовь: позволить любимому уйти тогда, когда сердце умирает при расставании. Она ненавидела себя за то, что Эван вынужден был принять такое решение. Сейчас он был совсем не таким, каким казался ей ранее, и Дарина понимала, что в этом есть ее вина.

– Ох, Эван! – Она уткнулась лицом в ладони. – Я всегда считала себя такой правильной, такой чистой, почти безгрешной. А на самом деле... я просто не могла смириться с тем, что мое счастье могут навязать мне. Я была слишком горда, чтобы принять тебя таким образом. Это было сначала. А потом стало уже поздно. Всего этого можно было бы избежать, если бы... Прости меня. Прости.

Эван отложил трубку, поднялся, подошел к Дарине и обнял ее. От него пахло дорогим табаком, и этот привычный запах вызвал на ее глазах слезы. «Я всегда полагала, что не люблю его, – почему же так больно расставаться?»

Она спрятала лицо у него на плече и затихла, а он поглаживал ее волосы.

– И ты прости меня, – сказал Эван после долгого молчания. – Я не мог понять, почему ты отталкиваешь меня. Полагал, что если я люблю тебя, то и ты меня должна любить, и этого достаточно. Может быть, если бы у нас появились дети, все бы исправилось. Я так надеялся на это.

– Эван, я...

– Теперь не стоит говорить об этом, Дарина. – Он отстранился, но руку с ее волос не убрал. – Мы поняли свои ошибки, и у каждого теперь своя дорога. Я надеюсь, ты обретешь счастье на своем пути.

– И ты, – выдохнула она. – Ты обязательно будешь счастлив, Эван, я знаю.

Он снова улыбнулся.

– Пока я не могу поверить в твои слова. Может быть, со временем...

– Может быть.

Она поняла, что в комнату успели прокрасться сумерки. Эван отошел от Дарины и сел обратно в свое кресло. Он не предпринял попытки поцеловать ее на прощание, и она не знала, обрадовало ее это или огорчило. Ей было странно и холодно, но уже не страшно.

– Я забыл: у меня есть кое-что для тебя. – Эван засунул руку в карман сюртука и извлек на свет плотно запечатанный пакет. – Вот. Тебе передали это. Я бы советовал надеть приличное платье. Лучше всего то, бежевое, с кельтскими вышитыми мотивами.

Недоумевая, Дарина приняла из его рук пакет, распечатала, вытряхнула содержимое на колени и ахнула. Мертвой бабочкой из конверта спланировала маска. Та самая, черная, слегка потертая на швах, с которой не расставался Иэн.

Вслед за маской выпал листок серебристой бумаги. Дарина развернула его: приглашение на бал. Какой-то герцог Рив, сегодня вечером... Ей было все равно, к кому ехать и куда. Там будет Иэн, и он будет без маски. Она улыбнулась. Видимо, то ли опасается встретиться с ней наедине после того, что было сегодня, то ли желает сразу показаться вместе с ней на публике – неизвестно. Главное, что он будет там.

Эван смотрел на ее счастливое лицо со смесью боли и доброжелательности. Его явно забавляла ее реакция.

– Он передал это тебе лично?

– О да. Причем очень настаивал, чтоб я отдал тебе это поскорее и ты не слишком опаздывала. Герцоги не любят, когда игнорируют их приемы, и этот – не исключение. Постарайся быть с ним полюбезнее, все-таки не последний человек в свете.

– Я никогда о нем не слышала. – Дарина повертела листок в руках. – Кто-то из новых?

– Нет, наоборот, это старинный род. В последнее время они не слишком часто напоминали о себе, этот прием – первый, что Рив дает в этом году. Первый за три года, если уж быть до конца точным. Впрочем, Иэн сам тебе все подробно расскажет, не зря ведь он пригласил тебя именно на этот бал.

– Надо полагать, причины у него были, – кивнула Дарина.

– И еще какие.

Она вопросительно посмотрела на мужа, но тот лишь вскинул руки:

– Я обещал!

– Вы, честное слово, все как маленькие, – раздосадованно сказала Дарина. – Играете в прятки... Делаете таинственные лица. Мужчины... Вы невыносимы.

– Иди лучше одевайся, не то опоздаешь, – посоветовал Эван. – Бежевое, запомнила?

– Да, конечно! – Дарина почти бегом бросилась вон из комнаты. И, лишь поднимаясь по лестнице, остановилась. Она ведь уходит от Эвана навсегда, почему же...

«Потому что он мудрее тебя, девочка, – устало сказал внутренний голос. – Он не желает долгих и мучительных расставаний. Не останавливайся, иди вперед».

Она постояла еще мгновение, не зная, вернуться или нет, потом поняла: если вернется – недостанет сил уйти. Будущая жизнь обещала быть сильно отравленной чувством вины перед Эваном. Но об этом можно будет подумать не сегодня, не сейчас. Сейчас – только Иэн.

«Бежевое. С кельтской вышивкой».

Эван прошелся по комнате, потом снова уселся в кресло, заново набил трубку и закурил. Дарина ушла, и стало очень пусто. Значит, ее любовник все-таки не промахнулся. Лучше бы он стрелял там.